Лариса Голубкина: «В сто лет замуж не выходят»

В Израильском культурном центре в Москве прошел творческий вечер известной артистки Ларисы Голубкиной, которая в 1962 году триумфально дебютировала в советском кинематографе, блестяще сыграв Шурочку Азарову в фильме «Гусарская баллада». На просторах бывшего СССР Голубкину знают также по фильмам «Дайте жалобную книгу» (1964), «День счастья» (1963), «Как вас теперь называть?» (1965), «Сказка о царе Салтане» (1966), «Освобождение» (1968–1971), «Трое в лодке, не считая собаки» (1979), «Простодушный» (1994). Уже много лет она играет в Центральном театре Российской Армии.

Актриса исполнила перед собравшимися знаменитые песни из «Гусарской баллады» и ряд известных русских романсов, ответила на вопросы собравшихся, касающиеся ее творческой и семейной жизни, а также многочисленных гастролей по Израилю.

Открывая вечер, Голубкина лаконично и с юмором сформулировала собственную биографию «Не замужем и не собираюсь. В сто лет замуж не выходят».

А после выступления мы взяли у Ларисы Ивановны небольшое интервью.

– Известно, что вы часто гастролировали по Израилю…

– Я действительно целых пять раз была в Израиле. До этого слышала о стране много восторженных откликов от своих друзей–актеров, но вот сама все никак не могла приспособиться к климатическим условиям. То хамсин, то прочие природные явления… Лишь один раз я чувствовала там себя комфортно в полной степени. Это было во время моего последнего визита, в феврале, когда я насладилась отдыхом в Нетании на берегу моря. Очень люблю израильскую кухню, в том числе фалафель и хумус. Сейчас приобретаю эти продукты в российских магазинах, поскольку теперь это стало возможным.

– В чем, по вашему мнению, заключается вершина актерского мастерства?

– Мне всегда было интересно, как превратиться во что-то такое, что не имеет никакого отношения конкретно к тебе. Это и есть самое сложное, и редко кому удается

Сейчас, например, я играю в пьесах Островского старую женщину, которая, по нынешним меркам, не такая уж и старая. Очень интересно превратиться в то существо, о котором писал Островский. Публика зачастую не узнает меня, хотя, кроме подмазывания бровей, я ничего особенно в своей внешности не меняю.

– Кем были ваши родители?

– Отец был военным. А мама всегда находилась со мной…

– Вы производите впечатление очень сильной женщины. Что поддерживает вас в жизни и позволяет сохранить ощущение этой силы?

– Это просто природа. Наверное, это такая семейная черта. Так, отцова тетка, Анна Семеновна Голубкина — известный скульптор. По семейной легенде, она родилась во время пожара и потому была наделена такой силой. Кстати, она училась в Париже у самого Родена.

– Вы считаете себя в большей степени театральной актрисой или «киношной»?

– Скорее, поющей. Я закончила оперную школу у Максаковой. Сначала меня считали «чисто поющей». Сейчас, несмотря на то, что выступаю в амплуа драматической актрисы, я ощущаю музыкальную природу произносимых на сцене слов. Когда я репетирую, то воспринимаю текст как музыку.

– Когда вы исполняете романсы, пропускаете ли их в какой-то степени через эпизоды собственной биографии?

– Да. И, надеюсь, что зритель чувствует это.

– Чем объясняется столь долгий ваш роман с театром Советской, а ныне — Российской Армии?

– Я просто не чувствую необходимым метаться. При этом у меня был перерыв длиною в три года.

– И вы отошли от кинокарьеры...

– У нас в семье и без того много снимающихся. На самом деле, основной период съемок — до 40 лет. Последним фильмом, в котором я снялась, был «Простодушный».

– Вы утверждаете, что никогда не страдали звездной болезнью…

– Действительно, никогда, хотя ее и принято считать неотъемлемой часть творчества. Во многом, меня отвратил от этого отец, заявлявший после выхода на экраны «Гусарской баллады»: «Подумаешь, артистка!». Сейчас я явственно ощущаю его правоту. На самом деле, когда следишь за собой и стараешься немножечко себя притормаживать, то и не заносит.