Видеть невидимое

На многочисленных работах фотохудожника — пестрый калейдоскоп разнообразнейших видов ночного Иерусалима. Направленность тематики можно, пожалуй, охарактеризовать и более точно — «Иерусалим невидимый». Фотокамера Германа обладает удивительным даром улавливать самые неожиданные для двухмерного результата ракурсы и мельчайшие детали — рассматривая снимки, слышишь шелест листвы в аллеях, а лунная дорожка на водной глади откровенно мерцает, попирая все законы искусства «застывших мгновений»… Его работы и впрямь трудно назвать «застывшими», они не просто обладают внутренней динамикой — они живут, они дышат, в них присутствует нечто метафизическое, они подобны мимолетным отражениям снов, случайным проблескам иных причудливых измерений в нашей реальности.

Это первая выставка Германа такого масштаба. Впрочем, благодаря своим экспозициям в Московском еврейском общинном и Израильском культурном центрах он уже довольно давно пользуется известностью у местной публики. На открытии, помимо самого Германа, поблагодарившего организаторов мероприятия, выступили директор Израильского культурного центра в Москве Яна Агмон и директор музея Давид Саркисян, которые высоко оценили творчество мастера.

Нам удалось взять у Германа небольшое интервью, перед которого он признался, что jewish.ru является его любимым сайтом.

— Игорь, это ваша первая выставка такого масштаба?

— У меня были до этого крупные выставки в Израиле — в музее ТаНаХа в Тель-Авиве, в театре «Иерушалаим»… Однако там выставлялось гораздо меньшее количество работ, поэтому нынешняя экспозиция — событие для меня весьма значительное. К тому же, в центре Москвы, в музее архитектуры…

— Фотография является вашей основной профессией?

— Да. Я — профессиональный фотохудожник, в свое время закончил политехникум имени Моссовета.

— Давно ли вас начал интересовать образ ночного Иерусалима? Когда и при каких обстоятельствах появились ваши первые работы, посвященные этой теме?

— Эта история началась, пожалуй, со времени моего приезда в Израиль в 1990-м. Вначале мы с женой жили под Нетанией. Когда, в 1993 году, развелись, я переехал в Иерусалим. И, поскольку с тех пор ночи мои стали свободными, появилась привычка бродить по городу. Однажды совершенно случайно взял фотоаппарат со штативом и стал снимать, какой-то конкретной цели при этом у меня не было.

Когда отпечатки с первой проявленной пленки посмотрел мой приятель, внук известного художника, у него затряслись руки. Он сказал, что в этих фотоснимках таится особая энергетика и что я просто обязан показывать их людям. Меня это как-то проняло, я переснял фотоизображения на слайды и начал демонстрировать их в израильских клубах. Помню, меня поразила реакция людей — даже, те, кто родились в Иерусалиме, с удивлением спрашивали, где я все это нашел: «Мы столько лет ходим по этому городу, но ничего этого не видели» .

Ночное освещение и впрямь делает все неузнаваемым. Бывают очень интересные вещи, которые нельзя спланировать: ветер листья пошевелил , машина проехала… Это все абсолютно непредсказуемо! Я считаю, что любой уголок пространства обладает способностью показывать себя, позировать. Можно миллион раз пройти по одному и тому же месту и ничего не увидеть

— Есть ли у вас цикл, посвященный дневному Иерусалиму?

— Конечно, но он не так интересен. Дневной Иерусалим доступен многим, а ночной — лишь единицам. Кстати, эта выставка — плод восьми лет работы.

— А ночной Тель-Авив охватить объективом не пробовали? Ночью этот город производит неизгладимое впечатление…

— Нет, мне достаточно Иерусалима, хотя, соглашусь, и ночному Тель-Авиву не откажешь в красивых местах. Нет… я не то чтобы не люблю этот город, но просто не ощущаю с ним внутренней связи. В отличие от Иерусалима, в отношении которого у меня имеется четкое ощущение, что я там когда-то жил.

— В вашей работе, наверняка, присутствует элемент риска — ведь ночной город далеко не всегда безопасен?..

— Я придерживаюсь мнения, что не мы выбираем, когда уходить на тот свет. При этом сейчас во многие места я бы уже просто не пошел. Если же брать конкретные инциденты… Однажды, когда я шел по Старому городу, ко мне направилась группа молодых арабов, которые, скорее всего, приняли меня за какого-то сумасшедшего туриста. Спросили: «English? French?». Я кратко ответил: «Deutch», — после чего, они (видимо, поразившись моему сумасшествию —огромный немец — со штативом…) меня покинули.

А так… В целом, Б-г меня миловал.

— Я слышала, как вы читали со сцены собственные стихи, посвященные Иерусалиму. Можно ли ожидать появления сборника вашего поэтического творчества? Или стихи для вас — это не более, чем приложение к фотографии?

— Пока у меня не было конкретных мыслей по этому поводу. Я не намерен выставлять себя как пишущего человека.

— Фотографы в Израиле объединяются в какие-либо союзы?

— Разумеется. Есть различные клубы, по интересам — например, Иерусалимский клуб, с совместным проведением персональных и коллективных выставок. Кстати, вице-мэр Иерусалима Лариса Герштейн курирует множество проектов в области фотографии. Ходят слухи, что у нее лежит дюжина альбомов с одним только Иерусалимом! Вообще, в Израиле на один квадратный километр приходится немало фотографов и художников. Но ночной Иерусалим в таких масштабах — это мое и только мое.

— Вы знаете, откуда происходит ваша фамилия?

— Мои предки — евреи, вышедшие из Германии. На самом деле, фамилия когда-то звучала как «Херман», однако со временем видоизменилась.

— И, традиционно — о творческих планах.

— Вскоре состоится повторная выставка в Московском еврейском общинном центре, а еще я планирую представить цикл «Ямин Моше», содержащий около 70 работ.