Бабушка-скандал

Она была королевой гнева – страшился ее даже Дональд Трамп. Женив на себе миллиардера, она превратила его в тряпку, но угодила в тюрьму – Леона Хелмсли думала, что только «мелкие людишки платят налоги». Да и после смерти эта склочная старушка наделала шума – завещала кучу денег своей болонке.

Леона Хелмсли не всегда носила такое имя – при рождении ее назвали Леной, и это «мамашино прозвище», как позже говорила предпринимательница, она ненавидела всем сердцем. Девочка была третьим ребенком в семье нью-йоркского шляпника Морриса Розенталя и домохозяйки Иды Попкин. Ее мать не отличалась мягким характером, и если отец давно смирился с властностью жены, то Лена с самых ранних лет бунтовала против ее самодурства. Скандалы в семье были такими серьезными, что в итоге дошло не только до смены Леной имени и фамилии: она наотрез отказалась приходить на похороны родственников и почти перестала общаться с семьей.

Когда Леона появилась на свет, Розентали жили в Бруклине, но после этого переезжали шесть раз, пока наконец не обосновались на Манхэттене. По рассказам бизнесвумен, она была талантливым ребенком и в школе училась блестяще, особенно девочке удавались гуманитарные науки. Бросив старшую школу им. Авраама Линкольна, Леона стала работать моделью табачной компании «Честерфилд», а в 16 лет поступила в престижный колледж Хантера, но через два года бросила и его. «Мне пришлось делать выбор между образованием и любовью. Я предпочла второе», – вспоминала Хелмсли. Супругом Леоны стал адвокат Лев Панцирер, который был старше нее на 12 лет.

В браке у Льва и Леоны родился сын Джей, но, прожив без малого 14 лет, супруги расстались. После развода Леона устроилась секретаршей к начальнику швейного производства Иосифу Любину, который вскоре стал ее вторым мужем. Но и этот брак не принес женщине счастья: супруги то сходились, то расходились, и в конце концов расстались окончательно. К тому моменту Леоне было уже 40 лет. Проснувшись однажды утром, она задумалась, к чему пришла за эти годы. Мать-одиночка без образования и накоплений, безработная и никому не нужная. Казалось бы, самое время найти утешение в алкоголе и опуститься на самое дно. Но это было не о ней: Леона пошла работать на швейную фабрику, параллельно подыскивая местечко получше, и в итоге устроилась администратором в риэлторское агентство Pease&Elliman.

Наученная горьким опытом, она больше не пыталась женить на себе кого-то из руководства, а сфокусировалась на карьере. Постепенно из-за стойки ресепшн она переместилась в отдел продаж, затем стала брокером и наконец заняла должность вице-президента компании. В продаже недвижимости Леоне не было равных: она могла уболтать и убедить совершить сделку даже самого скупого клиента. К 50 годам у нее был пентхаус на Манхэттене, солидные суммы на счетах и масса подчиненных, которые боялись начальницу как огня.

Тогда-то в ее жизни произошло событие, которого Леона ждала всю жизнь –она встретилась с нью-йоркским магнатом в сфере недвижимости Гарри Хелмсли. В конце 60-х он контролировал около 300 помещений, общая стоимость которых составляла более пяти миллиардов долларов. Личное состояние бизнесмена при этом было всего в пару раз меньше – ну разве не прекрасный экземпляр для замужества. К моменту встречи с Леоной Гарри уже 30 лет был женат, но ее это ничуть не смутило. Весной 1969 года они встретились на приеме ассоциации риэлторов Нью-Йорка, и Гарри, как он потом говорил, «пропал полностью и навсегда». Несмотря на возраст, Леона была настолько уверена в своей неотразимости, что никому бы и в голову не пришло назвать ее стареющей некрасивой женщиной с несколькими неудачными браками за спиной.

Вскоре Леона стала работать на Гарри, быстро доросла до должности вице-президента одного из подразделений, а уже в 1972 году вышла за него замуж. Влияние Леоны на людей, в том числе на «карманного магната», было почти гипнотическим. Гарри никогда не отличался жестким нравом, и угодив под «каток» по имени Леона, даже не пытался из-под него вылезти. Родственники и друзья не узнавали миллиардера: если рядом с прежней женой он выглядел серьезным и часто уходил в себя, то новая будто бы вдохнула в него свежие силы. Пожилые супруги вели себя, как 16-летние подростки, постоянно держались за руки и о чем-то шептались, не обращая внимания на косые взгляды.

Гарри считал, что на старости лет ему несказанно повезло, и как мог благодарил жену за это. Хелмсли сделал Леону президентом гостиничной сети и отдал под ее контроль часть акций других подразделений своего огромного бизнеса. «Это была идея Гарри. Он посчитал, что я так вовлечена в бизнес, что могла бы быть президентом, а он – председателем правления», – говорила Леона. По словам госпожи Хелмсли, супруг часто шутил, что «заседание совета директоров заканчивается, как только мы встаем с постели».

Под влиянием жены миллиардер менялся на глазах: магнат, который прежде вел бизнес честно и был предельно внимателен к клиентам, стал самоуверенным, жестоким и наглым. Леона убедила его, что главное оружие в борьбе с несговорчивым клиентом – давление. Сама она еще на заре карьеры запугивала арендаторов: вынуждала их выкупать квартиры, объясняя, что за порогом уже стоит очередь из тех, кто метит на их жилплощадь. Если этот метод не срабатывал, Леона шантажировала жильцов выселением и грозилась поднять арендную плату до небес. В итоге ее даже лишили лицензии на совершение операций с недвижимостью. К счастью, именно тогда в ее жизни и появился Гарри.

Стоит ли говорить, что, дорвавшись до «бизнес-Олимпа» в виде компании мужа, Леона стала проворачивать то же самое, но уже в куда большем масштабе. Иски на «Бонни и Клайда» мира бизнеса посыпались со всей Америки. Самая громкая история разразилась в середине 70-х, когда Гарри решил построить небоскребы с офисными помещениями прямо посреди жилого комплекса Tudor City. Жильцы престижного района, привыкшие к тишине и уединению, справедливо возмутились и написали жалобу в Комиссию городского планирования. Те предложили Хелмсли строиться в других районах города, но Гарри опустил забрало и предпочел судиться с властями, подвергаясь критике со стороны СМИ. Так безупречная репутация, которую бизнесмен зарабатывал годами, была уничтожена окончательно и бесповоротно.

В 80-е годы Гарри растерял остатки воли, и Леона вила из него веревки, день за днем утверждаясь в мысли, что ей можно все. В 1982 году, когда ее единственный сын скончался от инфаркта, госпожа Хелмсли превзошла сама себя. Она утверждала, что ее невестка Мими «свела Джея в могилу», и клялась отомстить. Эти слова можно было бы списать на эмоции и не принимать за чистую монету, но только не в случае с Леоной. Вскоре бывшая свекровь уничтожила Мими: не прошло и полгода, как она выселила невестку и внуков из дома, который формально принадлежал компании Хелмсли.

Но и этого Леоне показалось мало: пожилая женщина не успокоилась, пока не оставила невестку, а заодно и четверых своих внуков без каких-либо средств к существованию. Параллельно Леона управляла строительством самой роскошной в Нью-Йорке гостиницы – Hemsley Palace Hotel. Цены на все услуги хозяйка «дворца» задрала безбожно, но отель пользовался популярностью у сильных мира сего. Рекламной кампанией, в которой Леона представала в роли «королевы дворца и справедливой хозяйки на страже комфорта гостей», занималась пионер рекламного бизнеса Джейн Маас, и этот опыт она впоследствии вспоминала с дрожью. «Работать с Леоной было мучительно, она ни во что не ставила людей и демонстрировала всем свое презрение, – вспоминала Джейн. – “Королеву” боялись все, даже ее собственный телохранитель, бывший офицер полиции».

В 1983 году супруги Хелмсли купили особняк в Коннектикуте стоимостью 11 миллионов долларов, но для Леоны он был недостаточно роскошным, поэтому эксцентричная бизнесвумен решила «довести его до ума». В сумме за все проделанные работы она задолжала подрядчикам восемь миллионов, но расставаться с деньгами ей совсем не хотелось. В итоге на госпожу Хелмсли подали в суд, и она вынуждена была погасить большую часть долга. Но на этот раз жадность Леоны все же привела ее на скамью подсудимых. В результате расследования, которое длилось полтора года, выяснилось, что супруги уклонились от уплаты подоходного налога на сумму больше миллиона долларов. В обвинительном заключении утверждалось, что, ремонтируя свой дом и покупая дорогостоящие безделушки, Леона «незаконно выставляла счета своей компании, списывая личные траты на хозяйственные расходы отелей».

Во время судебного разбирательства бывшая домработница процитировала небрежно брошенную миссис Хелмсли фразу, ставшую крылатой: «Мы налоги не платим. Их платят только мелкие людишки». За подобного рода поведение в 1990 году о Леоне, которую за глаза называли не иначе как «Королева гнева», даже сняли телевизионный фильм с одноименным названием. Она действительно не церемонилась ни с кем. Так, у одного из работников, многодетного отца, которому Леона задолжала 13 тысяч долларов, она поинтересовалась, не стоило ли ему «почаще держать свой прибор в штанах, чтобы не делать столько детей, которых потом не на что кормить?».

В июне 1989 года над Леоной, которой припомнили иски от подрядчиков, шантаж, вымогательство и другие нарушения, начался суд. Гарри, который недавно перенес инсульт и был признан психически и физически нездоровым, участи жены избежал. Впрочем, Леона и без поддержки мужа отлично справлялась с ситуацией: во время суда она дерзила всем, включая судью, и по-прежнему считала, что судят ее несправедливо. В итоге Леона получила 16 лет лишения свободы, но вскоре стараниями адвоката Алана Дершовица этот срок сократился до 18 месяцев.

Тюрьма никак не повлияла на мировоззрение пожилой бизнесвумен – освободившись, она почти сразу вступила в несколько судебных тяжб: с бывшими сотрудниками, с управляющим одним из их отелей, даже с Дональдом Трампом. Нынешний президент Америки называл ее не иначе как «злобной, ужасной женщиной, регулярно втаптывающей имя Хелмсли в грязь», а она парировала, что «не стала бы доверять Дональду Трампу, даже если бы его язык был заверен нотариально». «До встречи с Леоной Гарри был большим человеком, для него любые деньги были как мелочь в кармане. Он бы не стал уклоняться от налогов, – вспоминает Трамп. – Кстати, в бизнесе эта женщина полный ноль: она продала мне загибающийся отель St. Moritz, и за пару лет я заработал на нем больше 100 миллионов, увеличив прибыль в пять раз».

В 1997 году Гарри Хелмсли скончался от пневмонии в больнице Скотсдейла, оставив все свое состояние любимой жене. Казалось бы, смерть супруга должна была хоть немного умерить пыл пожилой миллиардерши, но вместо этого стала лишь очередным поводом поскандалить. Когда недалеко от семейного склепа Хелмсли, где свое последнее пристанище нашли муж и сын Леоны, решили строить колумбарий, вдова магната предъявила администрации кладбища Woodlawn иск на круглую сумму. По ее мнению, этот объект «потревожил бы вечный сон ее родных и оскорбил их память». Впрочем, вскоре она поняла, что эту битву скорее всего проиграет, и распорядилась перевезти останки на другое кладбище.

При всей своей жестокости и алчности, на старости лет Леона стала заниматься благотворительностью. Она перечислила 25 миллионов Пресвитерианской больнице Нью-Йорка, а после терактов 11 сентября 2001 года пожертвовала пять миллионов долларов семьям нью-йоркских пожарных и полицейских. Помощь от «Королевы гнева» в разном объеме получали и другие организации, но журналисты реагировали на эти новости всегда одинаково: «Старуха очищает душу, чтобы не загреметь в ад».

Леона пережила мужа на 10 лет и скончалась от сердечной недостаточности 20 августа 2007 года. В завещании 87-летняя бизнесвумен указала, что в их фамильном склепе раз в год необходимо проводить влажную дезинфекцию или обработку паром, поскольку «все, что имеет отношение к фамилии Хелмсли, должно пребывать в идеальном состоянии». Так как после ухода Гарри единственным близким для Леоны существом была болонка по кличке Трабл, на достойное содержание песика она выделила 12 миллионов долларов. Членов своей семьи в завещании Леона тоже упомянула, но денег им досталось меньше, а несколько человек и вовсе остались без наследства. Возмущению родственников не было предела, и в итоге, доказав, что бабушка была не в себе, когда составляла завещание, они отсудили себе часть денег, оставив болонке два миллиона на достойную старость. Увы, ненависть многочисленных внуков и правнуков к Леоне была так сильна, что последнюю ее волю – похоронить собачку рядом с ней – они так и не исполнили.