Слишком еврей

Всемирно известный писатель-фантаст Станислав Лем родился 95 лет назад во Львове, где его сначала просветила власть советская – дескать, слишком знатен, потом власть нацистская – слишком еврей. Однако, пережив немецкую оккупацию, первым предсказав виртуальную реальность и еле выбравшись из просоветской Польши, он столкнулся с новой проблемой. Его американский коллега перебрал с наркотиками и написал на него донос в ФБР.

В сентябре 1974 года ФБР получило письмо, автор которого раскрыл масштабную коммунистическую диверсию против США. Целью диверсии были умы американцев, которыми пытались завладеть через пропаганду, замаскированную под научную фантастику. Заговорщики и коммунистические агенты якобы были уже в каждом крупном издательстве и объединениях писателей-фантастов. Руководил же всеми ими человек из Кракова. Точнее, даже не человек в одном лице, а целый «коммунистический комитет, созданный партией за железным занавесом» и действующий под псевдонимом «Станислав Лем».

ФБР оценила письмо как «откровенную ерунду», но тем не менее всемирно известный писатель-фантаст Станислав Лем вскоре был исключен из американской организации писателей-фантастов SFWA за критику американской научно-фантастической литературы.

Сегодня исполняется 95 лет со дня его рождения 12 сентября 1921 года. Лем родился во Львове, который только стал так вновь именоваться в довоенной Польше после нескольких десятилетий вхождения в состав Австро-Венгрии под именем Лемберг. Рос он единственным ребенком в преуспевающей еврейской, хотя и ассимилированной семье Сабины Воллер и Самуила Лема. Со временем поступил в престижную Вторую мужскую гимназию, блестяще закончил ее в 39-м и собирался получить высшее образование. Но в том же году город стал советским, и при поступлении в политехнический институт обнаружилось знатное происхождение его отца. Согласно существовавшей тогда «социальной справедливости» прерогатива на поступление представлялась «трудящемуся классу», и в институт Лем не поступил. Отец, известный врач-отоларинголог, не без усилий, но смог устроить сына в львовский медицинский, чему Станислав долго противился, но все же учился прилежно. А потом пришли немцы, и, как вспоминал Лем, «нацистское законодательство просветило меня о моём еврействе».

Знатному и узнаваемому семейству пришлось кардинально менять не только образ жизни, но и круг общения, дабы не быть опознанными как евреи. Станислав ушел из института и по поддельным документам устроился на работу сварщиком на немецкие склады. Вскоре вошел и в польское Сопротивление, снабжая его взрывчаткой, которую он имел возможность доставать. Выдержавшие все проверки фальшивые документы позволили его семье пережить немецкую оккупацию. Но после 46-го всем им пришлось добровольно-принудительно «репатриироваться» из советско-украинского Львова в Польскую народную республику. Так семья Лема, потеряв все имущество, оказалась в Кракове, где им пришлось начинать все с нуля.

В одном из интервью он вспоминал: «Я был выброшен, иначе нельзя сказать, из Львова. Того Львова, в котором я жил, уже не существует, и это теперь действительно украинский город. Мне русские в Москве несколько раз предлагали: “Может, вы хотите поехать во Львов? Пожалуйста”. Я всегда отказывался, это как бы если я любил какую-то женщину, а она ушла с кем-то, мне неизвестным. Зачем я буду выяснять, что с ней теперь? Не хочу знать, и всё». Внимая просьбам отца, он поступил в Ягеллонский университет на медицинскую кафедру и одновременно начал печататься в нескольких изданиях, как сам он утверждал впоследствии, исключительно из-за нехватки денег. Но в 49-м, незадолго до получения диплома, Лем бросил учебу, так как тогда выпускники-медики в приказном порядке бессрочно отправлялись на военную службу. С этого момента Станислав Лем полностью посвятил себя литературе.

Первый литературный успех пришёл к Лему после публикации фантастического романа «Астронавты» в 1951 году. Роман неоднократно публиковался за рубежом, хотя сам Лем считал его «наивным “научно-фантастическим” сочинением». Подробное повествование о его творчестве – процесс весьма долгий, хотя настолько же и интересный. Отметим, что в нем Станислав Лем – эссеист, автор реалистической прозы и сатирических текстов, философ, футуролог и, конечно же, фантаст.

Но вернемся к письму в ФБР, по которому Станислав Лем – это «комитет из нескольких человек, нежели отдельно взятая личность», помогающий коммунистической идеологии просачиваться в умы поклонников научной фантастики. Автором письма, «раскрывшим» этот коварный замысел, был американский писатель-фантаст Филип Киндред Дик. Понятно, что обвинения были голословными – Станислав Лем никогда не был членом компартии. Напротив, он неоднократно ее критиковал: он отказался поддерживать правительство Эдварда Герека в начале 1970-х, подписал протестное письмо против внесения поправок на тему «дружбы с Советским Союзом» в Конституцию ПНР (Польской народной республики), а в парижском эмигрантском журнале «Культура» весьма часто выходили его статьи с критикой польских властей. Неизвестно, как ФБР, а вот польские спецслужбы уж точно интересовались его личностью. С их стороны была развернута настоящая травля литератора с фактическим запретом на переписку с иностранными издателями и литературными агентами, а также жесткой цензурой внутри республики. Тогда Лем принял решение покинуть Польшу и год добивался разрешения на выезд, в конце концов отправившись в 1982 году на годичную стажировку в Институт передовых исследований в Западном Берлине. Однако семью вывезти с собой ему не удалось. Любая критика за пределами страны означала бы лишение права на возвращение и воссоединение с женой и сыном, поэтому ему пришлось вернуться. Всем вместе им все же удастся выехать только в 1983 году, получив приглашение в Вену от Союза писателей Австрии. В Австрии писатель и оставался до 1988 года.

Так что же заставило Дика писать подобное письмо в ФБР? Тому есть несколько версий. По одной, Лем не выплатил ему авторские за один из его переведенных на польский язык романов. По другой, Дика просто переполняли чувства гражданского долга. А есть и третья. Намного ранее этого злополучного письма Дику после посещения дантиста требовалась очередная доза болеутоляющего. Когда он его принял, он вдруг осознал, что окружавшая его до этого реальность была обманом. Что на дворе стоит 50-й год от Рождества Христова, а он живет не в Калифорнии, а в древней Иудее. Дозы и видения с того времени стали регулярны. Да и его письмо в ФБР было уже не первым. В 1972 году он писал, что к нему якобы обратился представитель неонацистской организации, уговаривавший Дика, чтобы тот в своих книгах разместил закодированные послания о «политике и нелегальном оружии». Обороты он чуть сбавил лишь тогда, когда лечащий врач объявил, что если тот не бросит употреблять стимуляторы, у него откажет печень. За 18 лет до этого он успел написать около 40 романов и более сотни рассказов, за 12 лет после разговора с врачом – пять романов, один из которых так и остался незаконченным.

Что касается почетного членства Лема в Ассоциации американских писателей-фантастов, то через два года «оказанного ему почета» большинство членов ассоциации проголосовали за его исключение из своих рядов. Дело в том, что Лем не считал членство в ней действительно чем-то почетным, поэтому, в отличие от остальных, открыто критиковал американскую научную фантастику как «плохо продуманную, слабо написанную и занятую по большей части приключениями, нежели идеями или новыми литературными формами». Критике Лем не подвергал как раз Филипа Киндера Дика, которому он посвятил свое эссе «Визионер среди шарлатанов».