Что может сделать Россия для ближневосточного урегулирования?

В Израиль отправился специальный посланник России Андрей Вдовин. Совсем недавно в Москве побывали и палестинский лидер Ясир Арафат, и министр иностранных дел Израиля Шимон Перес. Изменится ли в связи с последними событиями позиция России? Таким вопросом задается обозреватель Русской службы Би-би-си Константин Эггерт.

На месте трагедии в Тель-Авиве побывал посол Российской Федерации Михаил Богданов: он посетил и родственников погибших, и раненых в госпитале. Конечно, в первую очередь это связано с тем, что большая часть погибших детей — выходцы из России и других республик бывшего СССР, но, тем не менее, это довольно символическое действие, хотя вряд ли еще можно говорить о новой государственной политике России.

Для Москвы положение сейчас не очень удачное. С одной стороны, очень сильное течение в российской политической элите призывает восстанавливать связи с арабским миром, со старыми, советскими еще, клиентами Москвы — эти круги крайне негативно настроены по отношению к Израилю.

Самым влиятельным выразителем таких тенденций остается бывший премьер Евгений Примаков, сделавший резкие заявления во время недавнего ближневосточного турне. За этими кругами стоят интересы российских спецслужб и военно-промышленного комплекса, рассчитывающего пробиваться на арабские рынки на волне антиамериканизма.

В то же время у России нет реальных рычагов воздействия на ситуацию: у нее нет ни денег, ни военных баз, ни того дипломатического престижа, который есть, например, у Соединенных Штатов. И, наконец, в-третьих. Отношения с Израилем сегодня сильно отличаются от тех, что были даже в начале 90-х годов. Почти десять процентов населения страны — выходцы из бывшего СССР, многие обладают двойным гражданством.

В конце концов, Израиль — одна из немногих демократий, которая оказалась на стороне Москвы в чеченском конфликте — пусть и исходя при этом из своих соображений. Поэтому открыто противоставлять себя Израилю Москва сейчас не может.

Наверняка сейчас будет заметно усилено давление со стороны еврейских организаций во всем мире с целью заставить Москву ужесточить позицию по отношению к палестинцам. Думается, сделать это Владимиру Путину будет нелегко — большая часть формирующих ближневосточное направление политиков и дипломатов настроена весьма проарабски.

Дипломатическое преимущество сейчас на стороне Израиля. По мере того, как Ариэль Шарон сдерживает свои вооруженные силы, во многих экспертных кругах мировой политики растут симпатии по отношению к Израилю, и одновременно антипатии к палестинцам.

Трудно себе представить, что Арафат, при нынешнем состоянии того, что принято называть "арабской улицей" — крайне взвинченном, крайне анти-изральском натсроении среди широких палестинских масс — пойдет на какие бы то ни было репрессивные меры против экстремистских палестинских организаций.

Что же может делать Арафат? Во-первых, у него вряд ли для этого есть сейчас чисто физическая возможность — очевидно, что число сторонников этих организаций за последнее время выросло, и такие меры едва ли будут эффективны. Во-вторых, едва ли есть и политическая возможность — таким шагом он может очень сильно навредить себе в глазах палестинского населения. Так что, положению Арафата сейчас не позавидуешь.

Что может делать Шарон? Если последуют новые акции, подобные взрыву у ночного клуба в Тель-Авиве, то и Шарону будет все труднее доказывать общественному мнению в стране необходимость политики сдержанности. С чисто военной точки зрения, Израиль, конечно, может занять и Западный берег, и реоккупировать Сектор Газа. Но вопрос в том, захотят ли израильтяне взваливать на себя ответсвенность за территории, из которых они уходили с немалым чувством облегчения.