В эксклюзивном интервью Jewish.ru отставной полковник военной разведки АМАН и профессор Мордехай Кейдар рассказал, как решить арабо-израильский конфликт, и объяснил, почему Трамп много говорит, но мало делает, а все главные решения принимаются в Москве.

С чем связаны столь частые визиты израильского премьера Биньямина Нетаньяху в Россию?
– Все предельно просто: в Вашингтоне люди лишь говорят, а в Москве – делают. И это – огромная разница. Благодаря этому за последние четыре года Россия превратилась в самую влиятельную страну на Ближнем Востоке – намного влиятельнее, чем США. Барак Обама даже слышать ничего не хотел о Ближнем Востоке, а уж тем более связываться с этим регионом. Трамп, конечно, другой, но разница между ними состоит только в том, что именно он говорит, а вот делает он – не так много. Трамп не привел в регион и не задействовал армию США. Американцы, конечно, продолжили борьбу с ИГИЛ (запрещенная в России организация. – Прим. ред.), но в отношении реальных целей, вроде Ирана, США не сделали ничего.

Таким образом, перед вами одно государство, которое занимается конкретными делами, а другое – ничего не делает. Тогда чего ожидать? Израильские руководители приезжают в Москву, потому что решения, которые здесь принимаются, гораздо важнее для Ближнего Востока, чем те, что принимаются в Вашингтоне!

В Москву приезжают не только израильтяне. Осенью впервые в истории Москву посетил король Саудовской Аравии Салман бин Абдель Азиз. Израиль также сближается со многими арабскими странами региона, хотя и неофициально. С чем связаны эти подвижки?
– Ключ к пониманию происходящего на Ближнем Востоке в течение последних нескольких лет – Иран. Это самая влиятельная страна на Ближнем Востоке, если вынести за скобки Россию. Иран активно участвует в событиях в Йемене, Ираке, Сирии и Ливане. Суннитские страны арабского мира боятся Тегерана. Они хотят избавиться от иранской проблемы.

Нестабильность на Ближнем Востоке связана с тем, что Тегеран стоит за атаками против израильтян, американцев, саудовцев. Единственная страна региона, которая может противостоять Ирану и вообще что-либо предпринять в отношении Тегерана – это Израиль. Это факт, и все об этом знают. Поэтому арабы и начали выстраивать отношения с Израилем, а вовсе не оттого, что неожиданно полюбили еврейское государство. Некоторые ведут эту линию открыто, некоторые из-за кулис.

Однако не могут ведь все процессы на Ближнем Востоке быть связаны с одним лишь Ираном? Многие процессы имеют свои причины и внутреннюю логику.
– Да, конечно. Я, кстати, довольно подробно рассказывал об этом во время недавней поездки в Москву на конференции «Положение этнических и религиозных меньшинств в условиях многонационального региона». Главная трагедия Ближнего Востока связана, конечно, с противоречием между традиционным характером местных обществ и современным государством модерна, которое было навязано колониальными державами.

Вы считаете, что это неразрешимое противоречие?
– Можно говорить о нескольких пластах противоречий. Традиция на Ближнем Востоке связана с групповым мышлением и принадлежностью к группе, точнее – к многим группам одновременно. Во-первых, к религиозной группе. Вы – мусульманин, христианин, иудей, алавит, друз, езид или зороастриец. Во-вторых – принадлежность к «секте» или группе внутри вашей религиозной конфессии: суннит или шиит, суфий или салафит, католик, православный или яковит и так далее. Третий уровень – этнический. Вы араб, курд, туркмен и кто-то еще. И далее, уже внутри этносов, идет разделение по племенам, кланам и большим семьям. В итоге складывается целая иерархия и система разделений на «мы» и «они». И вы можете быть врагами, даже если живете в соседних домах, а ваши дети учатся в одной школе.

Государство как институция ничего с этой системой сделать не может?
– Привнесенное извне на Ближний Восток современное государство пытается отбросить все эти традиционные самоидентификации и ввести новую «гражданскую» лояльность – верность паспорту. И люди сталкиваются с проблемой, как им себя определять: по традиционным лекалам или в соответствии с новым «государственным» подходом. И эта линия разлома проходит не только внутри отдельных государств, но и в каждой семье, и в каждом сердце. Этот конфликт идентификаций и есть корень большинства проблем Ближнего Востока.

Каков выход из этой ситуации?
– Противоречия между традиционным мышлением и современным государством модерна и есть источник всего зла на Ближнем Востоке от Ирака на востоке до Марокко на западе и от Сирии на севере до Йемена на юге. И у вас нет никакого другого выбора, кроме как уважать эти общества, их ценности и традиции. На изменение культур уходят века и реки крови. Решение ближневосточных проблем не может быть связано с навязыванием западных решений обществам, которые не верят в сотворенные людьми законы, равенство между представителями различных религий и свободу женщин.

Британцы создали Ирак, французы – Сирию и Ливан, но в итоге и те, и другие оставили после себя ад. А вот в Персидском заливе эти ошибки были учтены, и уходя, британцы оставили в основном гомогенные страны с однотипным мышлением, традициями, культурой. Поэтому необходимо исправить наследие колонизаторов, создав государства, основанные на стабильных, легитимных в глазах населения традиционных племенных структурах и эмиратах по образцу монархий Персидского залива. Там удалось построить процветающие государства, причем не во всех из них богатство основано на экспорте углеводородов: например, в Дубае нефть составляет ничтожный процент от ВВП эмирата.

Вы считаете, что модель «эмиратов» подходит для всех государств и территорий Ближнего Востока?
– Для несостоявшихся государств – да. Таким образом будет обеспечена безопасность и стабильность в достаточно однородных по составу странах и появятся новые возможности для развития. В частности, это оптимальный вариант для решения палестинской проблемы. В Палестинской автономии собраны кланы и группы самого разного происхождения, которым просто не ужиться друг с другом. Речь идет о районах Дженина, Тулькарма, Калькильи, Иерихона, Шхема, Рамаллы, арабской части Хеврона и сектора Газа.

– В этой связи нельзя не спросить про курдов, которые практически идеальный объект для изучения. Они очень разнородны, но ведь стремятся к единому государству?
– Курды действительно разделены и фрагментированы, и именно поэтому они не имеют своего государства. Курды не сотрудничают друг с другом, а в некоторых случаях просто не могут общаться: курдский язык, на котором разговаривают в Сирии, очень далек от того, на котором курды говорят в Иране. В этом смысле они больше напоминают славянские народы. Но вообще, курды – это крупнейшая этническая группа, у которой нет государства, и они его заслуживают. И это вопрос справедливости. Но, конечно, им самим решать.