Известный карикатурист Виктор Богорад рассказал, почему Путина в России рисуют милым дедушкой, где публикуют фотожабы на Навального и как художнику не попасть в тюрьму.

В последние годы вы почти не рисуете на политические темы. Почему?
– Скажем, стало сложнее. И рисовать, и находить своего зрителя. Сегодня картинки на актуальные темы я публикую только в «Фейсбуке», где они и расходятся. С 2016 года я не делаю политические карикатуры для СМИ – нет заказов. Из «Санкт-Петербургских ведомостей» мне пришлось уйти в 2015-м: я получил первую премию на международном конкурсе на Украине, и это всех испугало. В редакции ждали три месяца – все думали, можно ли меня печатать? Я в итоге с большим удовольствием уволился по собственному желанию. Было второе издание, где я проработал 22 года и каждый день рисовал, в том числе на политические темы – это газета The Moscow Times, ее выпускают в Москве на английском языке. В 2016 году издание перекупили, оно стало пропутинским. Иногда я шучу, что это было сделано из-за наших с Сергеем Ёлкиным карикатур.

В какой момент СМИ стали бояться карикатуры?
– Переломный момент, конечно, это ситуация с «Шарли Эбдо», которая показала, что из-за карикатуры может пролиться кровь. (7 января 2015 года террористы расстреляли 12 человек в редакции журнала Charlie Hebdo в Париже. Свои действия они объяснили местью за карикатуры на пророка Мухаммеда, которые накануне опубликовало издание. – Прим. ред.) Время прошло, а «зарубка» у всех осталась. Единственные, кто еще сохраняет у нас позиции в газетной карикатуре – это Алексей Меринов в «Московском комсомольце» и Петр Саруханов в «Новой газете». Правда, у последнего не чистая карикатура, а скорее, иллюстрация с юмором.

Что же тогда происходит с политической карикатурой в России?
– Вы где-нибудь видите в СМИ карикатуры на Собянина, Беглова, других губернаторов? Их нет. Вообще. Как у Ильфа и Петрова: «Что за смешки в реконструктивный период? Вы что, с ума сошли?» Политическая карикатура исчезла из печатных изданий. Но при этом она ушла в интернет, где рисуют про митинги, Навального, иноагентов. Темы пандемии, вакцинации, QR-кодов, кстати, тоже становятся политикой. Ведь есть вещи совершенно непонятные: например, почему только наши, российские вакцины, почему нет выбора? Или введение повсеместных QR-кодов. Ты либо принимаешь это, либо протестуешь. Карикатура откликается на эти настроения. Добавляют абсурда и новоявленные законы. Чувствуешь себя как сапёр: любую карикатуру сегодня могут счесть оскорблением. Закон, который основан на эмоциях – это не закон, а, извините меня, произвол в чистом виде. Что сейчас происходит, например, с картинкой Кирилла Миллера «Живые и мертвые», где люди несут портреты умерших? Возбудились ура-патриоты: заявили, что это оскорбление «Бессмертного полка» и ветеранов. А этот рисунок появился, когда самой акции «Бессмертный полк» еще не было! Это то же самое, что телеграфный столб, который у сексуального маньяка вызывает определённые ассоциации.

Рисовать на острые темы в России сейчас опасно?
– В России удивительное отношение к карикатуре: если надо мной посмеиваются – значит, меня оскорбляют. Но даже Ельцин, который вне себя был, когда в газетах на него выходили очень обидные карикатуры, и то публично не реагировал на них и не выглядел идиотом, который на всё обижается. Для сравнения: в немецком Мюнхене бургомистр собирает карикатуры на себя и считает, что это замечательно, когда их рисуют. Это значит, что он существует и своими решениями задевает какие-то струны, что он в центре внимания.

В России политическая карикатура, я бы сказал, стала очень деликатной. Сергей Елкин рисует Путина таким милым дедушкой, что грех обижаться. Это так, подтрунивание. Более резкие картинки делает Алёша Ступин, но он живёт за границей. Таких злых работ, которые встречаются в западной прессе, где бьют наотмашь, у нас нет.

Карикатуристов в России преследуют по политическим мотивам? Есть прецеденты?
– Для массовых репрессий, наверное, не хватает ни сил, ни денег. Но знаю, что Ёлкину поступают угрозы, художника Дениса Лопатина вынудили уехать из страны три года назад – на него безумно обиделась депутат Поклонская из-за скандальной карикатуры «Найдите дуре мужика!» (Лопатин нарисовал эту карикатуру после попыток Поклонской запретить выход фильма «Матильда» в 2017 году. Речь в фильме шла об отношениях будущего императора Николая II и балерины Кшесинской. В 2000 году Николай II был канонизирован православной церковью – Поклонская утверждала, что ряд сцен фильма оскорбляет чувства верующих. – Прим. ред.) И прекрасный карикатурист Лопатин, один их лучших шаржистов с его кучей международных наград, был вынужден эмигрировать во Францию из-за угрозы уголовного преследования.

Лично на вас как-то повлияли новые законы? Появились внутренние запреты?
– Я не рисую картинки на темы национальных конфликтов. Условно: я не рисую про Карабах, так как чётко знаю – что бы я ни нарисовал, смертельно обижу одну из сторон конфликта, армян или азербайджанцев. Тему религии я рисую, как Жан Эффель (французский карикатурист. В 50-е годы XX века выпустил популярную книгу карикатур «Сотворение мира». Ее перевели более чем на 20 языков мира, книгу издавали и в СССР. – Прим. ред.). Я переосмысливаю сюжеты о грехопадении, распятии и им подобные. Но рисовать карикатуру, например, на представителя церкви или митрополита я не буду. Сейчас я занимаюсь оформлением книг и сотрудничаю с мужским журналом Maxim, где выходят мои иллюстрации на самые разные темы – от отношений между мужчинами и женщинами до ковид-вакцинации. Вот такой путь: от политической карикатуры к «Плейбою». И что удивительно, журнал Maxim спокойно пишет про Навального, публикует шутки и фотожабы с ним. Очень странные вещи иногда происходят.

В сложившейся ситуации куда будет двигаться политическая карикатура? Ведь шутить на острые темы не перестанут.
– Невозможно запретить видеть смешное в смешном – этот процесс естественный для человека. Я оптимистично смотрю на маятник: качнулся в одну сторону, должен откатиться и в другую. Но на сегодня мы имеем фантастически абсурдную ситуацию. С одной стороны, возродилась и цветет пышным цветом пропагандистская карикатура в худших традициях советского «Крокодила». Пример – недавняя картинка в «Фейсбуке» от карикатуриста, работавшего на РИА «Новости»: крупная рука России отпиливает пилой у танка, в котором сидит дядюшка Сэм, орудие с надписью «Мемориал». Хотя… даже «Крокодил» такую гнусь не печатал. (В ноябре 2021 года генпрокуратура РФ потребовала ликвидировать правозащитное общество «Мемориал», которое ранее признали иностранным агентом. – Прим. ред.) С другой стороны, настоящая политическая карикатура вновь начинает работать эзоповым языком. Это как в анекдоте: задерживают человека, стоящего в одиночном пикете с пустым плакатом. И всем все понятно, потому что зачем писать, если и так все всё знают? Но это же реальность наша, а не анекдот. Похоже, мы движемся в сторону Ирана, где, кстати, очень высокий уровень карикатуры именно благодаря иносказательности. Там художники общаются со зрителем с помощью намека: и всем понятно, о чем они говорят, и придраться особо не к чему. Я знаком с иранскими карикатуристами по международным конкурсам. Это замечательные, умные художники с европейским мышлением. Но когда они оказываются в компании с другими иранцами, они тут же замолкают – на всякий случай.

Что думают ваши зарубежные коллеги о ситуации с карикатурой в России?
– Несколько лет назад в газете Le Monde обозлились на Депардье, кричавшего, что в России самая крутая демократия. Они готовили злобный материал, а меня просили выслать карикатуры на эту тему, опубликованные The Moscow Times. Я отправил свои картинки. После чего их ведущий карикатурист Планту звонит мне:
– Вы живете в Лондоне?
– Нет, – говорю, – в Петербурге.
– Ваша газета выходит в Лондоне?
– Нет, в Москве.
– Подпольно выходит?
– Нет.
– Не может быть!

Вот такое к нам отношение.