Top.Mail.Ru

Квадрат Маневича

09.02.2024

Юнцом встречался с Лениным, а всю войну добывал секретные чертежи в Европе. Перед самой же смертью Герой Советского Союза разведчик Лев Маневич спас 16 000 заключенных концлагеря Эбензее.

5 мая 1945 года узники концлагеря Эбензее, как обычно, вышли на работу в штольни. Внезапно многотысячная колонна остановилась. Несмотря на угрозы вооруженных конвоиров, люди отказывались продолжать путь. Охранники начали стрелять, но поднялся бунт, и нацисты пошли на попятную. Гитлеровцы успели убить несколько человек, но если бы не отказ идти на работу, жертвы бы исчислялись тысячами. Избежать их помог один из узников: он предупредил товарищей о планах отступающих нацистов взорвать всех заключенных в шахте. В лагере этого человека знали как полковника Якова Старостина, но на самом деле под этим именем скрывался легендарный советский разведчик Лев Маневич.

Узники концлагеря Эбензее

Узники концлагеря Эбензее

Разведать планы нацистов Маневичу помогло блестящее знание немецкого – при этом узникам разведчик сообщил об угрозе уже на итальянском и французском. Все эти языки он в совершенстве выучил еще в детстве. Родился он в 1898 году в небольшом белорусском городе Чаусы недалеко от Могилева в семье адвоката Ефима (Израиля) Маневича. Когда Леве было семь лет, умерла его мать, и вскоре мальчика отправили в Цюрих к старшему брату Якову. Тот в 1905 году был сослан на каторгу за участие в революционном движении, но сумел бежать за границу и осел в Швейцарии.

Юный Маневич с сестрой

Юный Маневич с сестрой

В Цюрихе Лева первым делом принялся учить немецкий, и уже через несколько месяцев мог общаться на нем с учителями и одноклассниками. После этого мальчик принялся за французский и итальянский. Он всего лишь учил государственные языки страны, в которой жил, и не подозревал, что именно эти знания и определят его карьеру разведчика.

Вместе с языками в Швейцарии он усвоил революционные взгляды брата, который и за границей оставался на связи с большевиками. На собраниях местной партийной ячейки Леве удалось лично увидеть и услышать Ленина, когда тот в 1916 году жил в Цюрихе. Неудивительно, что братья Маневичи сразу вернулись в Россию, как только до них дошла весть о февральской революции. Оба горели желанием строить новое революционное будущее – но вместо этого сразу по приезде в июне 1917-го были мобилизованы.

Встречи с Лениным

Встречи с Лениным

Впрочем, служба длилась лишь несколько месяцев – ровно до Октябрьской революции. Вскоре после нее Лев Маневич уже добровольцем вступил в Красную армию. Однако весной 1920 года его отозвали с фронта. Зарождалась советская военная разведка – остро не хватало квалифицированных кадров. Требовались люди со знанием иностранных языков и уклада жизни за границей. Искали их в первую очередь среди эмигрантов, вернувшихся на родину после революции по идейным соображениям. Поэтому партийное руководство направило Льва Маневича в Москву, где он окончил Военную академию РККА и поступил в распоряжение разведуправления штаба РККА.

Непосредственным начальником Маневича стал Ян Берзин, создавший систему военной разведки в СССР. Еще в конце 1920-х он предугадал начало Второй мировой, опираясь на собранные разведданные. Берзин даже опубликовал под вымышленным именем брошюру, где писал, что война может начаться в ближайшее десятилетие без объявления и станет «войной моторов». Поэтому приоритетной задачей советских разведчиков стал сбор данных о новейших военных технологиях.

В Красную армию Маневич вступил добровольцем

В Красную армию Маневич вступил добровольцем

Инженерное образование Маневича оказалось кстати – и в 1925-м его отправили в Германию, где он и провел два года. Эта поездка была чем-то вроде «выпускной практики», где разведчику предстояло обкатать свои навыки. Главное, что от него требовалось – установить связи и завязать полезные знакомства с людьми, связанными с военной промышленностью. Предполагалось, что после этого Маневича легально отправят в США на дипломатическую службу, и под этим прикрытием он будет добывать сведения.

Для этого в 1927 году Маневич вернулся в СССР, где получил неожиданное предложение от Яна Берзина: стать нелегальным разведчиком в Европе. Хотя оно было озвучено в формате просьбы, а не приказа, Маневич понимал, что отказ равносилен смертному приговору. Его отправили в летную школу, где он выучился пилотировать самолет, а потом – в Вену под видом австрийского предпринимателя Конрада Кёртнера. Однако в агентурной сети он был известен под псевдонимом Этьен, закрепившимся за ним еще во время службы в Германии.

Целью Маневича в Европе был промышленный шпионаж

Целью Маневича в Европе был промышленный шпионаж

К тому времени у Маневича уже была семья: в 1921-м он женился, а годом позднее родилась дочь Татьяна. Известие о новом отъезде и очередной долгой разлуке жена восприняла очень тяжело, и разведчик уговорил Яна Берзина отправить вместе с ним семью. Берзин понимал риски, но Маневич к тому времени успел отлично себя зарекомендовать, и руководитель нехотя согласился. Позднее это решение оба признают ошибкой. И тем не менее жена Маневича Надежда поехала в Вену с паспортом гражданки Финляндии Марии Вестерхольм, а дочь Татьяна превратилась в Айно.

Проблемы начались сразу же: дочь, с младенчества говорившая по-немецки благодаря усилиям отца, чуть не выдала родителей прямо на вокзале. Она начала расспрашивать, почему суп подают в чашках, а не в тарелках, и зачем в него кладут яйцо. Отец тут же попросил говорить тише и попросил, чтобы она старалась не показывать удивления. Вскоре девочка опять всерьез испугала взрослых – в гостиничном коридоре она начала распевать на русском языке песню про Советскую армию.

Дочь Маневича Татьяна у могилы отца

Дочь Маневича Татьяна у могилы отца

В итоге маленькая Таня невольно навлекла на родителей неприятности. По легенде, Мария и Айно были лютеранками, и однажды пожилая соседка-учительница вязла девочку с собой в церковь. Таня, родившаяся в Советском Союзе, не знала, кто такой Иисус Христос, не говоря уже о христианских молитвах и обрядах. Удивленная соседка пришла к ее матери с расспросами – и на всякий случай донесла на странную семью куда следует. Мать и дочь взяли под наблюдение. К счастью, Надежде удалось связаться с полпредством, и их экстренно вывезли в СССР. Лев Маневич больше никогда их не видел.

Сам он вскоре перебрался в Италию, куда и стремился. Его целью были предприятия по производству самолетов – в 1930-е именно в Италии было лучше всего развито авиастроение в Европе. И не только авиастроение: Италия создавала лучшие подводные лодки и передовое стрелковое оружие. Маневич под именем Конрада Кёртнера владел патентным бюро «Эврика» в Вене, и ему повезло заключить контракт с немецкой фирмой «Нептун». Эта фирма выпускала аккумуляторы для подводных лодок, что само по себе было удачей. Но еще важнее была возможность поехать в Италию в качестве официального представителя этой компании.

В Цюрихе Маневич виделся с Лениным

Лев Маневич

Так в 1931 году Маневич оказался в Милане, где открыл филиал «Эврики» и быстро вошел в местные деловые круги. Он стал членом местной торговой палаты, жил на широкую ногу и снискал себе репутацию знатока классической музыки и завсегдатая театра Ла Скала. В оперу он ходил с молодой студенткой консерватории по имени Ингрид. Окружающие приписывали им бурный роман, тем более что Кёртнер появлялся у нее на квартире. Во время его визитов оттуда доносились звуки оперных арий – влюбленные слушали патефонные пластинки.

На самом деле под корпусом дорогого патефона скрывалась рация, а Ингрид была радисткой, работавшей под позывным Травиата. Она передавала в СССР полученные от Маневича данные о новых разработках итальянских военных конструкторов. Благодаря тандему «поклонников оперы» советская разведка получила около 200 секретных чертежей и документов, в том числе сведения об испытаниях истребителя Caproni, бомбардировщика Fiat BR, о подводных лодках Mameli и многих других секретных технологиях.

Однако итальянская контрразведка все-таки вышла на след одного из агентов Маневича – инженера Паскуале Эспозито. Тот сочувствовал коммунистам и потому поставлял им секретные сведения. Эспозито арестовали, когда тот выносил с завода чертежи. Его шантажировали, пригрозив жестоко убить его падчерицу, и он указал на Маневича. Сам разведчик тоже чувствовал слежку и успел предупредить радистку: Ингрид вовремя уничтожила патефон с рацией и сбежала в нейтральную Швейцарию. А вот Маневича в 1932-м схватили и около пяти лет держали под следствием. Но он категорически отрицал причастность к советской и чьей бы то ни было разведке. Конрад Кёртнер утверждал, что как владелец патентного бюро гонялся за техническими новинками, чтобы разбогатеть на чужих ноу-хау.

Образ предпринимателя Конрада Кёртнера подходил Маневичу

Образ предпринимателя Конрада Кёртнера подходил Маневичу

В 1937-м его осудили на 16 лет за промышленный шпионаж и отправили в тюрьму, где содержали осужденных с такими же статьями. Иначе говоря, он оказался в обществе специалистов, причастных к военной промышленности. Это сыграло ему на руку, потому что позволило добывать ценные сведения даже в тюрьме. В СССР он их передавал через адвокатов, причем те даже не подозревали, что служат связными. Но по просьбе Маневича они сообщали «невинные» зашифрованные данные другим резидентам, а те переправляли информацию в Советский Союз.

Одновременно Ян Берзин, понимая ценность Маневича для советской разведки, прилагал неимоверные усилия по его освобождению. Он обивал пороги, добиваясь разрешения и средств на подготовку побега. Планировалось подкупить надзирателей, и план, возможно, сработал бы, если бы не чистки 1937 года. Под них угодил сам Берзин – в ноябре 1937-го его объявили троцкистом и расстреляли. После смерти Берзина попыток вызволить Маневича уже никто не предпринимал.

В 1941-м Маневич заболел туберкулезом, и его перевели в другую тюрьму на острове Сан-Стефано. Двумя годами позднее там высадился американский десант и освободил всех заключенных. Разведчик перебрался на материк, но, к несчастью, оказался в зоне, оккупированной немецкими войсками. Уже через несколько дней его снова схватили и отправили в концлагерь. На этот раз он не стал выдавать себя за несуществующего Конрада Кёртнера, иначе его переправили бы в Австрию, где обман быстро бы раскрылся. Он назвался именем реального человека – советского полковника Якова Старостина, своего боевого товарища со времен Гражданской войны. Маневич хорошо знал биографию Старостина вплоть до мельчайших деталей, и легенда не вызывала подозрений.

В концлагере Эбензее

В концлагере Эбензее

Около года он провел в концлагере Маутхаузен, где смог организовать подпольное сопротивление. Маневичу и его единомышленникам удавалось срывать работу и портить оборудование. Потом он сменил несколько лагерей, пока под конец войны его не перекинули в «филиал» Маутхаузена – Эбензее. Там он продолжал подпольную подрывную работу, а за день до освобождения лагеря силами союзников спас 16 000 человек – ту самую многотысячную колонну, которую собирались взорвать в шахтах при отступлении. Разведчик узнал о планах нацистов и смог предупредить остальных.

К тому времени его здоровье было подорвано окончательно. После освобождения 6 мая 1945 года он раскрыл себя проверенному товарищу по концлагерю – советскому офицеру Гранту Айрапетову. «Передай в Москву, что я Этьен, – попросил разведчик, – и скажи, чтобы не трогали семью, потому что я сделал все что мог». Ни жену, ни дочь никто и в самом деле не тронул – наоборот, устроили на работу в госорганах.

Лев Маневич умер спустя несколько дней: официально зафиксирована знаменательная дата 9 мая, но по другим документам это могло быть 11 или 14 мая. Так или иначе, его похоронили неподалеку от австрийского рода Линц под именем Якова Старостина. Только в 1965 году личность Льва Маневича рассекретили. Разведчика торжественно перезахоронили под его собственным именем на мемориальном кладбище в Линце и присвоили ему звание Героя Советского Союза посмертно.

{* *}