Леонид Мандельштам: в спектре света

Сначала он уехал учиться в Страсбург, потому что на родине был отчислен из университета за выступления против царского режима. Потом уже другой режим, за который он боролся в юности, помешал ему получить Нобелевскую премию. Будучи признанным в Европе ученым, которого ждала блестящая карьера, он вернулся на родину и посвятил себя становлению советской физической школы. 70 лет назад ушел из жизни выдающийся физик Леонид Мандельштам.

Почти революционер

Он родился 4 мая 1879 года в городе Могилеве, откуда через несколько лет семья перебралась в Одессу. В их доме всегда было много гостей. Отец Леонида Мандельштама получил блестящее образование, работал врачом и был человеком исключительно гостеприимным, щедрым и душевным. К нему съезжались со всего юга Украины. Пациентов Исаак Григорьевич принимал не только в больницах: когда бы ни постучался страждущий в дверь его дома, он всегда был готов оказать помощь. Причем не только медицинскую.

Леонид хорошо учился, но довольно быстро понял, что по стопам отца идти не хочет: в старших классах школы увлекся математикой и физикой. Были у него и другие интересы: он обожал литературу и философию, вечерами пропадал в театрах, прекрасно разбирался в классической музыке и был отличным спортсменом. Учась в гимназии, принимал участие в различных спортивных состязаниях. Однако, несмотря на свои успехи в учебе, школу он окончил лишь с серебряной медалью. Впрочем, «приходить вторым» Леониду Исааковичу придется еще не раз.

Едва окончив гимназию, Мандельштам без особых трудностей поступил на физико-математический факультет Императорского Новороссийского университета в Одессе. Шел 1898 год. В городе поднялись студенческие волнения. Мандельштам и здесь готов был себя проявить: много читавший, многое осмысливший, он никак не мог смириться с несправедливостями царского режима. В числе других вдохновителей студенческого восстания Мандельштама арестовали. Правда, ненадолго, но из университета все же исключили. Его отец очень неплохо зарабатывал врачебной практикой, благодаря чему в следующем году Леонид смог отправиться за границу, в Страсбург, чтобы поступить в тамошний университет.

В стенах одного из лучших и старейших европейских университетов будущий знаменитый ученый с головой ушел в науку. В то время он больше увлекался математикой и быстро приобрел репутацию блистательного инженера. Мандельштам принимал активное участие в изучении нового тогда направления в науке — радиотехники. Сделав несколько докладов на научных симпозиумах еще будучи студентом, молодой математик обратил на себя внимание профессоров. После окончания университета ему предлагают место на кафедре. В статусе приват-доцента он изучает природу рассеяния света и сразу оказывается на передовой науки. В 1913 году он получает звание профессора, читает курс прикладной физики в alma mater. Его прекрасно знают в научных кругах Европы, он работает с докторантами, проводит научные исследования. Наставником и ближайшим другом Мандельштама становится знаменитый Фердинанд Браун, изобретатель кинескопа. А сам Альберт Эйнштейн пишет ему в 1913 году: «Дорогой г-н Мандельштам! Я только что рассказал на коллоквиуме о вашей красивой работе по флуктуациям поверхности, о которой мне сообщил Эренфест. Жаль, что вас самого тут нет». В 1908 году Мандельштама принимают в члены Страсбургского общества естествоиспытателей и врачей, а также Германского общества физиков и естествоиспытателей. (Последнее он покинет в 1933 году, сразу после прихода к власти нацистов.)

Почему он решит отказаться от всех этих почестей и солидного места в прекрасном европейском университете и вернется в Россию, история умалчивает. Так или иначе, незадолго до начала Первой мировой Леонид Исаакович снова окажется в Одессе, в том самом Императорском Новороссийском университете, из которого был отчислен, и, что еще более странно, снова в качестве приват-доцента. Профессорский статус на родине он получит только через три года после возвращения.

А родина тем временем вспыхнула революцией. О том, что в действительности представляла собой советская власть, пришедшая на смену царизму, против которого он страстно боролся в юности, Мандельштам догадался довольно быстро. Его ученики утверждали, что ученый подумывал вернуться в Германию. Но было уже поздно.

Ему предлагают место в Московском университете. «Вы являетесь последней надеждой на оздоровление Физического института МГУ», — напишет Мандельштаму профессор Григорий Самуилович Ландсберг. Он же несколькими годами раньше писал Леониду Исааковичу в Страсбург, что был бы счастлив работать с ним и под его руководством.

Осенью 1925 года Мандельштам приезжает в Москву. Ландсберг не ошибся: с его появлением физико-математический факультет ожил. Впоследствии многие его выпускники стали выдающимися учеными, некоторые даже лауреатами Нобелевской премии. Которую едва не получил и сам Леонид Исаакович.

Почти лауреат

Все, кто о нем пишет, сходятся в том, что этот обаятельный интеллектуал, превосходный собеседник, исключительно порядочный человек и мудрый исследователь обладал только одним недостатком. Он был неамбициозен и руководствовался в своих действиях лишь принципом ответственности перед наукой. Поэтому каждую свою гипотезу проверял и перепроверял сотни раз, не пытался угнаться за славой, а стремился докопаться до истинной сути явления. Возможно, это и стало косвенной причиной того, что Мандельштам так и остался без Нобелевской премии. И это одна из самых обидных глав его биографии.

После переезда в Москву Мандельштам сближается с Ландсбергом: они становятся коллегами и хорошими друзьями. Леонид Исаакович придумывает новую головоломку: хочет обнаружить тонкую структуру в спектре света, который рассеивается в твердом теле. Чтобы провести исследование, нужен монокристалл кварца. Но найти это вещество непросто. Раньше, до революции, кварцевые печати были у многих: ими ставили оттиск на сургуче, которым запечатывали письма. Такие печати считались признаком привилегированности, ведь на них были выгравированы имя и подпись владельца. С приходом советской власти такие буржуазные штучки оказались не в почете, и найти их теперь можно было только у антикваров. Там-то и скупал их Григорий Ландсберг, чтобы проводить исследования.

Мандельштам и Ландсберг делают выдающееся открытие: при длительной экспозиции появляются дополнительные спектральные линии рассеянного света — сателлиты. Это стало одним из самых крупных открытий в области физики за последние пятьдесят лет, которое признали ученые во всем мире. Одна беда: примерно в то же время в Калькутте доктор Чандрасекхара Венката Раман и его ученик Кариаманиккам Сриниваса Кришнан обнаружили то же самое явление, экспериментируя с жидкостями. Правда, они углядели сателлиты на неделю позже, чем советские ученые, зато быстрее заявили о своем прорыве: опередили своих коллег из Союза на два месяца и двадцать один день. И дело было не только в стремлении Мандельштама перепроверить все результаты десятки раз, прежде чем придать их гласности. В этот момент в его жизнь беспардонно врывается реальность: арестовывают его родственника, Л.И. Гуревича. Никакие сателлиты не могут отвлечь теперь Леонида Исааковича от судьбы близкого человека. Он не успокаивается, пока не добивается его освобождения.

Явление, которое открыли Мандельштам и Ландсберг, получает название «эффект Рамана». А Нобелевский комитет присуждает Раману премию: индийский ученый успел оповестить о сделанном открытии все крупные мировые исследовательские институты. Впрочем, и товарищи Мандельштама по научной школе не особенно заботились о престиже страны. Подавая заявку на соискание премии в Нобелевский комитет, советские академики проигнорировали Мандельштама и Ландсберга. В итоге ученые не получили ни награды, ни признания.

Мандельштам, впрочем, спокойно перенес поражение. Для него по-прежнему важнее всего была наука. Да и ввязываться без надобности в конфликты он не любил. Вот как описывал его академик Алексей Николаевич Крылов: «Леонид Исаакович был еврей. Есть много евреев, которые следуют буквально железному правилу Ветхого завета Моисея и пророков: "око за око, зуб за зуб", — выкованному тысячелетиями преследований, исходивших от государственных властей, от рабства, от инквизиции, от герцогов, от феодалов... Конечно, он не любил врагов своих, но по высоте и чистоте его характера у него их почти и не было». Зато Мандельштам всегда стремился к справедливости. После истории с Нобелевской премией он не утратил упорства и продолжил проводить исследования, особенно сосредоточился на радиофизике. Впоследствии многие его открытия легли в основу разработок, которые использовались в годы Великой Отечественной. В 1942 году Мандельштаму и его коллеге Николаю Папалекси присуждают Сталинскую премию за открытия в области атомной физики, при этом никак не отметив их коллег, без которых исследования были бы невозможны. Мандельштам принимает радикальное решение: денежную премию он распределяет между своими сотрудниками. Эта дерзкая выходка могла дорого обойтись ученому: такие премии распределял сам Сталин. Но, к счастью, обошлось.

В то время Леонид Исаакович находился еще в Ашхабаде, куда эвакуировали университет. Но в 1943-м МГУ возвращают в столицу. Встает вопрос об избрании нового заведующего кафедрой теоретической физики, поскольку ее прежний глава Фурсов ушел на фронт. Возникает серьезное противостояние между теми, кто хочет видеть на этом посту известного ученого, будущего нобелевского лауреата Игоря Тамма, и теми, кто поддерживает выдвиженца от власти Анатолия Власова. Все прекрасно понимают, что одна из важнейших кафедр главного вуза страны находится под особым контролем власти. Именно тогда появляется знаменитое «письмо 14 академиков», адресованное председателю Всесоюзного комитета по делам высшей школы Кафтанову. Подписывает его и Леонид Мандельштам. Чиновник вынужден отреагировать и собирает совещание. Тяжело больной Мандельштам не позволяет себе пропустить такую важную для факультета встречу. Но кандидатура Тамма категорически не устраивает власть, и кафедру возглавляет Власов.

Леонид Мандельштам умер 27 ноября 1944 года. В морозное утро похорон на Новодевичьем кладбище собрался весь цвет советской науки.

Он умер своей смертью. Это был редкий случай по тем временам: видный ученый-физик, человек, ни разу не покрививший душой и всегда остававшийся на стороне справедливости, ушел сам. И память о нем осталась чистой и светлой.

Знаменитый академик Вернадский, как-то раз случайно оказавшийся с Мандельштамом в одном поезде, проговорил с ним всю дорогу. И много лет спустя написал: «Он поразил меня тогда честностью и ясностью мысли. Я увидел, что он выражается яснее меня своей логикой, иногда формальной. Большой сангвиник, глубокий экспериментатор и аналитик. Благородный еврейский тип древней культуры, философски образованный».