Из лордов в евреи

Этот крестник короля Георга II рано стал известным политиком. Но потом возглавил в Лондоне бунт – и чуть не сел. Тогда лорд Джордж Гордон принял иудаизм – и доживал свой век в бедности среди религиозных евреев.

Самый известный прозелит Британии был одним из шести детей герцога Гордона – шотландского пэра, заседавшего в Палате лордов. Как отпрыску видного аристократа и крестнику короля Георга II, мальчику светила многообещающая карьера. Но через полгода после рождения сына герцог скоропостижно скончался. Мать горевала недолго: выскочила замуж за молодого офицера и перепоручила заботу о детях многочисленной челяди.

Джорджа предсказуемо отправили в Итонский колледж – там выучили 21 премьер-министра Великобритании и там же вплоть до 1980-х применяли телесные наказания: да-да, будущую элиту хлестали розгами по голой заднице. Не менее традиционным стало решение матушки пристроить Джорджа в военно-морской флот – в 11 лет он стал гардемарином, а после Итона отправился в Вест-Индию, где был потрясен обращением соотечественников с чернокожими рабами. Американские колонисты, напротив, вызывали у Джорджа уважение – много позже, в годы Войны за независимость США, шотландец был на стороне молодой республики, а не родной империи. Вольнодумство лейтенанта Гордона раздражало адмиралтейство: корабль в командование ему так и не дали – и в 21 год он вышел в отставку.

Сойдя на берег, энергичный аристократ решил податься в политику. Первым шагом стало возвращение к шотландским корням – Джордж выучил родной гэльский язык, овладел искусством игры на волынке и даже стал одеваться, как горец. Все это ради симпатий избирателей графства Инвернесс в Шотландии. Кандидат был близок к победе, когда действующий член Палаты общин от этого графства – генерал Саймон Фрейзер – предложил купить другой округ для юного оппонента и разойтись с миром. Тогда подобное предложение не выглядело коррупционным, даже в армии была легализована «продажа чинов» – например, за 5,5 тысячи фунтов можно было получить погоны майора лейб-гвардии. В общем, 23-летний Джордж более или менее законно занял в 1774 году скамью депутата от графства Уилтшир.

Его речи в Палате общин звучали весьма смело. Шутили, что в парламенте заседают три партии: правительство, оппозиция и лорд Гордон. Наиболее жестко шотландец критиковал «безумную и проклятую» войну Британии с американскими колонистами. Впрочем, речи его эффекта не имели – союзников у Гордона не было.

В 1778 году британский парламент принял Акт о папистах, существенно расширявший права католиков. Главное, им позволялось служить в британской армии. Лорд Гордон стал выступать против акта, в связи с чем снискал себе определенную известность – вскоре его избрали главой Протестантской ассоциации. Когда 2 июня 1780 года он понес в парламент петицию с требованием отмены «папского закона», его решили сопроводить до Вестминстера 60 тысяч человек. Шествие закончилось беспорядками – наиболее буйные сторонники лорда ворвались в Палату общин и отказывались ее покидать. Ситуация быстро вышла из-под контроля – Лондон захлестнули волнения, продолжавшиеся шесть дней. Протестантская ассоциация призвала своих членов воздержаться от насилия, но было поздно – толпа открыла ворота тюрем и разграбила множество частных домов. В итоге число убитых превысило 300 человек, мятежники даже попытались штурмовать Банк Англии, пока их не остановили выстрелы мушкетов. Утром 9 июня Лондон выглядел, как поле битвы. Тогда же лорда Гордона арестовали по обвинению в государственной измене и заключили в Тауэр.

Суд начался в феврале 1781 года, но адвокаты были на высоте – им удалось доказать, что обвиняемый пытался утихомирить толпу (это действительно было так) и не имел намерения свергнуть власть короля. После получасового совещания присяжные признали подсудимого невиновным. Но из зала суда Гордон вышел совсем другим человеком. За полгода, проведенные в Тауэре в ожидании вероятной казни, лорд стал религиозен. Отныне он почти всегда носил с собой Библию, цитируя из нее целые главы. В августе 1783 года Джордж обратился с посланием к евреям Португалии и Германии, два года спустя отправил письмо императору Иосифу II, попеняв тому на антисемитские законы, а вскоре вступил в переписку с некоторыми раввинами.

Историки полагают, что еще в середине 1780-х Гордон хотел обратиться в иудаизм и, возможно, уже соблюдал кашрут – так, за обедом с графом Калиостро лорд ел только кресс-салат с солью. Допускают, что главный раввин Англии Давид Шифф отказался тогда провести гиюр, дабы не подвергать опасности общину. Гордон был слишком заметной фигурой, а его старший брат считался одним из самых влиятельных людей в стране. Положение же евреев было крайне уязвимо – полного равноправия они достигли лишь в 1890 году.

Как бы то ни было, судьба распорядилась по-своему. В 1786-м архиепископ Кентерберийский отлучил лорда от церкви, а год спустя его признали виновным в клевете на королеву Франции и неподобающей критике британской пенитенциарной системы. Не дожидаясь оглашения приговора, Гордон сбежал в Амстердам. Нидерланды, однако, отказали британцу в убежище и в сопровождении местных «силовиков» выслали его на родину. Ступив 22 июля 1787 года на английский берег, Гордон уехал в Бирмингем, где и прошел гиюр, обрезавшись и окунувшись в микву.

Обряд брит-милы провел раввин по имени Яков, и с этих пор Джордж, получивший имя Исраэль бар Авраам, стал верующим иудеем. Полгода спустя его обнаружили в бедном еврейском квартале Бирмингема, где лорд снимал обшарпанную комнату у торговки каперсами и ее сына талмид-хахама. К тому времени Гордон носил длинную бороду и выглядел, как польский хасид, в своем длинном кафтане и широкополой шляпе. Вернуться с полицейским в Лондон преступник отказался, поскольку дело происходило в шабат, но судья настаивал, разрешив, правда, прихватить с собой кошерную еду. В Лондоне шотландец первым делом пришел в синагогу Хамбро, где был вызван к Торе, и пожертвовал общине сто фунтов – горничная получала в то время примерно 30 фунтов в год.

По двум пунктам обвинения Исраэля бар Авраама приговорили к пяти годам лишения свободы и штрафу в 500 фунтов стерлингов. Кроме того, по истечении срока заключения он должен был внести залог в размере десяти тысяч фунтов и найти два поручительства по 2500 фунтов стерлингов каждое.

Отбывать наказание осужденный отправился в главную тюрьму Лондона – Ньюгейт, где вполне официально «арендовал» весьма благоустроенную камеру. Здесь он продолжал вести жизнь ортодоксального еврея, нося цицит и ежедневно накладывая тфилин, постясь, когда это было предписано Галахой, и отмечая все еврейские праздники. Тюремные власти разрешали доставлять заключенному кошерное мясо и вино, а по субботам собирать миньян из десяти польских евреев. К двери его камеры была прибита мезуза, а на стене начертаны десять заповедей.

С другими узниками лорд держался весьма любезно и даже благородно, щедро помогая всем, чье положение не позволяло вести себя столь же независимо. В те годы Джордж Гордон стал самым известным обитателем Ньюгейта, более того – «клеветник» имел сторонников во всех слоях английского общества. От желающих навестить аристократа не было отбоя – в своей камере он принимал английских герцогов и итальянских парикмахеров, солдат и членов Палаты общин, польских дворян и американских купцов, а однажды даже Его Королевское Высочество – принца Фредерика, сына Георга III. Иногда заключенный устраивал вечеринки, развлекая гостей игрой на одном из семи музыкальных инструментов.

Не пускал к себе Исраэль бар Авраам лишь единоверцев, отошедших от древних традиций. Когда безбородый еврей по имени Анхель Лион попросил Джорджа-Исраэля о личной аудиенции, охранники просто не пустили гостя. Уязвленный визитер отправил лорду послание, и у них завязалась переписка, изданная впоследствии отдельной брошюрой. Это крайне примечательный диалог, в котором Гордон доказывает, сколь важно выглядеть «по-еврейски». «Просвещенные евреи стыдятся внешних и видимых знаков, данных им самим Б-гом и заповеданных Моисеем, поскольку это публично выделяет их как иудеев», – писал лорд, сетуя, что подобное поведение «замедляет строительство Иерусалима в наши дни».

Характерно, что в одном из ответных писем отвергнутый посетитель резюмировал, что «благодаря немногим словам и личному примеру вашей светлости принял решение больше не бриться». И, словно ставя точку в споре, подписался как Ашер Бар Йехуда.

Популярность опального лорда не должна вводить в заблуждение ­– он стал мишенью многочисленных антисемитских карикатур и эпиграмм, авторы которых считали обращение Гордона в иудаизм свидетельством его безумия. Сумасшедшим он не был, хотя часто эпатировал аудиторию. Зато демонстрировал рациональность в своих письмах из камеры лидерам американской революции: Бенджамину Франклину, бывшему президенту Континентального конгресса Генри Лоуренсу и автору большей части Конституции США Говернеру Моррису. Он также писал в Палату общин, осуждая депутатов за противодействие отмене работорговли. И, разумеется, защищал интересы евреев в разных частях мира. Например, критикуя конституцию Польши, не предоставившую равные права своим еврейским гражданам, как это сделали во Франции.

В январе 1793 года срок заключения Гордона истек, и ему надлежало явиться в суд для внесения залога и представления поручителей. Снять шляпу в храме правосудия лорд отказался, и пристав сорвал с него головной убор. Не растерявшись, Исраэль бар Авраам надел ночной колпак, цитируя стих, предписывающий покрывать голову в знак благоговения перед Творцом.

Судья не признал в качестве поручителей двух польских евреев, приведенных осужденным. Покрыть сумму залога вызвались его братья – герцог Александр и лорд Уильям, но Джордж отказался от помощи, заявив, что прошение о помиловании равносильно признанию вины. Ему оставалось одно – вернуться в тюрьму. В октябре того же года Гордон подхватил брюшной тиф, свирепствовавший в Ньюгейте. Множество заключенных молились о его выздоровлении, но 1 ноября 1793 года герцог вернул душу Создателю с «адон олам» на устах. Ему было 42 года. Родственники не решились похоронить отступника на еврейском кладбище – лорд упокоился у церкви Сент-Джеймс на Пикадилли.

«Заключенные очень горевали по нему, ведь, несмотря на свои довольно скудные средства, он щедро помогал всем, раздавая деньги нуждающимся, какой бы веры они ни были», – писал о Гордоне Чарльз Диккенс в своем романе «Барнеби Радж». Как это ни парадоксально, биографы отмечают, что годы, проведенные в Ньюгейте, были, возможно, самым счастливым периодом в жизни шотландского лорда. Ежегодно в годовщину смерти Исраэля бар Авраама у его могилы в центре Лондона собирается миньян. Раввин произносит кадиш по крестнику Георга II, лидеру Протестантской ассоциации и члену Палаты общин Джорджу Гордону.