Йони – символ Израиля

Фильм «Йони», показанный во вторник в рамках фестиваля еврейского кино на Четвертом Московском Международном фестивале искусств им. Соломона Михоэлса, — документальная лента о человеке, популярность которого в Израиле трудно сравнить с чьей-либо еще. Йони Нетаньяху, брат Биби Нетаньяху, национальный герой, погибший во время операции в Энтеббе, когда возглавляемая им военная группа освободила израильских граждан, захваченных террористами. Однако фильм известного израильского режиссера Семена Винокура не сосредотачивается лишь на этом аспекте и не носит героико-патетического характера. В фильме проходит вся история недолгой жизни Йони: детство, юность, любовь, учеба, жизнь в Америке. Кроме того, это фильм не только о Йони, но и об определенной эпохе, частью которой он был.

Разумеется, армейская деятельность Йони составляет значительную часть ленты. Большую часть своей жизни Йони отдал армии: солдат, офицер, командир специального подразделения Генерального штаба. Но всему этому сопутствует и другой образ: поэт, романтик, интеллектуал. Фильм представляет собой не сухое документальное повествование, носит очень лиричный и пронзительный характер. Во многом это происходит благодаря тому, что в основе фильма – письма Йони своим родным, озвученные голосом за кадром (сборник писем Йони выпущен недавно издательством «Гешарим»). В этих письмах родным и близким видна тонкая и поэтическая душа Йони и глубокая философичность его натуры. Порой мысли Йони носят горький характер, порой они касаются несовершенства мира. Повествование о любви в жизни Йони также проступает в фильме. Из всего этого создается необычайно светлый и даже чуть трогательный образ человека, беззаветно преданного той земле, на которой он жил. Именно в армии Йони наиболее сильно ощутил, что человеческая жизнь – основная ценность. Этот принцип руководил им во время операции в Энтеббе, когда при освобождении заложников он был единственным погибшим.

Письма Йони и множество фотографий из архивов – два основных источника, которые используют авторы фильма. Кроме того, в нем использованы уникальные кинохроники из детства и юности Йони. Также в фильме звучат интервью тех, кто знал Йони. О нем рассказывают его армейские друзья и бывшие подчиненные, его близкие: братья Биби и Идо, подруга Брурия. В финале фильма цветные кадры спасенных заложников перемежаются с черно-белыми кадрами похорон. За этим следуют простые слова Нетаньяху: «У меня остались о нем только хорошие воспоминания».

Мы поговорили о фильме с его режиссером Семеном Винокуром (создателем фильма «Друзья Яны», а также многих других).

Как появилась идея этого фильма?

— Я уже давно занимаюсь документальным кино: занимался им и до репатриации в Израиль в 1990 году, и после. Два продюсера – Моше Швец и Уолтер Сарьян – предложили мне сделать этот фильм после того, как посмотрели мои работы. К тому времени уже были отсняты горы материалов. Вначале я испугался: все-таки я человек из России, делать фильм о национальном герое Израиля представлялось непростым процессом. После разговора с продюсерами я приехал домой и решил почитать письма Йони. Они произвели на меня неизгладимое впечатление. Это образ поэта, воина, романтика. Он любит страну до невозможности. Это очень чистый человек, редкий человек для нашего мира.

Премьера фильма состоялась в «Театрон Йерушалаим». Я немного опасался реакции публики, но потом увидел, как плакали военные.

Эта первая лента подобного рода про Йони?

- Да, как ни странно, притом, что это национальный герой такого масштаба. Художественный фильм имел место, но был больше посвящен не самому Йони, а операции в Энтеббе. После премьеры ко мне подошел отец Йони, суровый человек, которого боятся даже его сыновья. Он историк, почетный член испанской академии, удостоенный многих регалий. Он подошел и пожал мне руку. До этого отец Йони отказался сниматься в фильме. Многие говорили после фильма, что, как ни удивительно, русский снял настоящий израильский фильм.

Как собирался материал для фильма?

- К тому моменту Швец и Сарьян сняли уже значительное количество материала. Я же больше опирался на фотографии, письма и дневники.

Близкие и друзья Йони легко шли на контакт?

- В целом, да. Братья Йони, Идо и Биби, сразу дали согласие на интервью. Последняя любовь Йони, Брурия, вначале не соглашалась давать интервью, но потом изменила свое решение. В этом было наше спасение. Брурия делает значительную часть фильма: ее воспоминания о Йони необычайно искренни и эмоциональны. Кстати, я думал о том, как это воспримет Тутти, первая жена Йони, возникающая в фильме лишь на фотографиях. Но и Брурия, и Тутти позвонили мне и поблагодарили за фильм.

Глава израильского Генштаба Шауль Мофаз также легко дал согласие на съемки?

— Никто не отказывался от съемок в «Йони». Я считаю, что, прежде всего, это много говорит о самом Йони. Подчеркиваю, что я не хвалю фильм, я хвалю Йони.

С чем можно сравнить популярность Йони в Израиле?

- Йони – это символ Израиля. Многих детей до сих пор называют Йони. Я даже не знаю, с кем можно сравнить эту популярность в России. Может быть, с Высоцким, да и то с натяжкой.

Как Вы думаете, почему фильм добился такого успеха в Израиле?

- Я не подходил к делу объективно. Просто Йони близок мне как брат. Я очень люблю его.

Снимая фильм, переживали ли Вы гордость за ту операцию в Уганде?

- Во всех генштабах мира изучают эту операцию. Я горжусь этим событием, как горжусь и тем, что живу в Израиле. Что касается участия Йони в этой операции, то он думал о каждом ее участнике и сделал все, чтобы они остались жить. В результате все вернулись, а Йони был единственным, кто погиб.

А если коснуться истории, Вы помните, как это событие воспринималось на тот момент в бывшем Советском Союзе?

- Да, мой папа вернулся завода и с гордостью рассказал о том, что произошло, но мы не знали имени офицера, который погиб.

А что Вы можете сказать о современной ситуации в Израиле? Вы видите какой-то выход?

— Если мы будем говорить на эту тему, получится очень долгий разговор. Моя главная позиция состоит в том, что отдавать свою землю нельзя.



Мы задали несколько вопросов и одному из продюсеров фильма Моше Швецу:

Почему Вы предложили эту идею Семену Винокуру?

- К тому времени уже была отснята часть материала. Семен Винокур – известный израильский режиссер и член академии израильского кино. Мне очень нравятся его фильмы.

Мой партнер снимал материал больше для себя. Так, в фильме присутствуют редкие кадры из архивов, которые больше никогда не показывались. Там также были уникальные кадры, засекреченные службой «МОССАД». Не буду рассказывать, как, но нам удалось получить некоторые засекреченные карты.

Известно, что фильм пользуется успехом в Израиле.

- Фильм дважды транслировался по Центральному израильскому телевидению. Это хороший показатель. Мне кажется, что в фильме присутствует русская душа. Могу назвать это фильмом про израильского героя через призму русского взгляда.

Почему была выбрана именно документальная, а не художественная форма?

- Во-первых, в фильме есть отрывки и из художественного фильма, просто, как правило, никто не чувствует этого (фильм «Тундраболл» израильских продюсеров Голана и Глоба). Часть нашего фильма, посвященная операции, строится на документальных кадрах, перемежающихся с художественными.

Я воспринимаю фильм как нестандартное документальное кино со значительными художественными элементами.

Как Вы оцениваете состояние современного израильского кинематографа?

- Я бы сказал, что сейчас есть много новых попыток. Режиссерам хочется многое сказать, но не всегда есть средства это выразить. Израильскому кино недостает финансирования. Тем не менее, мне кажется, оно достигает наиболее эффективного результата теми средствами, которые имеются.