«Евреи – не трусы!»

Крушил нацистские танки, пришивал пациентам руки – и писал стихи. Как за 91 год Ион Деген побывал героем войны, хирургом и диссидентом.

Иона Дегена хоронили как минимум дважды. Первый раз – в 1941-м, когда он под Днепропетровском выходил из немецкого окружения. Однополчане думали: Деген утонул, когда переплывал Днепр. И очень удивились, встретив его после войны. В боях под Кенигсбергом в январе 45-го его похоронили во второй раз. После сражения нашли подбитый танк, которым командовал Деген, а в танке – его сгоревшую полевую сумку. Решили: точно погиб. И выбили его имя на надгробии братской могилы у города Нестеров. Но он снова выжил. С перебитыми ногами и руками, с пулей в голове лежал в двадцати метрах от горящего танка – смог выползти. Хотел застрелиться, чтобы не взяли в плен, и не смог: потерял сознание раньше.

Позже вспоминал: в том танковом бою спастись помогло чудо. «Мы гнали на “тридцатьчетверке” в самое пекло. И вдруг команда: “Башню – вправо! Бронебойным!!!” Я такую команду не отдавал. Но она прозвучала! Кто ее отдал: судьба, провидение, Г-сподь? Я не знаю. Но мы ее выполнили, и одновременно запылали сразу два танка – мой и немецкий. Выходит, мы одномоментно выстрелили друг в друга. Это меня и спасло».

Ион Деген пошел на войну добровольцем, когда ему было 16. Сам он рассказывал, что уже в старшей школе к армии был готов. В 12 лет работал помощником кузнеца. В 15 обрабатывал огород на станции юннатов – выращивал каучуконосные растения. По его словам, «хотел помочь промышленности в стране». В 16 прошел курсы в местном погранотряде, умел стрелять из всех видов оружия, разбирался в гранатах.

Рос он, по его собственным словам, «юным фанатиком, беззаветно преданным коммунистическому строю». Но биться с фашистами пошел не только для того, чтобы защитить Родину. «Хотел показать, что евреи не трусы, как о них многие думали. Вот и лез первым», – говорил он.

Сколько всего пережил Ион Деген за годы войны, лучше всего говорят его награды: орден Красного Знамени, орден Отечественной войны I и II степени, медали «За отвагу», за оборону Киева, Кавказа, за взятие Кенигсберга. Всего в «коллекции» Дегена больше десятка орденов и медалей. Летом 41-го он вышел из окружения с простреленной ногой, в которой началось заражение: «В госпитале грозили ампутацией, и я боялся: подсыплют какого-нибудь снотворного, усыпят, сонного приволокут в операционную и там отрежут… А что такое в 16 лет перспектива остаться безногим? Но все обошлось». В октябре 42-го он вновь попал в госпиталь – получил ранение, когда ходил в разведку. А в 44-м оказался на передовой уже не пехотинцем и не разведчиком, а командиром танка. В этом качестве он стал легендой: за годы войны стал одним из ведущих асов, уничтожил 11 немецких «Пантер» и одного «Тигра».

В 44-м Дегена могли похоронить и в третий раз. Он применил физическую силу к старшему по званию, а за это грозил расстрел. Дело было так. В одном из боев танк Дегена горел. Водитель команды, выбираясь из подбитой машины, потерял сапог – а обувь у него была сорок шестого размера. Таких сапог не оказалось ни в батальоне, ни в бригаде. Водитель ходил по осенней распутице в одном сапоге и тряпках, намотанных на вторую ногу. Видя это, Ион Деген пришел к капитану-снабженцу и прижал того к стенке: «У вас ведь тоже сорок шестой размер, товарищ капитан? Если завтра у моего водителя не будет сапог, я сниму ваши – а они ведь отличные! – и не посмотрю на субординацию!» От трибунала Дегена спасли бои – вскоре команда его танка ушла на передовую. Сам он про сапоги больше не вспоминал. Но зато актер Вениамин Смехов, который в нулевые снял фильм о Дегене, утверждал: тот не просто угрожал капитану, а действительно в тот же вечер снял с него сапоги!

Другой скандал разразился в том же 44-м, когда по всем фронтам разошлось стихотворение «Мой товарищ». Речь в нем шла о двух фронтовиках. Один из них погибает, а второй берет его валенки – потому что назавтра ему идти в наступление, и теплая обувь пригодится. Константин Симонов увидел в этом стихе клевету на Красную армию и воспевание мародерства. Вновь запахло трибуналом, стали искать автора – и не нашли. Лишь в 80-е Ион Деген официально подтвердил: стихотворение написал он. Основой послужил реальный случай – правда, не связанный с валенками. На руках у Дегена умирал товарищ, который попросил не рвать его одежду для перевязки, а отдать живым – тем, кому она будет нужнее. Разлетелось по фронтам и другое стихотворение – но тут уже опасаться было нечего, и Ион Деген своего авторства не скрывал. «Воздух вздрогнул. / Выстрел. Дым. / На старых деревьях обрублены сучья. / А я еще жив, / А я невредим. / Случай?»

«За время войны я столько лежал в госпиталях, столько видел крови и оторванных конечностей, что решил: закончим воевать – пойду во врачи! Буду оторванное пришивать!» – вспоминал Деген. В начале 50-х он закончил медицинский институт в Черновцах. Позже переехал в Киев, защитил кандидатскую, затем докторскую – и много лет работал ортопедом-травматологом. Он одним из первых в мире провел успешную операцию по реплантации – пришил оторванную руку слесарю, который травмировался на заводе.

Еще будучи студентом медвуза, он ввязался в драку с однокурсниками. Те обозвали его «жидовской мордой». Ветеран войны, в теле которого осталось больше двадцати осколков, он всюду ходил с тростью. Но трость эта была не простой, а из литого металла. С ее помощью Ион Деген тренировал мышцы, поврежденные на войне. Эта трость и стала его оружием в драке. А когда ее выбили из рук, Деген использовал прием, которому его еще в разведотряде научили сослуживцы-сибиряки. Не имея сил, чтобы бить кулаками, он просто хватал обидчиков за грудки, дергал на себя и бил головой в нос – и так свалил несколько человек. В институте был скандал, но исключать героя-ветерана не стали.

Позже еврейское происхождение сыграло свою роль и в работе. Заслуженный врач с ученой степенью, Ион Деген долгие годы работал в Киеве простым хирургом – без надежды на повышение. В середине 70-х он публично заявил, что хочет уехать в Израиль. Его жена Люся рассказывала: «Никогда не забуду, как все тогда хором закричали: “Вот и убирайтесь! Убирайтесь в свой Израиль!”». Хотя сам Деген вспоминал и другие истории: «Перед репатриацией в бюро райкома устроили заседание – меня исключали из партии. И неожиданно встал один из секретарей парторганизации, военный летчик, Герой Советского Союза и сказал от всего сердца: “Дай вам Б-г счастья!”». Хорошего пути тайно пожелали и сотрудницы ОВИРа. Ион Деген оперировал их детей и родных – всем было жалко расставаться с хирургом. Но в качестве прощального подарка его документы рассмотрели вне очереди и разрешение на выезд оформили быстро и без проблем.

В Израиле Ион Деген поселился в Гиватаиме. Много лет он продолжал работать врачом-ортопедом. Оперировал и евреев, и арабов, не делая разницы между людьми. Однажды во времена первой интифады он едва не стал жертвой террористов по дороге в Самарию. Но выручил военный опыт – и пистолет, который Деген возил с собой. Когда дорогу ему перекрыли две машины с палестинцами, он просто вышел, держа пистолет в руке. «В обойме пятнадцать пуль! Если сейчас не освободите путь, все они будут выпущены в вас!» – сказал он. И добавил: «Мое правительство меня, конечно, посадит. Но я, по крайней мере, буду живым!» После этого дорога была открыта.

Ион Деген скончался весной 2017 года. Ему был 91 год. Жена Люся пережила его на три года: она умерла в 2019-м. У пары остались сын и трое внуков. В памятном слове Биньямин Нетаньяху назвал Иона Дегена «героем» и «легендой среди танкистов по всему миру». Одно из последних больших интервью в своей жизни Ион Деген дал нашему сайту Jewish.ru. В разговоре с журналисткой 88-летний ветеран хвастался своей неизменной стальной тростью: «Видите ее? Пять килограммов! Вы ее двумя руками не поднимете, а я в своем возрасте поднимаю!»