Общество
Еврейский волкодав
Сумерки приносили Одессе налёты, убийства и ограбления...
Партизан Иосиф Глуз
21.06.2002
Из воспоминаний известного партизана Гада (Григория) РОЗЕНБЛАТА:
Иосиф Глуз — один из многих еврейских парней, воевавших в рядах партизан в годы 2-й Мировой войны. Во время первой акции в Зопевке ему было всего 18 лет, но он был уже вполне сложившимся человеком.
Несмотря на полную секретность при формировании зопевкинских партизанских групп, Иосиф почувствовал, что что-то готовится, что организуется какая-то группа. Он заметил, что ищут оружие, патроны, гранаты. И, недолго думая, предстал перед организаторами и заявил, что ему известно о происходящем, что у него много связей с сельчанами в округе, а главное, что он прекрасно знает лесные тропы.
Парень мне сразу понравился, и я рекомендовал своему товарищу, члену партизанского оргкомитета Вотчину, принять его в группу. Иосиф засиял от радости, весь его вид и взгляд излучали готовность к действию и уверенность в себе. Он присоединился к нам, участвовал в переходе нашей группы в Чаманские леса, став связным, которому мы поручили ежедневное проникновение в гетто, наблюдение и отчет о происходящем там.
В те дни в гетто свирепствовали фашистские прихвостни, которые безжалостно преследовали уцелевших после первой акции евреев. К сожалению, были евреи, которые верили обещаниям гитлеровцев, не желая покидать насиженные места. Не раз мы сообщали им через нашего товарища Гершеля Найдана, что гитлеровцы намерены уничтожить их при первой же возможности, и чтобы они, не мешкая, убегали, пока не поздно.
Такие же предупреждения мы посылали и через Иосифа Глуза, который должен был передать их Иосифу Вайсману, одному из уважаемых людей местечка. После долгих дней ожидания и всех "за" и "против" было принято решение атаковать немцев и их приспешников в Зопевке. К тому времени мы располагали 8 винтовками и 12 гранатами, и к каждой винтовке у нас имелось от 50 до 100 патронов.
Мы знали, в каких домах проживали фашисты и полицаи, и по плану каждому из нас надлежало подкрасться к одному из этих домов и бросить в него гранату, а затем открыть огонь по тем, кто попытается выпрыгнуть через окно или спастись бегством через дверь. Одновременно с этим вторая группа должна была поджечь местечко в 10 разных местах и уничтожить все награбленное фашистами и их приспешниками имущество.
В назначенный для операции день мы расположились возле местечка и ждали прибытия Гершеля Найдана. Каково же было наше изумление, когда он появился вместе с еще одним жителем Зопевки, и со слезами на глазах передал нам просьбу евреев не предпринимать никаких действий: они решили остаться в местечке, будь что будет.
Частично продовольствие для партизанской роты И. Глуз доставлял из гетто. После второй акции уничтожения в местечке проведенной в Йом-Кипур 1941 г., мы вынуждены были перейти на самообеспечение. Осуществлялось оно в результате ночных диверсий и поджога гитлеровских складов, а также акций возмездия против фашистских прихвостней из числа местного населения.
Мне припоминается, что в ноябре 1942 г. мы остались без продовольствия, не имея возможности выйти для проведения диверсий из-за облав полицаев и их подручных, которые рыскали по лесам. Поэтому мы решили переждать несколько дней и, понятное дело, голодали. И вот однажды на рассвете меня будит часовой и показывает на нечто вдали — смутные очертания человека, ведущего корову. Вскоре мы убедились, что не ошиблись. Действительно, это была корова, которую сопровождал не кто иной, как Иосиф Глуз. Видя, что мы голодаем и не можем выйти из леса, он на свой страх и риск вывел корову из одного из окрестных сел. Иосиф собственноручно зарезал ее, разделал и приготовил целый котел с мясом и супом на весь отряд.
В середине октября 1942 г. Глуз вернулся из разведки по лесу и рассказал следующее: — Возвращаясь из леса Короща после посещения евреев, прячущихся там, я заметил, что в зарослях кто-то есть. Подумав, что это тоже евреи, я направился к ним и внезапно оказался перед наставленными на меня стволами автоматов, которые держали незнакомые люди. Их было пятеро: четверо мужчин и одна женщина.
Я был настолько ошарашен, что слова не мог вымолвить. Один из них спросил по-русски, кто я. К радости своей я заметил на их пилотках красноармейские звезды и понял, что передо мной советские партизаны. Они продолжали допрашивать: откуда я иду, откуда у меня оружие, почему я шляюсь один по лесу? Я ответил им, что я партизан-еврей и возвращаюсь с задания. Они спросили, из какого я отряда. Я ответил, что если командир разрешит мне, то я им отвечу подробно после того, как схожу к своим и вернусь. Они отпустили меня. Сейчас они примерно в километре отсюда.
Мы расспросили Глуза о деталях их обмундирования, оружия, об акценте и пр., опасаясь, как бы это не оказалось западней власовцев или казаков — гитлеровских приспешников. Такие казачьи роты появились тогда во многих местах. Глуз ответил, что мужчины — заросшие щетиной, с замызганными ботинками, в обтрепанном и помятом обмундировании, а на плече у девушки болталось на ремне что-то похожее на рацию. Посовещавшись, мы решили, что стоит рискнуть и встретиться с ними. Глуз направился сообщить, что мы согласны на встречу при условии, что с каждой стороны будет по два представителя. В назначенный час Пати и я пошли к месту встречи. Наши люди залегли в замаскированных позициях.
Нам навстречу выбежал Иосиф и сообщил о согласии группы на условия встречи. И действительно, выяснилось, что это советские парашютисты. На рассвете следующего дня они, по нашей просьбе, связались по рации с командованием украинских партизан и сообщили о нашем отряде. Мы были счастливы, когда поступил ответ, что сообщение принято, и чтобы мы ждали указаний.
После присоединения зопевкинской партизанской группы к бригаде Ковпака И. Глуза включили в одну из рот, где он продолжал свой боевой путь вплоть до Карпат. После окружения и расчленения партизанской бригады Ковпака Иосиф с еще восемью партизанами вышел из окружения в районе Делятина. По дороге они наткнулись на засаду гитлеровцев, и пятеро погибли в бою. Иосиф был в числе трех спасшихся. Они направились на север, в район Подолии, к намеченному пункту встречи в Чаманских лесах — месте зарождения и деятельности наших партизанских отрядов. Добравшись туда, они однажды ночью наткнулись на обоз подвод. Как выяснилось позднее, это были партизаны группы Медведева, действовавшей в этом районе и возле Ровно.
Командиры группы были убеждены, что трое партизан — дезертиры, не веря, что бригада может быть расформирована даже в тяжелых боевых условиях. Поэтому всех троих разоружили и привязали к дереву, ожидая приговора штаба.
И вдруг привязанный к дереву и горько размышляющий о своей судьбе Иосиф Глуз заметил неподалеку Илюшу, того самого командира парашютистов, которого он встретил год назад в Корощенском лесу. Илюша подошел на крики Иосифа и с изумлением уставился на картину: Иосиф, привязанный к дереву, бледный и полуживой. Илюша сразу понесся в штаб, и все рассказал, затем связался со штабом на "Большой земле" и получил указание обращаться уважительно со всеми, кто возвращается из Карпат — все они не дезертиры, а партизаны, вышедшие из окружения.
Трое партизан — и Глуз среди них — продолжили свой путь на север, где встретили партизанский отряд, насчитывавший 500 человек. Там они встретили и двух украинских партизан, бывших с нами в Чаманских лесах — Александра Филюка и Агафона Мельничука. Через некоторое время началось формирование особой группы для операций по ту сторону Буга — в Польше. Главной ее задачей был сбор сведений и диверсионная деятельность, а также налаживание связи с польскими подпольщиками. Эта группа должна была насчитывать около 200 человек; И. Глуз, А. Филюк и А. Мельничук пошли добровольцами в нее.
Осенью 1943 г. в одну из ночей вся группа переправилась через Буг и приступила к делу. Деятельность ее продолжалась до середины лета 1944 г., после чего часть членов группы была направлена на выполнение особых заданий, а остальные откомандированы в военкоматы. И. Глуз продолжил путь в направлении Луцка и там встретил знакомого офицера, который сообщил ему, что, организуется особая партизанская группа для действий на территории Чехословакии. Иосиф тут же решил присоединиться к ней и вместе со своим знакомым направился в Брест-Литовск бывший отправным пунктом.
Но спустя несколько недель вся эта программа была аннулирована. И. Глуз был мобилизован в Красную Армию и семь месяцев, до самого окончания войны, прозанимался в бронетанковой школе в Качальске. И. Глуз был мужественным бойцом, преданным и целеустремленным. Вызывался на самые опасные задания, был награжден орденами и медалями. Сейчас он живет в Израиле, женат, имеет двоих детей.
Несмотря на полную секретность при формировании зопевкинских партизанских групп, Иосиф почувствовал, что что-то готовится, что организуется какая-то группа. Он заметил, что ищут оружие, патроны, гранаты. И, недолго думая, предстал перед организаторами и заявил, что ему известно о происходящем, что у него много связей с сельчанами в округе, а главное, что он прекрасно знает лесные тропы.
Парень мне сразу понравился, и я рекомендовал своему товарищу, члену партизанского оргкомитета Вотчину, принять его в группу. Иосиф засиял от радости, весь его вид и взгляд излучали готовность к действию и уверенность в себе. Он присоединился к нам, участвовал в переходе нашей группы в Чаманские леса, став связным, которому мы поручили ежедневное проникновение в гетто, наблюдение и отчет о происходящем там.
В те дни в гетто свирепствовали фашистские прихвостни, которые безжалостно преследовали уцелевших после первой акции евреев. К сожалению, были евреи, которые верили обещаниям гитлеровцев, не желая покидать насиженные места. Не раз мы сообщали им через нашего товарища Гершеля Найдана, что гитлеровцы намерены уничтожить их при первой же возможности, и чтобы они, не мешкая, убегали, пока не поздно.
Такие же предупреждения мы посылали и через Иосифа Глуза, который должен был передать их Иосифу Вайсману, одному из уважаемых людей местечка. После долгих дней ожидания и всех "за" и "против" было принято решение атаковать немцев и их приспешников в Зопевке. К тому времени мы располагали 8 винтовками и 12 гранатами, и к каждой винтовке у нас имелось от 50 до 100 патронов.
Мы знали, в каких домах проживали фашисты и полицаи, и по плану каждому из нас надлежало подкрасться к одному из этих домов и бросить в него гранату, а затем открыть огонь по тем, кто попытается выпрыгнуть через окно или спастись бегством через дверь. Одновременно с этим вторая группа должна была поджечь местечко в 10 разных местах и уничтожить все награбленное фашистами и их приспешниками имущество.
В назначенный для операции день мы расположились возле местечка и ждали прибытия Гершеля Найдана. Каково же было наше изумление, когда он появился вместе с еще одним жителем Зопевки, и со слезами на глазах передал нам просьбу евреев не предпринимать никаких действий: они решили остаться в местечке, будь что будет.
Частично продовольствие для партизанской роты И. Глуз доставлял из гетто. После второй акции уничтожения в местечке проведенной в Йом-Кипур 1941 г., мы вынуждены были перейти на самообеспечение. Осуществлялось оно в результате ночных диверсий и поджога гитлеровских складов, а также акций возмездия против фашистских прихвостней из числа местного населения.
Мне припоминается, что в ноябре 1942 г. мы остались без продовольствия, не имея возможности выйти для проведения диверсий из-за облав полицаев и их подручных, которые рыскали по лесам. Поэтому мы решили переждать несколько дней и, понятное дело, голодали. И вот однажды на рассвете меня будит часовой и показывает на нечто вдали — смутные очертания человека, ведущего корову. Вскоре мы убедились, что не ошиблись. Действительно, это была корова, которую сопровождал не кто иной, как Иосиф Глуз. Видя, что мы голодаем и не можем выйти из леса, он на свой страх и риск вывел корову из одного из окрестных сел. Иосиф собственноручно зарезал ее, разделал и приготовил целый котел с мясом и супом на весь отряд.
В середине октября 1942 г. Глуз вернулся из разведки по лесу и рассказал следующее: — Возвращаясь из леса Короща после посещения евреев, прячущихся там, я заметил, что в зарослях кто-то есть. Подумав, что это тоже евреи, я направился к ним и внезапно оказался перед наставленными на меня стволами автоматов, которые держали незнакомые люди. Их было пятеро: четверо мужчин и одна женщина.
Я был настолько ошарашен, что слова не мог вымолвить. Один из них спросил по-русски, кто я. К радости своей я заметил на их пилотках красноармейские звезды и понял, что передо мной советские партизаны. Они продолжали допрашивать: откуда я иду, откуда у меня оружие, почему я шляюсь один по лесу? Я ответил им, что я партизан-еврей и возвращаюсь с задания. Они спросили, из какого я отряда. Я ответил, что если командир разрешит мне, то я им отвечу подробно после того, как схожу к своим и вернусь. Они отпустили меня. Сейчас они примерно в километре отсюда.
Мы расспросили Глуза о деталях их обмундирования, оружия, об акценте и пр., опасаясь, как бы это не оказалось западней власовцев или казаков — гитлеровских приспешников. Такие казачьи роты появились тогда во многих местах. Глуз ответил, что мужчины — заросшие щетиной, с замызганными ботинками, в обтрепанном и помятом обмундировании, а на плече у девушки болталось на ремне что-то похожее на рацию. Посовещавшись, мы решили, что стоит рискнуть и встретиться с ними. Глуз направился сообщить, что мы согласны на встречу при условии, что с каждой стороны будет по два представителя. В назначенный час Пати и я пошли к месту встречи. Наши люди залегли в замаскированных позициях.
Нам навстречу выбежал Иосиф и сообщил о согласии группы на условия встречи. И действительно, выяснилось, что это советские парашютисты. На рассвете следующего дня они, по нашей просьбе, связались по рации с командованием украинских партизан и сообщили о нашем отряде. Мы были счастливы, когда поступил ответ, что сообщение принято, и чтобы мы ждали указаний.
После присоединения зопевкинской партизанской группы к бригаде Ковпака И. Глуза включили в одну из рот, где он продолжал свой боевой путь вплоть до Карпат. После окружения и расчленения партизанской бригады Ковпака Иосиф с еще восемью партизанами вышел из окружения в районе Делятина. По дороге они наткнулись на засаду гитлеровцев, и пятеро погибли в бою. Иосиф был в числе трех спасшихся. Они направились на север, в район Подолии, к намеченному пункту встречи в Чаманских лесах — месте зарождения и деятельности наших партизанских отрядов. Добравшись туда, они однажды ночью наткнулись на обоз подвод. Как выяснилось позднее, это были партизаны группы Медведева, действовавшей в этом районе и возле Ровно.
Командиры группы были убеждены, что трое партизан — дезертиры, не веря, что бригада может быть расформирована даже в тяжелых боевых условиях. Поэтому всех троих разоружили и привязали к дереву, ожидая приговора штаба.
И вдруг привязанный к дереву и горько размышляющий о своей судьбе Иосиф Глуз заметил неподалеку Илюшу, того самого командира парашютистов, которого он встретил год назад в Корощенском лесу. Илюша подошел на крики Иосифа и с изумлением уставился на картину: Иосиф, привязанный к дереву, бледный и полуживой. Илюша сразу понесся в штаб, и все рассказал, затем связался со штабом на "Большой земле" и получил указание обращаться уважительно со всеми, кто возвращается из Карпат — все они не дезертиры, а партизаны, вышедшие из окружения.
Трое партизан — и Глуз среди них — продолжили свой путь на север, где встретили партизанский отряд, насчитывавший 500 человек. Там они встретили и двух украинских партизан, бывших с нами в Чаманских лесах — Александра Филюка и Агафона Мельничука. Через некоторое время началось формирование особой группы для операций по ту сторону Буга — в Польше. Главной ее задачей был сбор сведений и диверсионная деятельность, а также налаживание связи с польскими подпольщиками. Эта группа должна была насчитывать около 200 человек; И. Глуз, А. Филюк и А. Мельничук пошли добровольцами в нее.
Осенью 1943 г. в одну из ночей вся группа переправилась через Буг и приступила к делу. Деятельность ее продолжалась до середины лета 1944 г., после чего часть членов группы была направлена на выполнение особых заданий, а остальные откомандированы в военкоматы. И. Глуз продолжил путь в направлении Луцка и там встретил знакомого офицера, который сообщил ему, что, организуется особая партизанская группа для действий на территории Чехословакии. Иосиф тут же решил присоединиться к ней и вместе со своим знакомым направился в Брест-Литовск бывший отправным пунктом.
Но спустя несколько недель вся эта программа была аннулирована. И. Глуз был мобилизован в Красную Армию и семь месяцев, до самого окончания войны, прозанимался в бронетанковой школе в Качальске. И. Глуз был мужественным бойцом, преданным и целеустремленным. Вызывался на самые опасные задания, был награжден орденами и медалями. Сейчас он живет в Израиле, женат, имеет двоих детей.
По материалам израильского журнала "Слово инвалида войны"
