Александр Шилов: Евреи глазами русского художника

Александр Максович Шилов родился 6 октября 1943 года. С детства лишенный отцовского воспитания, он рос с матерью, сестрой и братом, жил очень бедно. Уже с 16 лет ему приходилось зарабатывать на хлеб — работал грузчиком. "Светом в окне" была любовь к рисованию. Стать художником было мечтой. Упорство и настойчивость, помноженные на талант, — и Александр Шилов поступил в художественный институт им. Сурикова.



После выставки 1981 года признание и известность набирают обороты. С 1985 года Александр Максович имеет звание народного художника СССР, с 1997 года избирается членом-корреспондентом Российской Академии художеств, Указом Президента в том же году награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени. С 1999 года Шилов — член Совета по культуре и искусству при Президенте РФ. В марте 2001 года Александр Максович избран действительным членом (академиком) Российской Академии художеств. По всему миру проходят его персональные выставки.

В 1996 году Александр Максович передал в дар России коллекцию из 355 картин. 14 января 1997 года, была учреждена Московская Государственная картинная галерея народного художника СССР Александра Шилова.

А еще... Его имя носит одна из планет во Вселенной.

Творчество художника не прекращается. В числе прочих работ, Александр Максович портретирует деятелей науки и искусства: Аркадий Вайнер, Марк Захаров, Алла Баянова, профессор медицины Е.Б. Мазо, Ян Френкель...

Теперь Александр Максович гость и на нашем сайте.

Почему состоялось это интервью?

Дело в том, что нам представляется интересным взгляд знаменитого человека, большого художника, не еврея, на еврейские проблемы. Это, разумеется, сторонний субъективный взгляд, но почему бы нам не обратить на него внимание. Тем более, что Александр Шилов отражает мнение части современной российской элиты.

Специфика профессии, естественно, повлекла за собой специфику задаваемых вопросов: взгляд художника, мастера на вопросы еврейской культуры, на роль и место искусства в современном мире, на Израиль, на красоту еврейских женщин, в конце концов!

Надеемся, что беседа с Александром Максовичем Шиловым будет небезынтересна нашим читателям.

- Александр Максович, Вы бывали в Израиле?



- Был, кстати, и скажу, что в Израиле меня лично тронуло больше всего. Очень понравились дети с библейскими лицами. Просто смотрел и не мог оторвать глаза. Если говорить о природе, очень понравилось побережье Мертвого моря, Гефсиманский сад, оливковая роща. И, конечно, старая часть Иерусалима! Я вообще люблю исторические места. У Стены плача был. Это меня тронуло больше всего. Это был 94-й год, и я побывал там два раза, зимой и летом.

- Сейчас там "жарко" и в прямом, и в переносном смысле.

Интересен взгляд художника: портретные типажи живущих в Израиле евреев, арабов и армян — настолько ли они рознятся?

- Если взять аборигенов евреев и арабов, то внешне они очень похожи, и армяне очень похожи. Между прочим, если взять историю, то Ноев Ковчег, где остановился? В Армении у горы Арарат и, как мне говорили, самые чистые евреи живут именно на горе Арарат. Это те, в чистом виде исторически оставшиеся.

Конечно, есть народы, с которыми не приятно, но обязательно есть и хорошие люди. Я о человеке сужу не по тому, какая в нем кровь течет, а, если он мне сердцем родной — по делам, по поступкам. Например, если взять Левитана, это один из немногих гениальных пейзажистов, который писал каждой клеточкой своего сердца. Его пейзажи написаны страдающим сердцем. Как он выразил тоску природы средней полосы России! Лично я аналогов не знаю. Нет второго художника, который так передал бы эту печаль. Взять хотя бы картину "Над вечным покоем" или "Владимировка". И я очень сожалею, что Левитан в 39 лет так износил свое сердце. Судьба, конечно, была к нему несправедлива.

- Почему Вы выделяете его творчество?

- Его жизнь, любовь к искусству, понимание искусства и сочетание мастерства, сердца и души — именно это и делает художника художником. Явление это в искусстве очень редкое. Художник — это сердце, душа, плюс величайшее мастерство, и, конечно, чтобы работала голова. Всеми этими компонентами Левитан обладал в высшей степени. Особенно его сердце! Вот такое сердце и такую душу должен иметь художник. Я видел, как над его картинами плакали люди, которые даже близко не имеют отношения к искусству.



- В этом заключается сила настоящего художника?

- Часто бывает, за картиной стоит поясняющий голос искусствоведа, который рассказывает вам, что художник хотел выразить. А если вы не понимаете эти каракули, то искусствовед пытается вам объяснить то, чего там нет. За картиной настоящего художника голос искусствоведа не нужен. Она понятна, и зритель ее чувствует. Также как я, предположим, чувствую скрипку Когана или Ойстраха. Помню, когда они играли, я всегда старался ходить на их концерты в Консерваторию, у меня мастерская рядом, сердце щемило, когда я слышал, как они играли. И для этого мне не нужно музыкального образования. То же и с картинами. Настоящее искусство в сердце проникает. Вот я за такое искусство.

- Мне кажется, что этот факт совершенно непреложный: евреи в музыке сделали гораздо больше, чем в живописи. По какой-то причине, евреев-музыкантов, композиторов больше, чем художников. Вы можете это как-то объясняете?

- Да, это так. И прекрасно. А в основе любого художника человек лежит. Я объясняю это очень просто — у евреев есть такая хорошая черта — усидчивость. Если у человека есть талант, то, я обращал внимание, вся семья, вся родня кладет последние копейки, душевные силы на то, чтобы этот человек имел возможность проявить свой талант и выразиться. Все условия создают — прекрасное, изумительное качество, перед которым я снимаю шляпу! Это первое. И потом природа так устроена... Кто может только торговать, ничего не создает, — арабы, например. Я их уважаю, они не виноваты, но миру они ничего не дали. А евреи, действительно, дали очень много музыкантов — перечислять можно бесконечно: Бизе, Коган, Ойстрах, Мендельсон, Менухин... Все лучшие скрипачи мира, как правило, евреи. Это неоспоримый факт, и даже незачем его обсуждать, это от природы. Мне только жалко, что Коган умер в электричке. Это безобразие. Ехал, по-моему, с гастролей из Рязани, со скрипкой Страдивари. Гениальный скрипач умер в электричке.

- А для Вас как художника существуют эти большие печальные еврейские глаза, полные тоски, скорби, мировой скорби, Шалом-Алейхемовские или ветхозаветные?..

- Да... Я недавно написал портрет Евсея Борисовича Мазо. Он профессор, знаменитый уролог. Мою маму спасал. Я ему всю жизнь буду благодарен. У него очень выразительная внешность. Два раза я писал его портрет. И, когда второй раз написал, он сказал, что там, в глазах, вся скорбь еврейского народа. Марка Захарова, Френкеля написал. Преклоняюсь перед Френкелем. Изумительные у него песни: "Журавли", "Русское поле"... А Дунаевский! Я Дунаевскому не знаю равных. В Советский период это был талант, рог изобилия какой-то — из него мелодии просто лились! Причем, какие мелодии — фейерверк. А Кальман! Алла Баянова! Ее отец пел вместе с Шаляпиным. Кстати, ее фамилия Левицкая. Баянова — это псевдоним. Я недавно написал и ее портрет.

- Вам нравится типаж восточной женщины?

- Очень красивые, очень! В глазах море чувств! В них и нега, и печаль, и грусть. Может, это близко мне... Вообще восточные еврейские глаза очень выразительные. В них можно утонуть!



- Дело в том, что в Вашей галерее в числе других я увидела небольшой карандашный портрет девушки, сделанный в Иерусалиме. Лично меня он потряс. И мне кажется, в этом портрете весь типаж, вся еврейскость. В одном из своих интервью Вы сказали, что, если нет искусства — нет и страны. Сейчас об израильском искусстве говорить сложно. Страна молодая. Волны людей-носителей разных культур совмещаются на этом пяточке земли. Стройная система израильского искусства еще не сложилась. Как Ваше высказывание применить к Израилю?

- Они сейчас там живут на военном положении. В этом плане я им полностью сочувствую. Конечно, искусством трудно заниматься, когда нет мира, когда нет уверенности в завтрашнем дне. Предполагаю, что если иметь в виду местных жителей, то я их не знаю, я с ними не знаком. А, если взять тех, кто из России уезжает — туда художников едет мало, а те художники, которые едут, они такого направления, что по десять человек в каждую дверь входят. Я никого не хочу обижать, но я служу другому искусству, и поэтому для меня они — не художники. Они растворились в общей массе. А музыкантов там очень много. Танич туда уехал. Поэты. А художников мало. Может быть, жара действует.

- Израиль молодое государство, сложное по социальному составу. Здесь собраны люди со всего мира с разными традициями, с разной культурой — поэтому типично израильское искусство не сформировано. Я к этому.

- Да, все верно. И потом необходимо, чтобы мир был. Это не значит, что нужен мир любыми путями, что надо капитулировать, свои территории отдавать, — этого делать нельзя. Лично я никогда бы не отдал свою землю.

- А, по-вашему, Палестина — это чья территория?

- Мне трудно сказать, я историю не настолько глубоко знаю. Немножко знаю древнюю еврейскую историю, в том плане, что в переводе "еврей"- это "человек из-за реки". Их арабы прогнали, потом они вернулись на свои, исконные, земли, и "еврей" — человек, вернувшийся на свою землю. Понимаете, ведь в любое время, постоянно заново переписывают историю, мне это очень не нравится. Наверное, надо на иврите в первоисточнике читать историю и самому делать какие-то выводы, а не принимать на веру то, что навязано кем-то.

- А споры о Иерусалиме, о старом Иерусалиме со Стеной плача, там же мечеть, церкви. Вот этот спор?

- Не знаю, кто устроил эту мешанину, мне трудно. Прежде чем высказывать свою точку зрения, я должен очень хорошо знать предмет. А в исторических трудах по-разному все освещается — кому как выгоднее. Я так считаю, что любая вера предусматривает любовь к ближнему — как же резать друг друга, если ты верующий человек! Я вот этого, понять не могу. Для меня вообще понятие "верующий" — это, прежде всего, добрый, чистый, честный, порядочный человек, живущий по заповедям: "Не убий", "Не укради", "Не оболги"... Кроме этих десяти заповедей больше ничего не надо! Тогда и наступит Царствие небесное на земле. Но сейчас, к сожалению, религия превращается в политику, я это вижу ясно. А политика — это какие-то выгоды материальные.

- Это едва ли достижимо, то, что вы говорите...

- Это сложно, потому что человек алчный, жадный, завистливый — все несчастья от этого. А искусство должно облагораживать души людей, очищать их. Оно должно пробуждать в человеке все самое возвышенное и чистое, что есть в его сердце!

Беседовала Ната Гольдина