Члена еврейской общины Петербурга Александра Кабыша приняли в Союз Композиторов

На суд строгой комиссии он представил хоры «Песах» на слова пасхальной Агады и романсы на слова израильской поэтессы Рахель. Обычно комиссия долго совещается, прежде чем принять или отвергнуть кандидатуру соискателя. Но на этот раз вердикт был вынесен молниеносно: «Принять».

Александр Владимирович Кабыш – петербургский композитор. В еврейской общине он больше известен как Йегуда Кэвэш: начав несколько лет назад ходить в синагогу, он взял себе еврейское имя, а фамилию переделал на звучный израильский лад.

Недавно Йегуда Кэвэш стал членом Союза Композиторов. «Для вступления в Союз нужно было представить произведения разных жанров – в том числе, хоры, – рассказывает Кэвэш. – Я решил представить на суд комиссии хоры «Песах» на слова пасхальной Агады. Там я использую мелодии еврейских народных песен, традиционно поющихся во время пасхального Седера: Ма ништана («чем отличается эта ночь…»), Элияу анави, («Илья пророк») Хад гадья («один козленок»). Но это не музыкальная обработка, а композиции на заданную тему».

Еврейские мотивы стали появляться в творчестве Кэвэша давно. Поначалу это происходило спонтанно: «Однажды я написал концерт для кларнета с оркестром. В качестве одного из инструментов я задействовал трещотку. Я сделал это по наитию, и лишь потом понял, что это – пуримская трещотка, и что весь концерт ассоциативно связан с темой Пурима». Затем – около трех лет назад – Йегуда Кэвэш начал писать еврейскую музыку осознанно и целенаправленно. Это время совпало с началом интенсивного изучения Торы в Колеле – образовательном учреждении для мужчин. «Я вижу предназначение своей музыки в том, чтобы евреи вспомнили, что они – евреи. Сочетание иврита и музыки – это очень сильно. По существу, это и есть Тора», – считает Кэвэш.

Недавно композитор написал вокальное произведение для двух теноров, баса и двух мужских хоров на слова недельных глав Торы – Вайехи и Вэзот Абраха. В первой из этих глав праотец Яков перед смертью благословляет своих сыновей – родоначальников колен еврейского народа. Во второй главе Моше – также перед смертью – благословляет весь народ. «В этом произведении я предлагаю своего рода музыкальную интерпретацию священных текстов, – говорит композитор. – Эти главы Торы связаны сюжетно, а у меня они «перекликаются» еще и на музыкальном уровне. Мне хотелось бы, чтобы в этой точке пересечения слушатели раскрывали для себя новые смыслы… В моем произведении три главных музыкальных партии: партия кантора – он поет то, что в Торе сказано не от первого лица, партии Якова и Моше. Яков – тенор, а Моше – бас. И это не случайно. В моем восприятии, Яков – герой лирический, а Моше – эпический». Мечта Кэвэша – чтобы это произведение было исполнено в Большой хоральной синагоге Петербурга.

«С точки зрения постановки, произведение рассчитано на помещение Хоральной Синагоги. Хор Якова должен размещаться на специальной галерее наверху, а хор Моше – внизу. К сожалению, как всегда, все упирается в финансовый вопрос. Но я надеюсь, что, с Б-жьей помощью, эти проблемы будут решены». Мы тоже на это надеемся. Ведь, по сути, мы наблюдаем рождение принципиально нового жанра: авторское вокальное произведение на основе еврейских священных текстов, написанное не в духе синагогальной литургии, но в традициях европейской композиторской школы.