Моисей Вайнберг

О композиторе Моисее Вайнберге знают немногие. Его жизнь, его судьба как композитора была удивительна трагична. Кем же был этот удивительный музыкант, композитор, за советами, к которому, обращался сам Д.Д. Шостакович. Об этом рассказывает израильский журналист, директор Израильского культурного центра в Москве Иосси Тавор.

"О Моисее Вайнберге, о его жизни я могу судить по рассказам его первой жены, Натальи Соломоновны Михоэлс, по рассказам его дочери, но, также, я могу судить и по встрече с самим Вайнбергом. У меня была совершенно удивительная встреча с ним. Я приехал из Израиля, когда он был уже прикован к постели. Удивительно, у него были признаки той же болезни, что и у Д.Д. Шостаковича, то есть, насколько я знаю, отсутствие кальция. У него тоже ломались кости, он не мог ходить, он лежал. Мы просидели с ним очень долгий вечер, и говорили о его музыке, говорили о его состоянии, говорили о его еврействе, говорили о Шостаковиче. Не знаю, это был вечер без какого-то особого плана, каких то целей; я не включал магнитофона, я не записывал, не пытался запомнить. Это была просто беседа двух людей. Передо мной сидел мудрейший человек, мудрость сквозила в каждом его слове. В его глазах было столько боли, столько мысли, столько знания жизни, столько пройденного. Он был невероятно доброжелательным человеком, он был невероятно теплым человеком в беседе. И просто так, не открывая никаких тайн, не открывая никаких секретов, не обсуждая или осуждая, текла беседа с человеком, который прожил потрясающую и невероятно трагическую жизнь и судьбу как композитор.

Моисей Вайнберг действительно трагическая личность. Начать с того, что он просто чудом остался в живых. Его первая жена — Наталья Соломоновна Михоэлс — мне рассказала совершенно удивительный случай о том, как сама судьба сохранила Вайнберга. Польский еврей, пианист, ставший потом композитором, Вайнберг бежал из Варшавы, из любимого города, который был его колыбелью, который окутал его музыкальной атмосферой. Во время бегства, эшелон, с которым он ехал, остановился, и Вайнберг сошел погулять, немножко размять ноги. А вернулся он уже к разгромленному эшелону, который разбомбили, пока он отходил.… После чего, он чудом добирается до России. Поступив в консерваторию в Харькове, он начинает заниматься композиторской деятельностью. Но позже, женившись на дочери Соломона Михоэлса, Вайнберг связывает свою судьбу с одной из самых трагических в еврейской советской истории личностей и становится единственным композитором евреем, вообще, по-моему, единственным композитором, который был арестован, что наложило на всю последующую жизнь Вайнберга глубокий отпечаток.

Разве это не трагизм? Ведь только задуматься: мы лишь сейчас открываем для себя талантливейшего композитора Моисея Вайнберга, который находился для нас, для любителей музыки, для меломанов, для критиков, для ценителей всегда несколько в тени своего старшего друга Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Но, несмотря на это, между ними было то, что называется откровением и дружбой — такие редкие вещи в наше время. Шостакович всегда безумно ценил Вайнберга. Он нередко пишет в мемуарах, что он обращался к Вайнбергу за советом, за помощью. И Вайнберг тоже обращался к Шостаковичу; он, без сомнения, как человек очень впечатлительный, очень эмоциональный, очень тонко чувствующий и прошедший массу перипетий в своей жизни, конечно, испытал влияние Дмитрия Дмитриевича. Но это было не просто влияние, это была теплейшая дружба, о которой мне Наталья Соломоновна тоже очень много рассказывала, это была дружба людей, которые абсолютно не завидовали друг другу. Было уважение одного мастера к другому. Было обоюдное обогащение двух композиторов. И остается вопросом, почему один из них оставался в тени другого. Не знаю. Может быть, один больше соответствует эпохе, может быть, один более укладывается в те требования, которые мы предъявляем к композитору того времени. Д.Д. Шостакович — композитор масштаба, композитор эпохи. Вайнберг — куда более интимен. Является ли это недостатком или каким-то ущербом не знаю. Я не берусь судить о степени талантливости или гениальности того и другого, но факт остается фактом — до последнего времени Вайнберг находился в тени Шостаковича.

Но, сейчас, Вайнберга знают и ценят во всем мире. И я хочу специально отметить, что его узнают не только в России, где любят вспоминать о своих героях, но и в Соединенных Штатах, и в Англии, и в Германии. Я уже не говорю об интересе, который пробудился к творчеству Вайнберга в Израиле. И даже такой знаменитый дирижер, как Габриэль Хмура, израильтянин про происхождению, дирижирующий во многих странах мира, тоже с большим воодушевлением исполняет произведения Моисея Вайнберга.

Но, затрагивая тему исполнения Вайнберга в Израиле, я должен сказать, что мы должны снять шляпу, встать на колени и благодарить, прежде всего, трех больших русских музыкантов. В первую очередь, это Кирилл Кондрашин, который впервые дирижировал Вайнбергом в Израиле; затем, безусловно, Рудольф Башай (?), исполнивший одно из произведений Вайнберга. И уже в последнее время, это, конечно, такая личность, как Юрий Аронович. Вы только представьте: день независимости государства Израиль, и в Иерусалиме звучит шестая симфония Вайнберга, и хор поет на идиш, я подчеркиваю, детский хор поет на идиш, выучив специально эту партию. Я уже не говорю о том, что Аронович тоже очень близко знал Моисея Вайнберга, дружил с ним, и, безусловно, он знает, что играет. И уже заканчивая, я могу сказать, что в этом году, снова под управлением Юрия Ароновича, будет звучать первая симфония Вайнберга."