Ритмы в белых штанах

Как великий саксофонист Стэн Гетц полюбил босса-нову – и помог «Девушке из Ипанемы» стать знаменитой.

Песня «Девушка из Ипанемы» остается золотым хитом вот уже 60 лет. И популярность ей принес не только чарующий голос Аструд Жилберту, но и неповторимая игра одного из величайших саксофонистов ХХ века Стэнли Гетца. Именно он превратил босса-нову – микс бразильского фольклора и джаза – в музыку поистине всенародную.

Стэнли Гетц родился в 1927 году в Филадельфии. Его дед в 1903-м бежал из Житомира от еврейских погромов, а позднее перебрался в США, сменив фамилию на Гетц. Маленький Стэнли был невероятно одаренным ребенком. Он обладал фотографической памятью и абсолютным слухом, и родители не без оснований считали его вундеркиндом.

Увы, доходы его отца-портного оставляли желать лучшего, тем более в период Великой депрессии. В поисках лучшей работы он перебрался в Нью-Йорк, но по-прежнему перебивался случайными заработками. Отец бы с радостью купил любимому сыну хоть рояль, но денег хватило только на губную гармошку. Так в шесть лет у Стэнли появился первый музыкальный инструмент. Он быстро научился на ней играть и вскоре исполнял сложные джазовые композиции, услышанные по радио. С его памятью копирование давалось просто, но Стэнли это казалось скучным. Куда занимательнее было придумывать собственные аранжировки.

В школьные годы Стэнли вступил в ученический оркестр и стал осваивать один инструмент за другим: сначала бас-саксофон, потом фагот. В 13 лет у него появился собственный альт-саксофон, хоть и подержанный. По семейной легенде, отец около года экономил на обедах, чтобы сделать сыну такой подарок на день рождения. Мальчик не раз выступал с ним на школьных концертах, и учителя заметили его талант. Стэна порекомендовали Саймону Ковару – великому американскому фаготисту и музыкальному педагогу. Тот пришел в восторг и согласился заниматься со Стэнли бесплатно.

Эти полгода обучения игре на фаготе стали единственными университетами Стэнли. Он никогда не ходил в музыкальную школу и тем более в консерваторию. Не все гладко было и с обычным школьным образованием. В первые годы мальчик неизменно был лучшим учеником, но чем сильнее его увлекала музыка, тем меньше времени он уделял урокам. Дошло до того, что он и вовсе бросил школу. Однако вмешались социальные работники, и в 16 лет Стэнли с горем пополам получил аттестат о неполном среднем образовании.

Этот документ Гетцу нигде не пригодился. К моменту его получения подросток уже начал карьеру саксофониста. Он играл с известными коллективами, в том числе с бэндом «отца джазового тромбона» Джека Тигардена и оркестром короля свинга Бенни Гудмена. Да и вообще недостатка в работе не было: многие музыканты ушли на фронт, несовершеннолетнему Стэнли же призыв пока не грозил. Он чуть урезал себе имя – стал просто Стэном Гетцем – и начал свой путь к славе.

До блестящего будущего было рукой подать, но Гетц сам все испортил, попробовав наркотики. Его быстро затянуло это болото – и вскоре из-за зависимости его уволили из всех коллективов. Апофеозом стало неудачное ограбление аптеки в 1954 году – музыкант вломился туда в поисках очередной дозы. Его схватили и судили, приговорив к штрафу и полугоду принудительного лечения. К тому времени у него уже было двое детей, и жена ждала третьего. По иронии судьбы ребенок родился в том же самом медицинском центре, где его отец проходил реабилитацию. Гетц твердо решил взять себя в руки и завязать с веществами.

Этот путь оказался тернистым. Когда Гетц был на грани срыва, он использовал «легкую», по его мнению, замену – алкоголь. Ни к чему хорошему, это, разумеется, не привело. Всю оставшуюся жизнь у него случались как годы воздержания, так и месяцы запоев.

В начале 1960 у него появилась новая зависимость – но на этот раз благотворная. Гетц заболел босса-новой, привезенной из Бразилии его новым знакомым, джазовым гитаристом Чарли Бердом. В США босса-нова звучала и до Берда, но особой популярностью не пользовалась. Гетц счел это досадным упущением и предложил записать совместный альбом. Берд взял на себя аранжировку, а Гетц солировал.

Треки из нового альбома «Джазовая самба» мгновенно взлетели на верхние строчки чартов. Сам диск был номинирован на премию «Грэмми» как альбом года: миллион его копий быстро разлетелся по миру. Гетц тем временем выпустил второй альбом в стиле босса-нова – на этот раз с одним из его создателей, бразильским гитаристом Луисом Бонфа.

«Я никогда не был в Бразилии, – говорил Гетц, – но влюбился в босса-нову, когда услышал композиции Антониу Карлоса Жобина в исполнении Аструд Жилберту. В итоге за 13 месяцев я записал пять дисков босса-новы».

В 1963-м Гетцу довелось поработать и со своими новыми кумирами. Впрочем, назвать плодотворным сотрудничество было сложно. Его пригласили для записи альбома, получившего название Getz/Gilberto: Жилберту пела, Гетц вторил ей на саксофоне. В записи также принял участие муж певицы, гитарист Жуан Жилберту. Он сразу невзлюбил Гетца, постоянно вмешивался, давал непрошенные указания – словом, тормозил работу как мог. Естественно, антипатия очень быстро стала взаимной. К тому же гитарист плохо говорил по-английски, что тоже раздражало Гетца.

Диск записывался всего два дня, но они нелегко дались всем участникам. Однако мучения окупились сторицей. В 1964-м Getz/Gilberto стал первым в истории джазовым альбомом, получивший «Грэмми» как альбом года. Отдельных наград удостоились и две композиции – Desafinado и, разумеется, «Девушка из Ипанемы». Об успехе этой песни говорить излишне. Она зазвучала, что называется, из каждого утюга и даже сейчас, спустя 60 лет, узнается с первых нот. Солидные отчисления не заставили себя ждать. Возможно, это и примирило недавних неприятелей: чета Жилберту много раз после гостила в доме саксофониста.

В 1970-е Гетц начал отходить от босса-новы в поисках нового звучания. Друзья его отговаривали: вот она, золотая жила, можно разрабатывать и горя не знать. Но музыкант не желал стоять на месте. Он записывал альбомы в стиле джаз-фьюжн и активно экспериментировал. Время показало, что Гетц оказался прав: возможно, он и потерял часть доходов, но зато вошел в историю как музыкант предельно широкого жанра, а не как создатель нескольких всемирно известных хитов.

В середине 1980-х Стэнфордский университет предложил ему место преподавателя: он давал уроки джазовой музыки в проекте Stanford Jazz Workshop. Гетц активно гастролировал, выпустил еще несколько альбомов. Словом, на первый взгляд все складывалось радужно. На самом же деле как раз в то время Гетц снова впал в алкогольную зависимость. Он пытался бороться – но то и дело проигрывал.

Увы, эти проигрыши не прошли бесследно: в 1987-м у Гетца обнаружили рак печени. Музыкант, полный творческих планов, вновь взял себя в руки. Он полностью отказался от алкоголя, сел на строгую вегетарианскую диету, вел предельно здоровый образ жизни и выполнял все указания врачей. Гетцу сделали несколько операций, опухоль вроде бы пошла на убыль. Музыкант воспрял духом, но, к сожалению, болезнь дала ему лишь временную передышку, и в 1991 году великий саксофонист скончался. Его прах, как завещал он сам, рассыпали над морем из футляра для саксофона.