Идущий вслед за другом

Свою самую известную роль – труса и предателя Соловьева из «Места встречи изменить нельзя» – он сыграл после трех недель комы только благодаря Высоцкому. Но после его смерти он всё больше занимался дубляжом голливудских новинок и всё больше пил. И 22-ю годовщину смерти близкого друга пережить уже не смог. Выпил у его памятника на Страстном бульваре, впал в кому и через несколько дней умер. Сегодня исполнилось бы всего 73 года актеру Всеволоду Абдулову.

«Он называл его самым близким своим другом, сердечным другом, звал его “моя птичка”, – рассказывала Марина Влади об отношении Владимира Высоцкого к Всеволоду Абдулову. – И это было максимально взаимно. Многие люди обожали Володю, но Сева один из немногих любил его без всяких надежд, кроме как на дружбу». Всеволод Абдулов действительно был, пожалуй, единственным, кто никогда не рассказывал про свою дружбу с Высоцким, не давал интервью, не выступал на вечерах памяти и не писал об этом мемуаров. «Меня, честно говоря, раздражают мои коллеги, которые зубоскалятся перед камерой рядом с юбиляром, так и знаменитыми становятся, а потом еще мемуары пишут: “Я с этим человеком водку пил”», – пространно как-то выскажется об этом Абдулов. Все это было абсолютно не про него. С Высоцким он дружил навзрыд: ругался, был за него, против, но всегда рядом. И лишь однажды в какой-то «строго конфиденциальной» записи, найденной и расшифрованной много лет спустя, он расскажет: «Когда я в детстве читал легенды про рыцарей Круглого стола, то и не представлял, что одного из них однажды встречу. Мне было 17 лет, когда я узнал Володю. И я по сей день продолжаю верить в этих рыцарей, в настоящую дружбу, потому что узнал его. Смешного, невозможного, заводного, наивного, мудрого. Фантастическое такое счастье, такая сказка, что я знал этого человека. Где ты там сейчас есть, дорогой, любимый Володя? Пусть тебе будет хорошо. И не сердись, если я немножко здесь тебя обожду, прежде чем встретимся…»

В первый раз они встретились в июне 1960 года. Абдулов был взращенным в театральной еврейской семье юношей, мечтавшим поступить в МХАТ. Высоцкий же эту школу-студию уже заканчивал и проводил консультации для абитуриентов. На одной из них он и приметил Абдулова – подошел, постарался помочь, дал несколько дельных советов. Тот прислушался – к этому моменту уже видел дипломные спектакли Высоцкого, его роли в спектаклях «На дне», «Свадьба», «Бубнов» – и поступил.

Ну, а дальше они начали устраивать свой театр – в московском клубе имени Дзержинского, клубе милиции. Просто встречались, репетировали и, конечно, пили. «Я помню, как Володя написал свою первую песню осенью 1960-го, – рассказывал Абдулов. – Кто-то из родственников приехал из Сибири, отсиживал там срок. И они с Володей “схлестнулись” дней на десять. Застолья, невероятные рассказы. После чего Володя разразился первым блоком уличных песен». Сам Абдулов в это же время становится «актером читающим» – после лекций всегда бежал на «Маяк», площадь Маяковского, где устраивались поэтические чтения. Здесь он читал стихи запрещенных или полузапрещенных поэтов – Цветаевой, Гумилева, Пастернака, Самойлова. Оттуда его не раз увозили в отделения милиции. «Помню, как с пафосом читал “И жизнь хороша, и жить хорошо!”, в то время как дружинники избивали каких-то пьяных ногами. Абсурд», – рассказывал Абдулов.

По мастерству попадания в передряги они с Высоцким друг другу не уступали. «Как-то ложусь спать, году в 62-м это было. Слышу звонок в дверь – стоит Володька. Побитый, несчастный. Где-то в районе сада “Эрмитаж” его от… метелили, – рассказывал Абдулов в той единственной тайной аудиозаписи. – Я предоставил ему кровать, сел в кресло и читал нравоучения. Дескать, что так пить нельзя, что нужно приходить в чувство, хорошо себя вести. А он сквозь сон бормотал: да-да-да. Утром я убежал в школу-студию, он – на репетицию в театр, а когда вечером я вернулся – увидел записку с извинениями. Там и были написаны самые дорогие мне слова о том, что я его самый близкий человек».

Наконец МХАТ был закончен. Несколько лет Абдулов поработал в Московском театре на Таганке, после – стал актером Московского художественного театра. Здесь молодому актеру посчастливилось выходить на сцену вместе со знаменитыми мхатовскими «стариками» – Ольгой Андровской, Михаилом Яншиным, Алексеем Грибовым, Марком Прудкиным. С середины 60-х годов Абдулов стал сниматься и в кино, но до по-настоящему известных ролей было далеко. В то же время постепенно всходила звезда Высоцкого. Он сочинял песни десятками, в самых разных обстоятельствах.

«Мы сидели у Баранкина, замечательного скрипача, в коммунальной квартире. Никакого повода – хорошая пьянка и все. Пили-пили-пили, три часа ночи, кончилась водка, а в тот момент – это было начало 60-х – на радость всем работало кафе “Арарат”. Стучишься: тук-тук-тук – два швейцара с благородными лицами открывают дверь: “Сколько?” И по пять рублей идет бутылка водки, – рассказывал Абдулов. – И мы с Володей, значит, чтобы “дозаправиться”, пошли в “Арарат” через Георгиевский переулок, остановились около автоматов с газированной водой. А у Володи тогда возникла зависть ко мне, потому что многие автоматы – в них кладешь три копейки, а они говорят “кх-х-х-х!” – и не выдают ничего. Но я лупил эту бездушную машину кулаком – и все, она послушно выдавала газировку. Володька тщетно пытался понять – как же это так у меня ловко получается. И вдруг во время моих манипуляций с автоматом он отошел в сторону и произнес: “Постой, чудак, она ж наводчица, а мне еще сильнее хочется…”» Так и появилась знаменитая песня «Нинка».

К 1968 году Высоцкого знала уже вся страна – по песням из кинофильма «Вертикаль», в котором он снимался. К этому моменту Высоцкий пережил уже второй развод, Абдулов – один развод и несколько ярких, гремящих на всю театральную Москву, но неудачных романов. «У Абдулова на первом месте, конечно, всегда был Высоцкий, потом – всё остальное, – говорит режиссер Александр Митта. – Он мне однажды признался: “Знаешь, говорит, какая моя самая большая мечта в жизни? Чтобы на Володю напали хулиганы, а я оказался рядом”».

Высоцкий отвечал ему не меньшей преданностью, что, наверное, ярче всего проявилось в беде, постигшей Абдулова в 1977 году. Возвращаясь со съемок «Вооружен и очень опасен», которые проходили на юге Советского Союза, в Баку, Абдулов попал в жуткую аварию. В течение 21 дня он находился в коме, после чего пришел в себя, но ничего не помнил. «Но в один из дней случилось чудо, – рассказывает единственная дочь Абдулова Юлия. – Вбегает в палату врач и тихо так говорит: “Высоцкий едет! Он уже в лифте!” И действительно, стремительно входит Володя, который прилетел с Таити сразу, как только узнал об аварии, сел в машину и, не останавливаясь, доехал до больницы. Он влетел туда и видит, что лежит Сева абсолютно без движения. Володя кинулся к нему, схватил его: “Севка, ты что?!” Он плакал. И как только он закричал, отец открыл один глаз и сказал: “А? Здорово я тебя сделал?!”». Память стала постепенно возвращаться, но восстановление шло очень медленно.

Чтобы поддержать друга, однажды Высоцкий приехал к нему вместе со Станиславом Говорухиным. Они вручили Абдулову сценарий нового фильма «Место встречи изменить нельзя» и предложили выбрать любую роль. Абдулов выбрал роль человека, полностью себе противоположного – труса и предателя Соловьева. И сыграл его блестяще. Правда, за этим стояли ужасные мучения – текст никак не хотел запоминаться, и спасало только то, что Высоцкий был постоянно рядом, поддерживал, подсказывал, помогал. А после съемок фильма предложил ездить на гастроли вместе с ним. Чтобы он, Высоцкий, свои стихи пел, а Абдулов свои – читал. Так и происходило. Правда, и во время гастролей Абдулов часто выходил на сцену и не мог вспомнить ни строчки. Высоцкого это не смущало – он просто читал стихи за него. В одном из таких гастрольных туров, в июле 1979 года, в Бухаре произошла трагическая история, которая легла в основу фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой». Клиническая смерть поэта происходила на глазах Абдулова. А еще через год Высоцкий умер.

«Вместе с ним умер и отец. Ну, “почти умер”. Из него как будто вытащили стержень», – рассказывала его дочь Юлия. Абдулов продолжал сниматься в кино, но нарастающие проблемы с памятью постепенно свели это занятие к нулю. Тогда он стал работать за кадром. В основном – за кадром голливудских новинок. Рокфор в мультфильме «Чип и Дейл спешат на помощь», Донателло в «Черепашках ниндзя», Дамблдор в «Гарри Поттере» – это позволяло ему держаться на плаву, но не получать радость от жизни. Он постоянно тосковал о прежней жизни, о своем лучшем друге. Но на все просьбы написать воспоминания о Высоцком отвечал отказом. «Он себе не то чтобы не позволял, он просто не касался этого. Я был за столом у его товарища на дне рождения, и вдруг разговор коснулся отца. При том, что и товарищ тоже был знаком с отцом. И Сева сидел, сидел, потом вскочил и ушел», – рассказывал сын Высоцкого Никита. Так же трудно было ему принимать участие в днях памяти Высоцкого. Возможно, поэтому никто не обратил внимания, когда он, выпив у памятника другу на Страстном бульваре, вдруг сослался на боль в животе и ушел домой. Но дома он впал в кому, а через два дня умер. Просто не пережил очередной день памяти Высоцкого.