Останки Марка Ротко и его жены перезахоронят на еврейском кладбище

38 лет тело художника-абстракциониста Марка Ротко покоилось на скромном кладбище на Лонг-Айленде. Могила напоминала о его наследии и об одном из самых громких судебных разбирательств, когда-либо потрясавших мир искусства. Но недавно сын и дочь художника подали петицию в суд Нью-Йорка о разрешении перезахоронения останков их отца на еврейском кладбище в округе Вестчестер.

Туда же они намерены перенести останки их матери – Мэри Эллис Ротко, которая умерла спустя полгода после самоубийства Марка, – и таким образом воссоединить супругов.

В 2007 году совет ассоциации кладбища в Ист-Мэрионе разрешил перезахоронение останков художника при условии, что дочь Ротко, доктор Кейт Ротко-Прицель, получит на это разрешение в суде. Однако в данный момент ситуация осложнилась в связи с несогласием владелицы могильного участка, сестры одного из друзей Ротко.

Председатель Верховного суда в городе Риверхеде Артур Питс уже получил бумаги от всех сторон, и в течение трех месяцев должен принять решение. Кейт и ее брат, Кристофер Ротко, отказались от комментариев по поводу своей петиции.

После самоубийства Марка Ротко 25 февраля 1970 года его похоронили на земле, принадлежавшей художнику Теодору Стэмосу, другу и одному из трех исполнителей завещания покойного. На следующий год попечители, действуя от лица детей Ротко, подали судебный иск с требованием отстранить душеприказчиков от распоряжения имуществом художника. Процесс длился более 10 лет.

В 1975 году художник Теодор Стэмос, профессор антропологии Мортон Левин и главный бухгалтер галереи «Мальборо» в Манхеттене Бернард Рейс были признаны виновными в продаже и передаче картин галерее «Мальборо» по ценам ниже рыночных, благодаря чему они получали немалый «доход» и распределяли его между собой. Их отстранили от управления имуществом Ротко и оштрафовали, вместе с галереей «Мальборо», на 9,2 миллионов долларов.

Чтобы выплатить штраф, Стэмос передал свой дом в Манхеттене во владение семьи Ротко, получив право на его пожизненную аренду. Он умер в 1997 году в Греции, на острове Левкада, где и был похоронен.

Для того чтобы перенести останки отца, покоящегося близ поместья своего друга, дети Ротко должны были получить согласие сестры Стэмоса Джорджианы Сэвас. И в 2006 году дочь художника направила к ней своего адвоката Ли Истмана. «Понимая, что ничего не могу сказать по этому поводу, я согласилась с их решением, и он сказал мне, что пришлет бумаги для подписи», — сообщила Сэвас в письме секретарю ассоциации ист-мэрионского кладбища Нэнси Пул, добавив, что подписала эти бумаги.

Но год спустя, когда ей позвонили и попросили поставить подпись еще на ряде документов и заверить их у нотариуса, она изменила свое решение. «Для меня это очень тяжело психологически. Это дело воскрешает воспоминания о страданиях Стэмоса, когда он узнал о самоубийстве своего лучшего друга», — написала она.

Хотя ее брат был изгнан из мира искусства, после того как закончилось дело Ротко, миссис Сэвас утверждает, что ее позиция не была продиктована обидой или жаждой возмездия. По ее мнению, перезахоронение стало бы вмешательством в историю жизни двух талантов.

Независимо от исхода этого дела, Сэвас просит установить на ист-мэрионском кладбище пометку, что «Ротко был похоронен здесь благодаря усилиям его лучшего друга, художника Стэмоса», написала она мисс Пул. «Эта пометка должна стать напоминанием о дружбе Стэмоса и Ротко, двух выдающихся художников, родоначальников течения абстрактного импрессионизма», — пояснила она.

Вторая просьба касается месторасположения исторической таблички. По мнению Сэвас, она должна быть установлена на земле их владений на кладбище Ист-Мэрион, на пустой могиле, где должен был быть похоронен ее брат.

Джордж Мортон, президент ассоциации кладбища Ист-Мэрион, сказал недавно, что сожалеет о своем решении проголосовать в поддержку перезахоронения. «На самом деле, я мало что знал о нем, — сказал он о Ротко. — С тех пор я глубже вник в суть дела и теперь бы проголосовал за то, чтобы оставить его останки здесь».