Он хотел создать советский Голливуд

В последний день декабря 1937 года, рано утром, начальник Главного Управления кинематографии при СНК СССР Борис Захарович Шумяцкий вернулся из командировки на "Ленфильм" и прямо с вокзала поехал на подмосковную дачу, где собирался встретить новый год со своей семьей. Во второй половине дня ему позвонил помощник Сталина Т.А. Поскребышев.

- Тебя вызывает хозяин, — лаконично сказал он.

- Ты знаешь, я давно не видел своих близких. Хочу побыть с ними на новый год. До свидания.

Шумяцкий повесил трубку, но жена Лия Исаевна, слышавшая разговор с Поскребышевым, встревожено сказала: "Что ты делаешь? Это же Сталин".

Через пять минут снова позвонили из Кремля, но на этот раз помощник вождя был более сух и категоричен:

- За тобой выслана машина. Хозяин сердится.

Новый год начальнику ГУКа пришлось встречать у Сталина. Как рассказывала жена Б.З. Шумяцкого, за праздничным столом первый тост провозгласили за здоровье вождя. Борис Захарович, не выносивший даже запаха спиртного, только пригубил свою рюмку. Сталин, привыкший внимательно следить за поведением своих гостей и собутыльников, укоризненно покачал головой и сделал своему руководителю кинематографии замечание, хотя знал о его отрицательном отношении к алкоголю.

- Ты что же не хочешь выпить за мое здоровье?

- Ты же знаешь, Коба, что я не пью.

- Всех научили, а тебя никак. Лучше всех хочешь быть!

- Меня этому научить невозможно. Организм не принимает.

Посмотрев с откровенным неодобрением на подчиненного, Сталин после короткой паузы произнес

- Ничего...и не таких сгибали.

- Но я действительно не пью

- Тогда сломаем, — пообещал вождь.

Утром Шумяцкий с тяжелым чувством на душе вернулся к родным, понимая, что больше неугоден "Хозяину". Уже в подвалах Лубянки исчезли многие ответственные работники ГУКа: Я. Чужин, В. Жилин, Е. Саттель, Е. Гольцман, В. Усиевич и другие.

Через неделю после "встречи" нового года начальник ГУКа получил приказ об увольнении, но "наверху" молчали, когда он пытался что-либо узнать по телефону о своей дальнейшей судьбе, которая уже была решена: враг народа.

Многие годы о репрессированном Шумяцком вспоминали с какой-то неохотой, даже иронией, предпочитая связывать с его большой и полезной деятельностью только некоторые отрицательные явления в истории советского кинематографа. И это было несправедливо...

Судьба подарила Б.З. Шумяцкому всего лишь 52 года жизни. Его отец ремесленник, рабочий-переплетчик из российской провинции вырос в религиозной еврейской семье. Приехав в Санкт-Петербург, он некоторое время работал на переплетно-картонажной фабрике известного книжного издателя Ф. Маркса. Однако от него, как еврея, не получившего прав на жительство в столице, потребовали покинуть Петербург и обосноваться с семьей в одном из районов черты оседлости. В конце концов глава семьи решил уехать в сибирский город Верхнеудилинск (ныне Улан-Удэ), где 16 ноября 1886 года у него родился сын Борис, ставший уже в юные годы марксистом. Простой железнодорожный рабочий, Борис самостоятельно овладел грамотой, много читал. Вскоре он стал революционером-подпольщиком, с 1903 года — членом РСДРП, активным участником вооруженной борьбы с царизмом. В январе 1906 года он совершил побег из Красноярской тюрьмы, жил по фальшивому паспорту. Преследуемый властями, он даже уехал с семьей в Аргентину и вернулся домой лишь в 1913-м. С этого момента Б.З.Шумяцкий стал работать в подпольных большевистских организациях и занял значительное место в партийной иерархии.

В октябре 1970-го его избирают Председателем Центрального исполнительного комитета Советов Сибири. В годы гражданской войны он выполняет опасные задания в тылу у Колчака и лично информирует Ленина о положении на этом участке, участвует в гражданской войне в составе 51-й дивизии Блюхера, а летом 1920-го становится председателем Совета министров Дальневосточной республики. Он хорошо знал М.Урицкого, Я.Свердлова, С.Кирова, Н.Подвойского и И.Сталина, с которым у него складывались сложные отношения. Борис Захарович весьма критически воспринимал некоторые его личные качества и, зная о злопамятности и непомерном властолюбии, откровенно боялся непредсказуемого сталинского нрава, хотя в 1925-1926 годах Шумяцкий и Сталин были равными по значению деятелями большевистской партии. Но позже, после одного конфликта с будущим вождем, Шумяцкий был отправлен на работу в Иран, подальше от глаз "хозяина".

Не питая особых симпатий к Шумяцкому, Сталин все же не возражал против назначения Бориса Захаровича в 1930 году на пост руководителя Всесоюзного кинофотообъединения "Союзкино" (ГУКФ). По сути, "кремлевский горец" стремился отдалить своего вечного оппонента от работы в высоких партийно-государственных инстанциях. Не исключено, что будущий диктатор надеялся, что Шумяцкий, деятель, далекий от искусства, завалит дело, не удержится в новой роли, тем более, что техническая база советского кино было в те где весьма слабой. Однако Борис Захарович, человек начитанный и неравнодушный к кино, принялся за дело с рвением и твердым убеждением, что все выходящие под его руководством фильмы должны вписываться в марки марксистско-ленинской идеологии, кинематограф он рассматривает как плановое искусство. Утверждая свои художественные требования, начальник ГУКФа легко зачислял в "секту" формалистов тех работников кино, которые предпочитали путь поиска и эксперимента. Так, в прекрасном фильме Александра Довженко "Звенигора" он узрел "кинематографическое знамя буржуазных националистов", "любование зажиточной сельской Украиной". Но при этом Шумяцкий хвалил "Окраину" Барнета, "Веселых ребят" Г.Александрова, "Пышку" М.Ромма...

От имени вождя он передавал режиссерам и сценаристам замечания и требования вождя. Однажды в 1934-м Б. Шумяцкий вызвал режиссера Михаила Ромма и сценариста Иосифа Прута, сказав им, что "один товарищ, кто именно — не имеет значения, хотел бы увидеть советский фильм о пограничниках, сделанный в духе одной американской картины, показывающей жестокую схватку в пустыне между английскими солдатами и арабами. Патрульный отряд, заблудившийся в песках, погибает, но выполняет свой воинский долг". Речь шла, конечно, о личном заказе Сталина, посмотревшего фильм Джона Форда "Потерянный патруль", Ромм с Прутом той ленты не видели, но сделали в результате соцзаказа замечательную ленту "Тринадцать" о героической борьбе с басмачами в пустыне.