Одна в поле воин

Пока Нельсон Мандела сидел в тюрьме, она одна боролась с апартеидом в ЮАР. Но когда к власти пришло чёрное большинство, Хелен Сазман начала распекать и их – за воровство и глупость.

Как и 90 процентов евреев Южной Африки, Хелен имела «литовские» корни, хотя родилась в шахтерском городке близ Йоханнесбурга. Её отец Самуил Гавронский в молодости занимался животноводством, но состояние сделал на торговле недвижимостью. Маму девочка не знала – та умерла через две недели после родов. Папу же она запомнила как общительного мужчину, обожавшего лошадей и домашних животных, всегда зажигавшего субботние свечи, жертвовавшего на еврейскую благотворительность и не державшего дома свинину. Чернокожих, впрочем, ее отец всегда воспринимал лишь в качестве слуг – это же транслировал и дочери.

В 1933-м способная 16-летняя девушка поступила в университет Витватерсранда. Вскоре произошло еще одно событие – на уроке верховой езды Хелен познакомилась с доктором Мозесом Мейером Сазманом, сыном богатого торговца табаком. Несмотря на значительную разницу в возрасте, в 1937 году пара стала под хупу в Большой синагоге Йоханнесбурга. После этого молодая жена оставила учебу ради семьи.

«Карьера» домохозяйки, однако, ее не прельщала. После рождения первой дочери Хелен вернулась в университет и защитила диплом по экономике. В годы войны молодая мама – в 1943-м на свет появилась ее вторая дочь – работала статистиком в Совете военного снабжения. В 1944 году Хелен стала читать лекции по экономической истории в родном университете. Параллельно она начала участвовать в работе комиссии, изучавшей миграции чернокожего населения. Это и сформировало ее взгляд на расовую проблему.

В 1948-м к власти пришла Национальная партия, NP, открыто продвигавшая политику апартеида и принимавшая законы, которые напоминали Нюрнбергские. Разве что место евреев было отведено африканцам. Так были запрещены сексуальные контакты и браки между представителями разных рас, тотальная сегрегация практиковалась также в больницах, парках и общественных туалетах. Автобусы для белых и для черных останавливались на разных остановках, в поездах неграм позволяли ехать лишь третьим классом, даже таксопарки работали по расовому принципу.

Большинство белых искали и находили оправдание апартеиду, но Хелен сделала свой выбор. В 1952-м она оставила кафедру и избралась в парламент от богатого округа Хоутон в северном пригороде Йоханнесбурга. «Самое разрушительное, что можно сделать в Южной Африке, – говорила она позднее, – это жить здесь и наслаждаться мясными горшками для белых людей, не обращая внимания на творимую вокруг несправедливость». В итоге 35-летняя женщина присоединилась к Объединенной партии, UP – главной оппозиционной силе в ЮАР. По сравнению с расистами из правительства лидеры UP выглядели либералами, но и они ратовали за правление белого меньшинства. В 1959-м 11 депутатов раскололи UP и сформировали Прогрессивную партию, выступавшую за полную интеграцию чернокожих сограждан.

На выборах 1961 года новая партия получила 8,5% голосов, но из-за хитроумной избирательной системы смогла провести лишь одного депутата – Хелен Сазман. На первом же заседании «архитектор апартеида» премьер-министр Хендрик Фервурд съязвил в адрес парламентария-одиночки: «Я списал вас со счетов». На что Хелен парировала: «А вас списал весь мир». К слову, за четверть века до этого симпатизировавший нацистам Фервурд протестовал против прибытия к берегам Южной Африки судна из Германии с еврейскими беженцами на борту.

Так или иначе, в течение 13 лет Хелен Сазман оставалась единственным законодателем ЮАР, последовательно выступавшим против апартеида. За эти годы она ни разу не зашла в парламентский буфет, где никто не горел желанием разделить с ней ланч. Иногда она настаивала, чтобы голосовали, вставая на определенную сторону зала. Тогда часто 160 депутатов оказывались по одну сторону, и лишь Хелен – по другую. Впрочем, это именно тот случай, когда и один в поле – воин. На первой же сессии депутат произнесла 66 речей, внесла 26 поправок и задала 137 вопросов, выполняя работу крупной оппозиционной партии. Оппоненты называли ее «сверчок в терновнике», и это звучало как комплимент.

Сазман сознательно использовала парламентскую трибуну для заявлений, которые, согласно закону о цензуре, не могли появиться в СМИ. Однажды один из членов кабинета упрекнул Хелен, что ее вопросы ставят ЮАР в неловкое положение. Реакция была мгновенной: «Южную Африку смущают не мои вопросы, а ваши ответы».

Благодаря депутатскому статусу политик могла посещать в тюрьмах лидеров нелегального в те годы Африканского национального конгресса, АНК, также боровшегося против режима апартеида. «Это было странное и чудесное зрелище – отважная женщина, заглядывающая в наши камеры и гуляющая по нашему двору», – писал Нельсон Мандела в автобиографии. Другие политические заключенные вспоминали, что улучшение условий содержания было верным признаком, что к ним едет бесстрашная Сазман, в одиночку добивавшаяся для узников большего, чем весь Международный Красный Крест.

Представляя богатый белый округ, она считала себя «почетным омбудсменом всех, кто не имеет права голоса». Сказать, что эта дочь литовских евреев была чужой в здании парламента в Кейптауне – не сказать ничего. Оппозиционер признавалась, что многие коллеги-националисты видели в ней «просто еще одну нахальную маленькую еврейскую девочку». Не раз она находила антисемитские письма в почтовом ящике, часто среди ночи в ее доме раздавались телефонные звонки с угрозами и оскорблениями.

Не выступая от имени общины, депутат все же подчеркивала, что борьба с апартеидом важна для нее как еврейки. «Для меня поддержка евреями людей, выступающих за расовую дискриминацию – предательство еврейских ценностей, – отмечала она в одном из интервью. – Зная, через что прошли евреи в России с чертой оседлости и погромами, как можно поддерживать правительство, ведущее себя точно так же по отношению к африканцам?»

Южно-Африканский совет еврейских депутатов принципиально не вмешивался в политику, но на индивидуальном уровне большинство евреев голосовали за оппозиционные партии. Мандела вполне справедливо связывал это с тем, что евреи в прошлом сами становились жертвами расовых предрассудков. Свою первую работу будущий лидер АНК получил в адвокатской конторе Лазаря Сидельски. «Принять в компанию молодого негра тогда считалось немыслимым», – подчеркивал первый темнокожий президент ЮАР.

Мандела также признавал, что южноафриканцев еврейского происхождения было непропорционально много среди борцов с апартеидом. Боролись, разумеется, не все, гораздо больше евреев просто покидали страну. За последние четверть века апартеида около 40 тысяч евреев покинули Южную Африку, не желая быть частью скомпрометировавшей себя системы. Впрочем, тысячи евреев покинули страну и после прихода к власти черного большинства: многие еврейские лидеры, которые долгие годы поддерживали прекрасные отношения с предыдущими властями, решили, что золотые времена для общины ЮАР позади.

Кстати, Хелен всегда раздражал этот благожелательный нейтралитет к режиму апартеида со стороны Южно-Африканского совета еврейских депутатов. Когда в 2007 году они ей вручили награду за правозащитную деятельность, политик лишь язвительно хмыкнула: «Давно пора». Синагогу она не посещала, но контактировала с Союзом еврейских женщин, говорила на идише и была весьма произраильски настроена.

Деятельность Сазман приносила плоды, в 1974 году Прогрессивная партия получила еще шесть мест, а вскоре объединилась с Партией реформ Гарри Шварца. Еврей Шварц придерживался более правых взглядов по ряду вопросов, поэтому жаркие внутрипартийные дискуссии прозвали «шоу Хелен и Гарри».

Хелен – уже немолодая женщина – никогда не ограничивалась «непыльной» работой в зале парламента. Ее часто приглашали на похороны активистов АНК, чтобы предотвратить жестокость полиции, она лично объезжала негритянские поселки, документируя нарушения прав человека и пытаясь помочь каждому, кто в этом нуждался. «На протяжении многих лет люди, попадая в беду, обращались именно к ней», – писала лауреат Нобелевской премии по литературе Надин Гордимер, подруга Хелен и еще одна еврейка с «литовскими» корнями.

Из парламента, но не из политики Хелен Сазман ушла в 1989-м. Лидер АНК Мандела включил ее в Избирком по подготовке первых свободных выборов, которые прошли в 1994 году. В 1996-м она стояла рядом с президентом, когда он подписывал проект новой конституции страны. Влияние на «главного человека» в ЮАР Хелен сохраняла до последнего дня, убедив Манделу отказаться от революционной программы АНК в пользу эволюционной, сохранить рыночную экономику и развивать парламентскую демократию.

При этом «сверчок в терновнике» отстаивал свою позицию не только перед оппонентами, но и перед единомышленниками. Так, в период апартеида депутат выступала против западных санкций в отношении ЮАР, по ее мнению, лишь отягощавших положение чернокожего большинства. А в 2000-е она не давала спуску тем, за чьи права и свободы ратовала в течение десятилетий. «Бедняки в этой стране не получили ничего от АНК, – заявила Сазман в 2004-м. – Это правительство распоряжается деньгами, как “пьяный матрос”. Вместо вложений в создание рабочих мест, они тратят миллионы на оружие и частные самолеты и отправляют подарки на Гаити». Услышав, как Мандела хвалит ливийского диктатора Каддафи за «уважение прав человека», соратница не сдержалась: «Нельсон, как можно быть таким глупцом?»

Мандела, однако, адекватно воспринимал критику. Чего нельзя сказать о его преемнике Табо Мбеки, которому изрядно доставалось от пожилой белой еврейки. Она не терпела лидеров, ставивших партию и государство выше личности – неважно, шла речь о черных или белых. Именно в черном расизме она обвиняла второго президента ЮАР: «Все его речи направлены против белых, он продолжает убеждать всех, что есть два типа южноафриканцев – бедные черные и зажиточные белые». Это не значит, что Хелен ностальгировала по эпохе апартеида – просто закрывать глаза на недостатки новой системы власти тоже не собиралась.

Ее заслуги были отмечены в 1978 году премией ООН по правам человека. В 1984 году Американский еврейский комитет наградил ее медалью свободы. Борец с апартеидом также дважды номинировалась на Нобелевскую премию мира, а в 1989 году королева Елизавета II удостоила Хелен звания командора Ордена Британской империи. В 1990 году ее родной университет Витватерсранда создал кафедру политологии имени Хелен Сазман. Еще 27 университетов мира – среди них Гарвард, Йель, Оксфорд и Кембридж – присвоили ей степень почетного доктора.

Политик скончалась 1 января 2009 года, и хотя дочери Хелен отклонили предложение президента ЮАР о государственных похоронах, в знак траура по всей стране были приспущены флаги. Сазман упокоилась по еврейскому обряду на кладбище Вест-Парк в Йоханнесбурге рядом с мужем. Церемония была частной, но проститься с легендой пришли сотни знаменитых людей – даже экс-президент эпохи апартеида Фредерик де Клерк. Он подчеркнул, что, будучи политическим оппонентом Хелен, всегда восхищался ее смелостью и решимостью. Раввин Уоррен Гольдштейн напомнил, что вся деятельность этой женщины была воплощением знаменитой строки из книги Дварим: «К справедливости, к справедливости стремись».