Гришковец поругался с ростовским фотографом

Несмотря на то, что хронометраж спектакля «Планета», представленного вчера ростовчанам, — 1 час 30 минут, действие длилось часа два. Но не потому, что актеры задержали начало представления. А по причине конфликта с ростовским фотографом, возникшим у Евгения Гришковца. В свойственной себе манере, Евгений общался со зрителями и, увы, неоднократно прерывал мизансцены ради перепалки с фотографом одного из ростовских изданий, пишет "Комсомольская правда".

Как только актер вышел на сцену, он увидел, что в первых рядах свободны самые дорогие места. Он тут же предложил зрителям с галерки на них пересесть. Когда же народ смущенно замялся в проходах, Гришковец всех подбадривал:

"Господа, да не стесняйтесь же! Вы же все равно билеты купили, пришли, что же теперь сидеть на своих местах, когда есть хорошие?!

 Вереница зрителей потянулась к первым рядам.

Спектакль начался неожиданно, плавно в разговоре со зрителями, актер подошел к окну-декорации и... начал рассказывать историю. Говорил он так, будто все мысли только пришли в голову... В этот момент один из зрителей решил, что диалог продолжается, и выкрикнул с места комментарий, обращенный к актеру. Гришковец спокойно повернулся и в том же тоне, будто реплику из своей роли, произнес монолог, урезонивший общительного гостя:

"Никогда мне еще не приходилось это говорить... Но вам скажу. Знаете, театр придумали в Древней Греции. Там было заведено, что люди, стоящие на сцене, то есть там, где сейчас я, говорят. А зрители, сидящие на арене или в зале, то есть там, где сейчас вы, слушают и молчат... Не знаю, слышали ли вы об этом. Но так придумали греки... Если бы театр придумывал я, возможно, все было бы по-другому... А раз случилось, что пальма первенства принадлежит не мне, давайте будем соблюдать хоть какие-то традиции.

Актер отвернулся от зала и продолжил читать роль.

Увы, но спокойно играть спектакль Гришковцу все равно не давали. В первых рядах расположился фотограф, постоянно щелкавший вспышкой. Яркие всплески света отвлекали и зрителей, и самих актеров. Гришковец не выдержал:

"Да прекратите же вы снимать! Отвлекает! Уважайте меня, людей, которые пришли на спектакль. Кстати, большое всем спасибо, что пришли и купили дорогие билеты! Да я же вам говорю! Прекратите, пожалуйста!

 И снова монолог по сценарию. Фотограф не унимался.

"Поражает наглость! — снова обратился к залу и фотокору Гришковец. — Всегда поражает, убивает! Наглость – разрушительное качество.... Но и второе счастье... Как хорошо, что у зрителей в этом зале счастье всего одно, не то, что у некоторых!

 И снова монолог... И снова фотограф щелкнул вспышкой. Гришковец стремительно подошел к краю сцены:

- Уйдите из зала, прошу вас! Если вы заплатили деньги за билет, что вряд ли, я отдам вам сейчас эти деньги! Покиньте зал, дайте нам нормально общаться! Понимаете, мы в разных ситуациях, вы можете уйти, а я нет. Хотя, если бы мог, уже ушел бы!

Все эти внеплановые монологи, как ни странно, гармонично легли в «тело» спектакля.