В интервью Jewish.ru берлинец Йорай Файнберг рассказал, как бросил балет, научился делать лучший фалафель в Германии и заставил немцев вновь говорить об антисемитизме.

Как вы оказались в Германии?
– Я родился и вырос в Иерусалиме. В детстве занимался балетом, готовился к артистической карьере. В 16 лет я уехал учиться сначала в Великобританию, а потом в Германию, в Штутгарт, где моим педагогом был легендарный танцор и преподаватель Петр Пестов. Я всегда мечтал учиться в его балетной школе! И даже немного выучил русский, чтобы понимать все указания мастера.

После учебы я много лет выступал на лучших театральных сценах от Сан-Диего до Токио, но затем начал ощущать усталость от профессии, ее изматывающего ритма и бесконечных закулисных интриг. Я был счастлив, когда ушел из балета. Какое-то время был предпринимателем, затем – управляющим на текстильной фабрике в Найроби, но недолго: быстро осознал, насколько опасен этот город для бизнеса из-за преступности и коррупции. Из Кении я вернулся в Германию, попробовал несколько бизнес-проектов, а в 2013 году решил открыть свой ресторан израильской кухни в Берлине.

У вас не было опыта работы в ресторанном бизнесе, как вы на это решились?
– До сих пор сам не понимаю. Я был то ли смелым, то ли сумасшедшим, то ли глупцом, который в силу невежества решил, что ресторанный бизнес – это легко. Создавая ресторан, я совершил все возможные ошибки. Хорошо, что у меня хватило ума быстро их распознать и исправить.

Почему вы выбрали именно Берлин?
– Берлин был очень свободным и дружелюбным местом, где можно было реализовать самую безрассудную идею. Я хорошо его знал и любил, дружил со многими берлинцами. Другая причина: Берлин – относительно дешевый город. А еще тут очень любят и ценят вегетарианскую кухню: существенный плюс для ресторана, где в основном подают фалафель и хумус. Кстати, когда я только начинал, хорошего хумуса в городе было практически не найти, но позже он стал очень модным – во многом, я надеюсь, благодаря нашему ресторану. Сейчас в местных супермаркетах вы можете встретить несколько видов хумуса, потому что на него появился спрос. Одно время я даже занимался поставкой хумуса в немецкие супермаркеты, но потом окончательно сосредоточился на работе в ресторане.

Ваше заведение быстро приобрело популярность. Почему?

– Дело в суровой дисциплине и тяжелом труде. Я лично контролировал весь процесс работы: приготовление блюд, сервировку, обслуживание клиентов. Я пробовал все, что делали повара, и узнавал, как сделать каждый рецепт еще вкуснее. По правде говоря, когда я только начинал, мой фалафель не был лучшим в городе. Мало кто представляет, насколько это сложно – сделать действительно хороший фалафель. Но я стремительно учился. Прочел множество книг, изучил все, что написано о фалафеле в интернете, брал мастер-классы от лучших кулинаров. Я превратил свою кухню в лабораторию и, подобно химику или физику, проводил десятки часов, экспериментируя с ингредиентами, подливкой, соусом, приправами. Мои «алхимические» опыты закончились только тогда, когда я приготовил идеальный фалафель. Я был в восторге от того, что у меня появился собственный рецепт! Качество стало моей навязчивой идеей. Мы добивались совершенного вкуса в каждом пункте меню: от шакшуки до шашлыка – и в итоге заполучили своего клиента, а затем и признание ресторанных критиков.

Кого больше среди ваших клиентов – немцев или израильтян?
– Ко мне приходит очень смешанная публика. Не могу кого-то выделить особо, но израильтян все-таки не слишком много.

Почему?
– Израильское комьюнити в Берлине чрезвычайно специфично. Многие израильтяне, живущие тут, как это ни парадоксально, настроены антиизраильски. Поэтому мой ресторан, который во многом идентифицирует себя с Израилем, не очень им подходит. Зато израильские туристы, скажем, из Тель-Авива или Иерусалима, наслышаны о ресторане и любят заходить к нам.

Насколько опасно носить кипу в Берлине?
– Боюсь, что опасность высока. Попробуйте погулять с кипой на голове в таких районах города, как Нойкельн. В лучшем случае на вас презрительно посмотрят или скажут грубость. В худшем – могут напасть. В декабре 2017 года ко мне подошел мужчина и начал говорить крайне неприятные вещи, кричал: «Возвращайтесь в свои газовые камеры!» Мой друг заснял произошедшее и выложил видео в интернет. Оно стало вирусным и вызвало реакцию в СМИ, привлекло внимание политиков.

Какое-то время после этого я был очень социально и медийно активен. Давал интервью известным международным изданиям, собирал петицию, призывающую немецкие власти ужесточить законы против антисемитизма. Но затем почувствовал крайнюю усталость – это отнимает слишком много времени и сил. К тому же я осознал, что вряд ли могу повлиять на происходящее: с тех пор как я переехал в Берлин, в городе многое изменилось, он стал более «закрытым», агрессивным, политизированным. С другой стороны, я получил массу поддержки и добрых слов от людей со всего мира. Самое важное, что случившийся со мной эпизод заставил немецкое общество вновь дискутировать на тему антисемитизма. Люди стали воспринимать нетерпимость к евреям как реальную проблему.

Вы не думали уехать из Германии?
– Полагаю, сегодня многие евреи задумываются о том, чтобы покинуть страну.