Роберт Капа. Боевое фотоискусство

Его заметили, когда ему единственному удалось заснять Троцкого в Копенгагене. Признали, когда он запечатлел в Испании падающего от пули республиканца. Возвели в ранг классика фотоискусства, когда он наравне с солдатами принял участие в высадке в Нормандии. Но его слава «величайшего военного фотографа мира» всегда обходилась ему слишком дорого: в войне погибла его любимая женщина, в войне, подорвавшись на мине, погиб он сам. Сегодня исполняется 102 года со дня рождения основоположника военной фотожурналистики Роберта Капы.

Родился же он 22 октября 1913 года в Будапеште в еврейской семье Дезо и Юлии Фридман, давшими мальчику имя Эндре Эрнё. Мама всегда считала его избранным для чего-то особенного, так как у малыша при рождении было шесть пальцев на руке, лишний из которых был позже удален.

Cемья, безбедно существовавшая благодаря собственной лавке одежды, столкнулась с финансовыми трудностями после Первой мировой войны, однако это не помешало родителям дать хорошее образование своим троим сыновьям. Правда, молодой Эндре, мягко выражаясь, не проявлял рвения к учебе и был постоянным участником всякого рода стычек и школьных потасовок. В выпускном классе гимназии он, не являясь приверженцем «левых» взглядов, осознавая незаконность действий, но движимый зарождающимся чувством влечения к опасности, участвует в антифашистской демонстрации. Его схватили и заключили под стражу, но усилиями отца он был освобожден и в скором времени, к 1931 году, все-таки окончил гимназию. Тогда-то родители и приняли решение отправить сына, который уже был на примете у местной полиции, учиться в университет Берлина.

Поступив в Высшую школу политических наук, он начал изучать социологию и журналистику, ведь именно в ней он видел свое дальнейшее призвание. Но жизнь внесла свои коррективы. Бизнес родителей перестал приносить доход, и они не могли больше отправлять Эндре деньги. Так что ему пришлось искать работу, чтобы хоть как-то прокормиться. Положение его было настолько нищенским, что из квартиры он был выгнан хозяином за то, что воровал собачий корм. «Самый лучший способ приблизиться к профессии журналиста — стать фотографом», — решил в конце концов Эндре и устроился лаборантом в фотоагентство. Он проявлял пленки и отбирал лучшие кадры, показывая их потом начальству. Вскоре всем стало понятно: у паренька особое чутье, он как будто бы чувствует фотографии.

В один из дней в качестве поощрения лаборанту Эндре был торжественно передан простенький фотоаппарат, а следом, в ноябре 1932 года, поступило и первое задание. Его послали в Копенгаген снимать Льва Троцкого, собиравшегося произнести там речь. На проводимом митинге собралось множество фотографов из разных стран, но снимать было строго запрещено. Однако Эндре, протиснувшись сквозь толпу, все-таки смог подойти к Троцкому почти вплотную и сделать серию снимков. Через несколько дней их уже печатали крупнейшие издания всего мира, и молодой фотограф стал востребован практически всеми изданиями Берлина. Но начавшиеся вскоре массовые аресты в связи с приходом к власти нацистов заставляют Эндре покинуть Берлин и перебраться во Францию. Здесь он вновь был никому не нужен и вновь оказался в нищете. По его воспоминаниям, «поужинать часто удавалось лишь сворованным в соседней булочной хлебом», а однажды и вовсе пришлось заложить фотоаппарат, чтобы купить немного еды.

Тем не менее, перебиваясь разовой работой, Эндре внезапно встречает свою любовь. На одной из съемок девушек для обложки малоизвестного французского журнала он познакомился с Гердой Таро — журналисткой еврейского происхождения, также оставившей Берлин из-за нацистских преследований. Конечно, в его жизни были женщины до нее, будут и после, знаменитые и известные, но помимо страстной любви Герда способствовала и его новому рождению. Они стали работать вместе: он снимал, она писала, вместе путешествовали, вмести жили. Но за работы никому не известных молодых фотографа и журналиста издания платили копейки. И вот как-то апрельским вечером 1936 года, получив очередной мизерный аванс и раздумывая о насущном, они решились на авантюрный шаг. Они решили продавать снимки Эндре как снимки несуществующего, но взрослого и опытного американского фотографа Роберта Капа. И первые же попытки принесли результат: стоимость фотографий Эндре под американским именем тут же резко возросла, и вскоре по всей Франции уже ходили легенды об известном фотографе Роберте Капе. Он тут же был оценен экспертами как мастер своего дела, и хотя его нигде и никто не видел, каждое событие было запечатлено его объективом. Правда, ореол неизвестности продержался недолго, один из издателей, которому принесли фото Капы, накануне наблюдал за Эндре, фотографировавшим тот же момент и с того же ракурса. Но разоблачение не повлияло на успех: к тому времени его мастерство уже было оценено и признано. Однако фотографии все-таки продолжили публиковать под именем Роберта Капы.

Вскоре началась гражданская война в Испании, куда Капа и Герда Таро, будучи ярыми противниками фашизма, немедленно отправились. Именно там Роберт Капа запечатлел солдата на склоне холма как раз в тот момент, когда его настигла пуля. Он смог сфотографировать его, роняющего ружье и падающего в траву. Впоследствии из-за безупречной композиции снимка многие говорили, что это инсценировка. Но именно за эту фотографию, названную «Смерть республиканца» («Лоялистский ополченец в момент смерти»), и за серию других фотографий об этой войне в Испании авторитетный британский журнал Picture Post назовет его «Величайшим военным фотографом в мире».

Однако война в Испании, снимки которой принесли ему мировую известность, помимо ужаса чужих трагедий, которые он наблюдал он в объектив, отзовется и трагедией личной. Расставшись на время в июле 1937 года с Гердой из-за вынужденной поездки в Париж, Капа прочтет в газете страшную новость: оставшаяся в Испании Герда погибла, будучи вместе с раненными в машине, которую переехал танк.

Лишь через полгода Капа смог вернуться к полноценной работе. Вновь побывал в Испании, освещал японско-китайскую войну, однако затем решил переехать в США и получить американское гражданство, в связи с чем бездействовал на протяжении девяти месяцев, скучая по работе в гуще событий. Вот почему, когда ему пришло приглашение от английского журнала освещать события второй мировой, он не задумываясь согласился. В своей автобиографии он так опишет этот момент: «в кошельке был пятачок. Его можно было подкинуть и узнать свою судьбу. Орел – всеми правдами и неправдами выбираюсь в Англию. Решка – высылаю чек обратно и объясняю свое положение. Я подкинул монетку. Решка! Тогда я понял, что этот пятачок не умеет предсказывать будущее…» В Англии происходит знаковое для него событие. В один из дней он бросается фотографировать раненых в боевом вылете летчиков, и один из них под наведенным на него фотоаппаратом спросит Капу: «Ну что, это тебе было нужно, доволен?» Капа не ответил ему, но ответил сам себе на этот вопрос, и все его последующие фотографии скорее уже не художественный стиль, а нравственный выбор Капы: «В тот момент в моей сумке лежали удачно отснятые пленки. Я ненавидел себя и свою профессию. Это фотографии для гробовщиков. Но какого черта? Я не хочу быть гробовщиком. Если уж участвовать в этих похоронах, поклялся я себе, то не в роли постороннего». Следуя этому принципу, Капа участвует в высадке войск на берег Нормандии в «День D» 6 июня 1944 год. Это был его выбор и его фотографии. С захлебывающимися в соленой воде и умирающими под немецким ливневым огнем десантниками, с которыми он продолжал бежать вперед, фотографируя все и «боясь взглянуть на происходившее не через объектив камеры».

Было еще много мест и сражений в которых он принимал участие, его фотографий войны, признанных шедеврами. Но он уже не снимал все подряд, не искал легкой добычи, не был простым свидетелем людских страданий. Так, например, он не сделал ни одного снимка в концлагерях, объяснив позже: «В концлагерях фотографов и так были толпы, и каждая новая ужасающая карточка лишь ослабляла общее впечатление, — и помолчав, добавил, — сегодня все увидят, до чего довели в этих лагерях несчастных заключенных, а уже завтра мало кого будет интересовать их дальнейшая судьба».

В 1947 году он вместе со своим давним другом и тоже выдающимся фотографом Анри Картье-Брессоном основал первое в мире фотоагентство «Магнум», чтобы фотографы по всему миру могли иметь свое центральное бюро, которое бы отстаивало их авторские и финансовые интересы. В агентстве были свои строгие правила: принимались только репортажные съемки, без инсценировок и кадрирования фотографий. В этом же году Капа вместе со своим другом, писателем Джоном Стейнбеком получил приглашение в Советский союз, где в течение нескольких месяцев документировал повседневную жизнь. По окончании поездки свет увидела книга «Русский дневник», где все путевые наблюдения были щедро снабжены фотографиями Капы.

С 1948 по 1950 годы освещал Капа и события в Израиле. Следовать своему принципу и не быть безучастным он продолжал до самой смерти: в 1954 году он подорвался на мине в Индокитае, снимая остановившихся на привал американских солдат. Он ушел мгновенно, как уходили и герои его снимков, оставив миру свои работы, на которых запечатлен неприкрытый ужас войны. Его фотографии с лицами людей, их эмоциями, отражающими происходившее, несут в себе то, что трудно описать и представить, просто читая исторические сводки. Они не радужны, но в них настоящая, неприукрашенная жизнь. Жизнь на грани смерти, настоящий фотоотчет тех лет, ведь как говорил Роберт Капа: «Фотография — это документ, глядя на который, имеющий глаза и сердце начинает ощущать, что в мире не все благополучно».