Вышла в свет книга "Записки генерала-еврея"

В московском издательстве «Кучково поле», специализирующемся на патриотической литературе, в 2007 году вышла книга Михаила Грулева "Записки генерала-еврея", сообщает PRS. Оказывается, в царской армии один такой был – генерал-лейтенант Генерального штаба Михаил Грулев.

Мемуары Михаила Грулева (1857 – 194?) начинаются фразой: «Я родился и вырос в еврейской семье, в черте оседлости». А заканчиваются так: «Вслед за тем я выехал на постоянное жительство в Ниццу».

В промежутке – самая необычная военная карьера за всю историю Российской империи. Мальчик из семьи мелкого лавочника в еврейском местечке пробился в офицеры Генерального штаба российской армии. В 1909 году ему предложили должность генерал-квартирмейстера, в одном шаге от поста военного министра. Но Грулев отказался, так как не одобрял официальной политики в отношении армии. Мнение свое не скрывал и активно публиковался в либеральной прессе.

Эти выступления в печати решительно не понравились начальству. В 1912 году генерал вышел в отставку и уехал в Ниццу. Откуда ему уже не суждено было вернуться. Несмотря на всю свою критику, он привык служить Царю и Отечеству и решительно не принял Октябрьской революции (кстати и в самих мемуарах, и в современных примечаниях к ним она именуется исключительно переворотом). В эмиграции, на склоне лет, он и написал свои мемуары. Умер в начале 40-х годов ХХ века, в полной безвестности. Даже год его смерти до сих пор точно не установлен.

Как удалось юноше из черты оседлости стать офицером? К 1879 году вольноопределяющийся Грулев сумел дослужиться до капрала. Должен был поступать в юнкерское училище, но туда не брали лиц иудейского вероисповедания. Тогда он записался православным.

Теоретически этот путь мог пройти каждый еврей, но на практике удалось осуществить только одному.

За тридцать с лишним лет службы Грулев исколесил всю Россию, о чем и рассказывает в воспоминаниях. Немало места уделено описанию чисто российского абсурда и самодурства. Генерал не щадит никого, даже горячо обожаемого монарха, которому он присягал:

«Государь Александр II очень любил поднимать войска ночными тревогами. Зная эту слабость, мы, по вступлении в лагерь, ожидали тревоги каждую ночь: шинель лежит скатанной, хотя она очень нужна солдату покрыться ночью в палатке (одеял тогда не полагалось), амуниция приготовлена под изголовьем, сапоги и портянки – тоже под рукой. А в иных ротах приказывали спать «одним глазом» и полураздетыми только».

Так Грулев описывает хобби Царя-освободителя. И подводит беспощадный итог: «Эти тревоги отнюдь не могли служить показателями боевой готовности войск. Это был просто один из номеров боевых забав».

Если верить Грулеву, на еще большее самодурство был способен великий князь Александр Михайлович, под началом которого он служил на Кавказе. Так, в день проводов августейшего командира караульная рота вынуждена была три часа мокнуть под проливным дождем, так как великий князь никак не желал завершать банкет. Однако и распускать солдат по казармам он тоже категорически запретил. Судя по этому эпизоду, в нашей армии мало что изменилось за сто лет.

В то же время, нельзя не отметить, что у Грулева наблюдается типичный симптом мемуариста: он находит выход из любых, самых затруднительных ситуаций; он всегда, в отличие от других генералов, оказывается прав в своих прогнозах и верно определяет стратегию; наконец, он оказывается чуть ли не единственным добросовестным бескорыстным служакой во всех многочисленных местах своей службы.

Но тут уж ничего не поделаешь. Этим грехом страдают все авторы воспоминаний со времен Ксенофонта, записавшего в «Анабасисе» на свой счет все воинские подвиги и достижения своих однополчан.