Дворянский род Хрущовых писался через «о», но в паспортном столе ошиблись и превратили их в «родственников» Никиты Сергеевича. В их московский гостеприимный дом всегда тянулась молодежь. Друзья их детей захаживали без звонка и приглашения, сидели в их комнатах в коммуналке, даже когда самих хозяев не было дома, и становились членами их семьи. Мать Мария Рафаиловна была актрисой в МХАТе, отец Константин Константинович – летчиком и главным диспетчером смены аэропорта Шереметьево. А сын их Костя был этаким молодым аристократом – то ли из дореволюционного романа, то ли с карикатуры. Разбитной и бесшабашный, он всегда становился заводилой по части выпить, покутить с девушками и спеть под гитару. К двадцати годам он был уже однажды женат и разведен. Поступал в школу-студию МХАТ и одновременно подрабатывал водителем грузовика. Я его лет на семь моложе, и когда прогуливал школу, ездил в кабине его самосвала на строительство новой ветки Московского метрополитена. В беседе Константин (Ишай) Хрущов объяснил, как же он превратился из русского аристократа в религиозного еврея и почему между этим почти нет разницы.

Если бы мне кто-нибудь сказал в 60-х, что ты сменишь имя, станешь религиозным евреем и будешь жить в Иерусалиме, я бы не поверил.
– Да и я бы рассмеялся тому человеку в лицо. Для меня это тоже стало большой неожиданностью.

Как же ты из русского дворянина превратился в религиозного еврея?
– В СССР дворян не было. А я был не первым Хрущовым, который свернул в еврейство. Первым был мой дед – Константин Григорьевич. Это он женился на женщине по имени Фаня Мошевна Гамбург. Так что мой отец по еврейским законам самый настоящий еврей.

Будучи при этом русским аристократом.
– Хрущовы были мелкопоместными дворянами. Брат моего деда – Александр Григорьевич Хрущов – состоял в партии кадетов и был депутатом Госдумы. Той – первого созыва 1906 года, а не теперешней. Потом управлял финансами во Временном правительстве. Зато отец бабушки Фани был родом из Витебска. Его звали Моше Гамбург, он перебрался в Москву и стал врачом. У него была своя практика, но еще он лечил бесплатно бродяг на Хитровке. У Гиляровского есть упоминание об этом.

Однако будучи еще бедным студентом, он умудрился жениться на богатой московской еврейке – Песе Израилевне Голизегер. Поначалу её семье такой выбор не понравился, но потом их простили, и супружеская пара поселилась в частной резиденции Голизегеров – в доме № 13 по Мыльникову переулку, который потом переименовали в улицу Жуковского.

Вы в нём и на моей памяти жили.
– После революции их частный дом, естественно, конфисковали. Квартиры превратили в коммуналки, но оставили всё же несколько комнат бывшим владельцам. А семья у Моше с Песей была большая – четыре дочери. В одной части коммуналки жили мы, а в другие поселили разного рода соседей. В начале 1950-х среди соседей у нас была еврейская пара – они знали идиш, но боялись на нем говорить. А теперь весь этот дом снесли и на его месте построили нечто военное. (В 1980-е годы на этом месте было построено железобетонное здание для одного из подразделений КГБ СССР, а сейчас его занимает 7-е управление ФСБ РФ. – Прим. ред.)

Евреем в этой коммуналке ты себя не чувствовал?
– Как тебе сказать… Я всегда знал, что во мне течет четверть еврейской крови – этого никто не скрывал. А портрет бабушки Фани висел на видном месте у родителей в комнате. Всё же это был ее дом. И в школе меня поколачивали, несмотря на русскую фамилию, потому что знали, что я отчасти еврей. Но вот о религии я, конечно, ничего не знал. Знал только, что по субботам евреи не работают – и это мне нравилось! А потом выяснилось, что зато воскресенье в Израиле – рабочий день.

Что же привело тебя в Израиль, если не религия?
– Нет, не религия. В начале 90-х мы с женой поняли, что хорошо в России не будет и надо уезжать. У меня тогда был приятель – достаточно высокопоставленный немец. Он отвез меня в посольство тогда ещё Восточной Германии – они только объединились. Он быстро переговорил с кем-то, и мне сказали, что я уже могу считать себя жителем Германии. Но я подумал и понял, что я и Германия несовместимы.

А Израиль меня как-то очень привлекал. Я даже одно время работал менеджером в израильском посольстве в Москве. В мои обязанности входило встречать израильтян и заботиться о том, чтобы их в Москве не облапошили. Например, приходил на площадь Курского вокзала и узнавал у первого же попавшегося таксиста, кто сегодня главный. Мне показывали главного, я ему объяснял, что ожидаю группу израильтян, и спрашивал, сколько нужно заплатить, чтобы их оставили в покое. Он называл сумму.

В процессе работы я начал наводить справки, как нашим эмигрантам живется в Израиле. Но я стал спрашивать не у тех, кто там и кому все нравится, а у вернувшихся. Мне кажется, что такой опрос дает более полную картину. И по результатам этого опроса мы с женой решили подать документы на выезд в Израиль.

Благодаря твоей еврейской составляющей?
– Нет, у меня жена еврейка, ну и дети у меня, соответственно, евреи тоже. Поэтому проблем у нас в этом отношении не было – мы сразу получили гражданство. Но поначалу религией я не интересовался.

Как же ты к ней пришел?
– Ты знаешь, я вырос в интеллигентной семье, но вместе с тем – в московском дворе и в первые послевоенные годы. Рос среди шпаны и всегда всего добивался сам. И никогда не чувствовал никакой защиты. Ни у родителей, ни в школе. А иудаизм дает мне эту защиту. Меня часто спрашивали знакомые, особенно раньше, когда в Израиле постоянно были теракты: как ты можешь жить в Израиле – ведь вас там все время взрывают? Они не понимают, что мне не до этих терактов. Мне столько всего нужно выучить и столько над собой работать.

В общем, тут, в Израиле, я постепенно стал изучать иудаизм и прошел гиюр. Обычно гиюр проходят те, кто хочет получить гражданство, и на них власти часто смотрят с подозрением. Но я уже был гражданином Израиля.

Как ты выбрал себе новое имя?
– Я пошел к одному из ведущих каббалистов, и он меня подробно расспросил о моих еврейских предках и о моей жизни. Уточнил, как зовут жену. Внёс это всё в какую-то свою формулу и предложил на выбор несколько имен. Я решил выбрать себе имя Ишай.

Что оно значит?
– «Богатство». Считается, что люди, носящие это имя, общительны и склонны к дружбе.

Ты ходишь в синагогу, соблюдаешь субботу и выполняешь все заповеди.
– Очень стараюсь. Как ты знаешь, у нас много заповедей.

Причисляешь себя к ортодоксам?
– Я себя считаю религиозным сионистом. Идеологически я нахожусь ближе всего к поселенцам в Иудее и Самарии. Я и сам бы хотел жить в одном из поселений.

Твои дети тоже религиозные?
– Совсем нет. Они обычные израильтяне. Один живет в Иерусалиме – он кондитер. Другой в Тель-Авиве – занимается компьютерами. К религии оба равнодушны, хоть и евреи по рождению.

Получается, вся твоя семья в результате стала еврейской?
– Я не могу стать французом, даже если бы этого и хотел. Зато у меня есть один знакомый японец, который принял иудаизм и настолько хорошо выучил иврит, что преподает в Израиле в университете. Так что евреем может стать каждый.

Фото: Наташа Арендт