У рынка Кармель в Тель-Авиве примостился уютный джазовый клуб «Бейт а-Амудим» – один из лучших в мире. Его владелец Эран Коль рассказал Jewish.ru, как выбился в мировые лидеры и почему джаз – это не про деньги.

Что такое «Бейт а-Амудим»?
– Прежде всего, это название жилого дома, построенного в эпоху Британского мандата. Там находится еще несколько подобных домов, выполненных тем же архитектором в эксклюзивном колонном стиле. Позже это название закрепилось за нашим клубом. Но вообще, мы сначала были обычным ресторанчиком с дешевой едой, пока однажды моя напарница по бизнесу не сказала, что ее преподавателю контрабаса негде выступать – а публике негде слушать джаз. Она вообще была знакома со многими музыкантами, вот и предложила мне идею клуба. Мы начали с концертов раз в неделю, потом это стало ежедневной традицией. Пускали всех долго бесплатно – я несколько раз почти разорился. Но в 2015 году о нас написал американский журнал Business Insider – на их взгляд, мы тогда стали одним из 11 лучших джазовых клубов в мире. Позже нас уже и лучшими в мире признавали – дважды такой титул мы получили от DownBeat, это известное издание, посвященное джазу и блюзу.

Тебя это удивляет как будто?
– Да, очень, но не с точки зрения качества, которое мы предлагаем. Удивительно, что лучшим признают такое крошечное место, как наше, вместимостью всего 40 человек. С другой стороны, джаз любит маленькое, интимное пространство, где нет большой отчужденной сцены. У нас зритель чувствует тепло и близость музыкантов – и в итоге сам становится частью выступления. Это создает особое волшебство. Джаз не может быть музыкой большинства. Традиционно его приходят послушать за ужином несколько десятков людей – так это всегда было принято и в клубах Нью-Йорка. Да, джаз может быть прекрасным фоном для свидания. Но его можно слушать и целенаправленно, если ты ценитель качественной музыки. Интересно, что треть нашей публики – туристы из Европы и США.

Когда джаз появился в Израиле?
– Первым поколением джазовых музыкантов в Израиле стали выходцы из Германии и России – они появились еще до создания государства. Но только в шестидесятые израильская джазовая сцена начала по-настоящему формироваться. Кстати, в тридцатые джаз исполнял оркестр, в котором было по восемнадцать музыкантов. Тогда было популярным направление big band. Мы так иногда и сейчас играем, убирая для этого добрую часть столов.

В пятидесятые годы визит Луи Армстронга в Израиль оставил публику и критику совершенно равнодушными. Почему?
– У такого молодого и консервативного государства, как Израиль, своеобразный культурный опыт. «Битлз» в шестидесятые годы тоже сюда не пускали. Предполагаю, что в пятидесятые с этим дела обстояли еще сложнее. Израиль старался создать очень специфическую и оторванную от мира действительность, которая подошла бы как американским, так и восточно-европейским евреям, которые привезли сюда танец «Хора». Но это не совсем увенчалось успехом.

Но и джаз в стране рождался свой особый, чисто израильский?
– Какие-то местные ответвления точно были уникальными. Например, в конце девяностых в Израиле был популярен «фалафель-джаз». Много средиземноморского колорита с элементами фьюжна. Эту сложную музыку с непростым ритмом играли очень талантливые и известные музыканты. Сейчас популярность «фалафель-джаза» сошла практически на нет, хотя Авишай Коэн играет его до сих пор.

Где Авишай Коэн сформировался как музыкант: в Израиле или США?
– Успех к Авишаю Коэну пришел в Америке, как и ко многим другим музыкантам. Для меня остается феноменом, что в США и Европе он более популярен, чем в Израиле. Наверное, все из-за того, что в Израиле в принципе людей меньше, вот и любителей альтернативной музыки гораздо меньше. Да, Коэн смог придать своему творчеству коммерческий характер, однако джаз по-прежнему остается музыкой меньшинства. Если бы меня спросили, чем я горжусь, как израильтянин, я бы сказал, что успехом Авишая Коэна.

Какие сегодня возможности есть у того, кто хочет изучать джаз?
– Израильская музыкальная школа «Римон» получает поддержку от «Беркли», самого престижного музыкального колледжа в мире, который находится в Бостоне. Также тель-авивская консерватория «Штрикер» сотрудничает со школой «Нью Скул» в Нью-Йорке. Кстати, молодые выпускники «Штрикера» рано или поздно начинают выступать в «Бейт а-Амудим» вместе со своими учителями. Наш клуб вырастил не одно поколение музыкантов.

Что играет молодое поколение?
– У нас – исключительно ретро. Мы требуем от музыкантов иметь навыки игры хард-боп и би-боп. Исполнение традиционного джаза – наше строгое правило. Если бы мы включили в свой репертуар рок-н-ролл и блюз, мы бы не преуспели как джазовый клуб. Скажем так – джаз умер в конце шестидесятых годов, и крупные исполнители, включая Майлса Дэвиса, перешли в другие жанры. Все, что мы слышим у него в дальнейшем – это фьюжн, современная музыка, психоделика и фанк. После этого массового исхода к джазу уже не вернулась былая популярность. Клубы перебрались в меньшие помещения, закрывались. Как я уже сказал, в Израиле любителей джаза совсем мало, и музыканты должны искать себе постоянно гастроли. Многие из них и вовсе остаются жить и работать в Европе, а к нам уже приезжают в качестве приглашенных гостей. Я думаю, наш клуб делает большую работу, пытаясь сохранить уникальное культурное наследие – по крайней мере, в Тель-Авиве.