Ричард Раскин, доцент искусствоведения датского Орхусского университета, посвятил семь лет изучению еврейских анекдотов. Все наблюдения он собрал в книгу «Жизнь как стакан чая. Исследование еврейских шуток», которая вышла в 2015 году. Специально для Jewish.ru Ричард Раскин объяснил, в каких условиях евреи придумывали свои анекдоты и сколько интерпретаций и скрытых смыслов в них вкладывали, а также рассказал свой любимый анекдот про еврейскую маму.

Потратить семь лет на анекдоты – это, конечно, круто. Как вы на это решились?
–В моей семье все обожали анекдоты. Все детство я только и делал, что слушал анекдоты. И сегодня я по-прежнему восхищен еврейским анекдотом – всегда такая короткая история и такой глубокий смысл.

Где вы собирали анекдоты для своей книги? Есть ли в ней русские анекдоты?
– Я за семь лет побывал в библиотеках Копенгагена, Нью-Йорка, Парижа, Тель-Авива, Иерусалима, Сан-Франциско и Лондона. Изучил несколько сотен антологий. К сожалению, я не читаю по-русски, поэтому у меня не было возможности познакомиться с русскими анекдотами. Но в ходе исследования я часто замечал, что история интересовавших меня анекдотов корнями уходит в историю России.

Хорошее чувство юмора – одно из основополагающих качеств настоящего еврея. Почему шутки так важны для евреев? Чувство юмора работает как защитный механизм от трудностей, с которыми приходится сталкиваться еврейскому народу?
– Думать, что еврейский юмор – это только про «смех сквозь слезы», что возник он только из страданий и боли – популярное заблуждение. Лучшие еврейские шутки творились в период, когда евреи жили хорошо и беспечно – в 1960-1970-х в США. Да, в концентрационных лагерях тоже шутили, но эти шутки не были смешными. Анекдоты про то, как из евреев делают мыло – это не смешные шутки. А чтобы шутить хорошо, смешно – нужно быть сытым и полным энергии.
Вот, например, мой любимый анекдот, он много рассказывался в 1970-х в США. На мой взгляд – король анекдотов про еврейскую маму:
«Госпожа Марковиц гуляла по берегу моря с внуком, когда внезапно накатила волна и внука смыло в море. “О, Г-споди, закричала женщина, – я сделаю всё, что ты захочешь, если ты вернешь мне его живым. Я изменюсь! Стану хорошим человеком! Пойду в синагогу! Буду жертвовать на благотворительность! Только верни мне его!” В тот же момент волна вернула мальчика на берег, целого и невредимого. Бабушка посмотрела на мальчика, потом на небеса: “Окей, а где его шляпка?”»

Какие еще стереотипы о еврейском юморе сформировались?
– Еще одно распространенное заблуждение – что он сплошь усеян самоуничижением. Элемент самоуничижения действительно часто встречается в еврейских анекдотах, но ошибочно полагать, что это и есть истинное отношение рассказчика к себе. Приведу пример. Известнейший американский еврейский комедиант середины ХХ века Граучо Маркс отправил ставшую потом легендарной телеграмму: «Я не хочу быть членом клуба, в который принимают мне подобных». Телеграмму от отправлял в клуб Hollywood Friars, с которым просто не хотел иметь ничего общего. Ему надоели нравы клуба – там все мужчины обманывали своих жен и обманывали друг друга в карты. Однако руководство клуба все продолжало его зазывать к себе. Чтобы избавиться от них раз и навсегда, Граучо Маркс и отправил эту телеграмму. Элемент самоуничижения в этой телеграмме присутствует, но он только на поверхности. Это такой комичный фасад, под которым кроется глубинный смысл послания. Самоуничижение в еврейских шутках не значит, что евреи себя не уважают. Напротив, они – ценители тонкого, совсем не поверхностного юмора.

Какой самый древний анекдот вы раскопали?
– Самый старый сборник еврейский анекдотов, который я нашел, был 1879 года издания. И нашел я его в Венгрии. Из него мне запомнился анекдот «Все правы»:
«Два еврея поспорили и пошли в суд. Судья выслушал истца и сказал ему: “Ты прав”. Потом судья послушал ответчика и сказал ему: “И ты прав”. Коллега судьи в недоумении спросил у него: “Как они оба могут быть правы?” Судья послушал его и сказал: “И ты тоже прав!”».
Этот анекдот – хороший пример, как у еврейской шутки может быть сразу несколько интерпретаций. Даже кульминационный момент –последнюю реплику судьи, когда он говорит коллеге: «И ты тоже прав!», можно понимать по-разному. Например, можно решить, что судья просто потерял контроль над ситуацией и говорит глупости. А можно расценить этот как тактический маневр – он говорит всем, что они правы, просто чтобы его оставили в покое. А можно увидеть в его ответе логику, выходящую за рамки стандартной – судья осознал, что противоречащие друг другу утверждения могут быть одинаково верны.
У каждой интерпретации свое наименование – мы можем расценить поведение судьи как «фиаско», «маневр» или «достойное подражания отклонение». Каждая интерпретация подразумевает разное отношение к судье. В случае «фиаско» вы смеетесь над некомпетентностью судьи, если воспринимаете как «маневр» – улыбаетесь его тонкому уму. В третьем случае вы восхищаетесь нестандартным, неочевидным подходом к вещам.

Можно ли как-то классифицировать еврейские шутки?
– В своей книге я разделил их на анекдоты про еврейскую маму, походы к раввину, поиски смысла жизни и отношение к Б-гу, но главная классификация анекдотов идет не по теме, важно лишь то, хороший ли этот анекдот или посредственный. Хороший, в моем понимании, – это анекдот с глубоким смыслом, и зачастую не одним. Анекдот, от которого никогда не устаешь. Посредственный анекдот – это одна только игра слов или простецкая история.

Фрейд утверждал, что любимые шутки могут многое рассказать о подсознании человека. Многие интерпретируют сны. А есть ли способ интерпретировать так анекдоты?
– Хотел бы я знать!