Секс во спасение

Чтобы спасти от смерти 12 евреев, ей пришлось во время войны стать любовницей престарелого нациста. Через 40 лет Ирену Гут-Опдайк признали Праведником народов мира. Еще через 30 лет звание получил и её насильник.

Это была ничтожно малая цена», – говорила Ирена Гут, хотя и признавалась, что ей как правоверной католичке, конечно же, претила подобная близость. Она вспоминала, как постоянные думы о смертном грехе привели ее в церковь за поддержкой. Придя на исповедь, она надеялась, что священник поддержит ее словами, что человеческие жизни важнее. Но вместо этого Гут услышала, что должна выгнать всех евреев и думать лишь о своей смертной душе. С этим она не могла согласиться. «Знаете, после этого я продолжала обращаться к Б-гу и просить его о помощи. И он мне помогал. Но в церковь я больше никогда не ходила», – рассказывала Ирена Гут, добавляя, что с мужем они все же венчались, но не в католической, а в пресвитерианской церкви.

Ирена родилась в небольшом городке Козинец на востоке Польши в мае 1922 года. Позже семья переехала в Радом. Отец был предпринимателем средней руки, мать воспитывала пятерых детей в строгом соответствии с канонами католицизма. По словам Ирены, в семье отвергали любое проявление ненависти, относились ко всем как к братьям и сестрам. К примеру, мать Ирены ухаживала за детьми цыган-кочевников, часто разбивавших лагерь в лесу недалеко от их дома. Она кормила их, вызывала и оплачивала врача, когда те болели.

После окончания школы девушка пошла учиться в медицинское училище. Свой выбор впоследствии она объясняла так: «Все мы чувствовали приближение войны и слышали рычание Гитлера. У меня не было брата, который мог бы нас защитить. Я была самой старшей в семье. Понимая, что вояка из меня никакой, я решила стать еще одной Флоренс Найтингейл и возвращать раненых к жизни. К сожалению, закончить медицинское училище у меня не получилось, началась война. Это был ад на земле».

Училище располагалось в 200 километрах от дома и вплоть до 1941-го Ирена не могла попасть домой. Сумев добраться до Радома, девушка была в принудительном порядке направлена немцами на расположенный неподалеку завод, где упаковывала боеприпасы. Но изможденная скитаниями и болезнями, она не могла работать в полную силу. В очередной раз она упала в обморок прямо перед руководившим работами на конвейерной линии немецким майором Эдуардом Ругамером. Тот вызвал ее к себе и был восхищен ее знанием немецкого языка. Тогда он определил Ирену на работу в офицерскую столовую. Столовая находилась рядом с еврейским гетто в Радоме. Гут ежедневно наблюдала, как жестоко нацисты обращались с евреями. Видела она, и как голодают узники за колючей проволокой. Несмотря на все запреты, Гут откладывала и тайно передавала для них еду.

В 1942-м Ругамер был направлен в Тарнополь – сегодняшний украинский Тернополь, где обживал новое имение, сделав его местом шумных застолий немецких офицеров. Ирену, фактически являвшуюся заключенной, он взял с собой для организации хозяйства. Одновременно он поручил ей руководить офицерской прачечной, для чего «выписал» в помощь 12 евреев из местного гетто. Однажды у стен гетто Ирена стала свидетельницей ужасного события: немецкий офицер, отобрав младенца у матери, подбросил его в воздух и расстрелял. Безжизненное тело малыша на пыльной дороге у гетто стало кошмаром, преследовавшим Гут не только во сне, но и наяву. «Я не раздумывая отдала бы свою жизнь, – со слезами на глазах признавалась Ирена, – если бы могла не допустить этого».

Почти ежедневно она снабжала своих рабочих едой сверх нормы, предметами личной гигиены и медикаментами, которые те проносили в гетто под одеждой, чтобы поделиться с остальными узниками. Помимо этого Ирена прислушивалась ко всем разговорам в доме – особенно между Ругамером и начальником местного гестапо. Так она узнавала о готовящихся в гетто рейдах – и предупреждала участников подпольного сопротивления, знавших о ее тайной помощи евреям. Рейды становились все чаще, и однажды Ирена услышала, как Ругамеру посоветовали срочно искать замену еврейским рабочим среди пленных поляков и украинцев, так как «все евреи гетто доживают последние дни». Осознавая, что кроется за этими словами, Ирена предупредила своих 12 еврейских рабочих о готовящейся опасности. Вместе с ними она соорудила в подвале дома Ругамера фальшивую стену – пространство между ней и настоящей стеной должно было стать пусть тесным, но спасительным укрытием для 12 человек.

Через несколько дней – в августе 1942-го – первые несколько тысяч узников Тарнопольского гетто были загнаны в вагоны и отправлены на смерть. Последний вагон забрал обреченных людей в июне 43-го. Все эти годы, вплоть до освобождения города советскими войсками в апреле 1944-го, в подвале дома Ругамера жили 12 человек. Над их головами то и дело проходили шумные попойки офицеров гестапо.

Люди покидали свое укрытие только днем, когда Ругамер был на работе. Оставаться незамеченными удавалось почти два года. В 43-м, уже после того, как гетто было полностью уничтожено, немецкие власти собрали на площади все население города, устроив показательную казнь польской семьи и евреев, которых они скрывали. Ирена был шокирована увиденным настолько, что забыла закрыть замок в подвал дома, рассказывая об увиденном еврейским женщинам. В этот момент в дом неожиданно вернулся Ругамер. Сразу осознав, что происходит в подвале его дома, он бросился к телефону – звонить в гестапо. Но догнавшая его Ирена, упав на колени, молила пощадить людей, объясняя, что остаться безучастной к их судьбам ей не позволили вера и воспитание.

Как вспоминала Ирена, майор заперся в своем кабинете и пробыл там до вечера. Выйдя, он предложил ей сделку – его молчание в обмен на ее тело. Так Ирена стала вынужденной любовницей немца, которому к тому времени перевалило за 60 лет. Никто из опекаемых ею в подвале людей не знал, какую цену она платит каждую ночь за их жизни. По словам Ирены, майор почти не интересовался тем, как протекает жизнь в подвале дома, хотя и помог обустроить ей землянку в лесу, куда перебралась часть «гостей» дома. Там же, в лесу у одной из пар вскоре появился первенец – Роман Халлер.

С наступлением советских войск Ругамер бежал в Германию, а Ирена, пока не закончились боевые действия, скрывалась в различных убежищах вместе со своими еврейскими друзьями. Уже после войны спасенные помогли Гут добыть поддельные документы, по которым она как немецкая еврейка смогла попасть в лагерь для перемещенных лиц в Германию. Там она познакомилась с Уильямом Опдайком, сотрудником ООН из Нью-Йорка, а после того как эмигрировала в Соединенные Штаты, совершенно случайно встретилась с ним вновь и вышла за него замуж.

О пережитом в годы войны она не рассказывала ни мужу, ни детям вплоть до 1972-го. Но, как рассказывала дочь Ирены, однажды в доме раздался телефонный звонок. Звонивший был отрицателем Холокоста и проводил опрос для написания дипломной работы в колледже. Потрясенная услышанными суждениями звонившего, Ирена рассказала свою историю семье. Муж посоветовал опубликовать эту историю в местной газете. И вскоре Ирене начали приходить письма от спасенных ею людей и их потомков.

В 1982 году Ирена Гут-Опдайк была признана Праведником народов мира и встретилась со спасенными ею людьми. Среди них, в частности, были Ида и Лазарь Халлеры, чей сын был рожден в лесной землянке. Оказалось, что Халлеры после войны остались жить в Мюнхене, где вскоре встретились с майором Ругамером. Тот разошелся с женой, узнавшей о его романе с Гут и спасенных евреях, и бедствовал. Халлеры приняли его в свой дом, а их сын с тех пор и до смерти Ругамера в 1955-м называл его «зейде», то есть дедушка.

К слову, иерусалимский мемориал истории Холокоста «Яд ва-Шем» интересовался у Ирены Гут о возможности признания Праведником народов мира и Эдуарда Ругамера. Но она отказалась поддержать эту рекомендацию. Ирена Гут-Опдайк умерла в мае 2003 года. В 2012 году Эдуард Ругамер был удостоен звания Праведника. Медаль была вручена его сыну – Эриху Ругамеру – после благодарственной речи о своем «зейде» Романа Халлера.