Раввин-самозванец

Несколько лет назад католик из маленького польского провинциального городка решил сменить свой поварской костюм на шляпу и лапсердак, заучить несколько молитв на иврите и стать раввином. Это ему более чем удалось: до прошлой недели евреи города Познань и заподозрить не могли, что их раввин – самозванец.

Некоторые истории настолько похожи на не особенно остроумный анекдот, что поверить в их подлинность первоначально сложно. Особенно это касается историй, связанных с еврейской с жизнью, где богатое наследие культуры анекдотов – как юдофильского, так и антисемитского свойства – заставляет видеть в нелепых рассказах чей-то умысел или фантазию. Однако в данном случае речь идет о совершенно подлинной истории.

В течение нескольких лет в польском городе Познань обязанности раввина при местной еврейской общине фактически выполнял человек, не только не имеющий звания раввина (что прискорбно, но, по-видимому, время от времени случается), но и вообще не имеющий никакого отношения ни к евреям, ни к иудаизму. Фальшивый раввин, выдававший себя за уроженца Хайфы, не только никогда там не жил, но и вообще ни разу не бывал в Израиле. А до того как начать карьеру раввина, работал поваром в крошечном польском городке.

Сейчас Еврейская религиозная община в Познани дает невразумительные объяснения, как это могло случиться, однако в основном они сводятся к тому, что никому и в голову не могло прийти, что кому-то захочется играть роль раввина. Все просто доверяли человеку, начавшему принимать активное участие в общинной жизни. Насколько чистосердечно руководство в этом объяснении, установить сложно (если, конечно, кому-то понадобится это устанавливать) – уж слишком поверхностной была «конспирация» лжераввина. Однако в любых авантюрах с подделкой биографий можно, по крайней мере, ожидать какого-то мотива и выгоды. Однако в случае Яцека Нишчоты – расследование польской газеты «Глос Велькопольский» установило, что таково подлинное имя познанского «раввина» – речь, кажется, не шла ни о какой корысти или разумном расчете.

Нишчота не подделал собственную биографию, чтобы скрыться от властей или должников, он не приобрел никаких особенных богатств, выгоды или почета, выступая в роли раввина (да это и едва ли было возможно, учитывая скромные размеры познанской общины). Просто в течение нескольких лет он играл роль еврея, исполняя в том числе и религиозные обязанности. Так что ответить, зачем ему это понадобилось, мы, скорее всего, не сможем. Чужая душа – потемки. Сложно ведь сказать, о чем мечтал повар из небольшого городка Цеханув в центральной Польше (это то немногое, что мы знаем о месте проживания и занятиях Нишчоты до начала его «еврейской» биографии).

Возможно, он хотел полностью изменить свою жизнь, стать кем-то совершенно другим. Интересно, однако, то, что ему это удалось. Просто потому, что уровень знакомства с еврейской традицией в познанской общине, куда он прибыл, оказался таким, что разоблачать его было некому.

Кажется, история Нишчоты – это вариант необъяснимой хлестаковщины, возможный только при одном условии: на каждом новом этапе продвижения героя никто не осмеливался поставить под сомнение его рассказ – в том числе из-за страха признать собственную некомпетентность. Между тем сам Нишчота по-своему довольно осмысленно делал свою «еврейскую» карьеру.

Сначала он перекрасил волосы, придал себе сколько-то еврейский вид и объявил себя израильтянином Якубом бен-Нистеллом. При этом он не сразу отправился в Познань – крупный региональный центр, столицу Великопольского воеводства. Его путь к желаемой цели лежал через расположенный в этом воеводстве небольшой, но имеющий давнюю историю городок Сважендз. Там, отрекомендовавшись израильтянином, уроженцем Хайфы, семья которого когда-то проживала в Польше, он предложил услуги знатока иврита местному краеведческому журналу «Зешыты Сважендзке».

В городе многие столетия проживала еврейская община, историю которой по мере сил старались представить в журнале. Редакция с радостью ухватилась за возможность перевести хранящиеся в местной библиотеке источники (разумеется, в самом городе знатоков иврита не было) и поручила перевод документов из местного пинкаса – книги правовых актов еврейской общины города. Нишчота бен-Нистелл вскоре представил подробный перевод документа, который в 2009 году был опубликован в журнале.

Единственным недостатком перевода оказалось то, что текст бен-Нистелла не имел никакого отношения к оригиналу. Он просто выдумал от начала до конца некую историю о слухах, распространившихся в еврейской общине, и представил ее как извлечение из книги. В действительности же в тех разделах пинкаса, на который ссылался бен-Нистелл, были помещены малоинтересные судебные акты. Впрочем, выяснилось это лишь после начала скандала. До этого никому в голову не приходило проверять, что и когда напечатал провинциальный краеведческий журнал. Редакция же этого журнала тем более не стала проводить какую-либо экспертизу – по-видимому, само наличие среди авторов знатока иврита из Хайфы было для них невиданной роскошью.

«Перевод» средневекового еврейского текста дал бен-Нистеллу необходимые «верительные грамоты», с которыми он поехал в Познань. В Познани, насколько можно судить по расследованию польских журналистов, он уже появился при полном «параде» – то есть не только с перекрашенными «под еврея» волосами, но и одетый, как полагается ортодоксальному еврею – в лапсердаке и капелюше. Имея на руках публикации средневековых текстов, он вполне сошел за религиозного авторитета в познанской общине.

Это действительно может показаться анекдотом. Но в конце концов, что такое познанская еврейская община. От былого еврейского моря в Польше после всех событий XX века остались лишь жалкие капли. В частности, в Познани в религиозной общине состоят всего 40 человек. Появление «настоящего» ортодокса из Израиля, кажется, просто произвело впечатление на руководство. Такого «шика» у них еще не было.

Сам бен-Нистелл (с некоторых пор он изменил свое имя с Якуба на Яакова – по-видимому, узнал, что так будет еще более «по-еврейски) нигде не утверждал, что он является раввином. Просто израильтянина в лапсердаке стали приглашать на различные мероприятия, где он говорил какие-то слова от имени иудеев и еврейского народа. И как-то так получилось, что через некоторое время местные журналисты и организаторы подобных мероприятий стали представлять его как раввина. Ну, а кем еще с точки зрения среднего поляка может быть человек в шляпе и пейсах, говорящий от имени еврейской общины.

Новозванный Яаков просто не стал «поправлять» простодушных горожан. За время пребывания в неофициальном «раввинском» статусе он жил довольно насыщенной общественной жизнью: выступал на радио, принимал участие в экуменических собраниях, давал комментарии, разъяснял вопросы иудаизма для местных школьников. Иногда ему даже приходилось выступать с публичными молитвами. В частности, он читал каддиш на собраниях, посвященных памяти жертв Холокоста. Впрочем, носители языка, прослушавшие эту запись, утверждают, что Нишчота просто заучил на слух звучание молитвы и повторял текст, не понимая его значения, путая гласные, проглатывая слоги – в общем, превращая молитву в бессмысленное бормотание.

Но опять же, в Познани не нашлось никого, кто знал бы текст лучше. Надо отметить, что Нишчота не оставил полностью и свое ремесло повара. На редких мероприятиях, в которых принимали участие делегации религиозных евреев из других стран, он отвечал за организацию кошерной кухни. Один Б-г знает, насколько он действительно руководствовался предписаниями кашрута, но жалоб на питание, во всяком случае, не поступало. История разрешилась по законам провинциальной оперетты. Нишчоту узнал земляк из родного Цеханува, случайно увидевший его в каком-то телеэфире, и сообщил об этом в газету. Вскоре после начала расследования упираться стало бессмысленно. Бен-Нистелл выключил телефон, удалил свою страницу с фейсбука и растворился где-то в огромном мире.

Когда журналисты, занимавшиеся расследованием, приехали в Цеханув, то, по большому счету, не смогли узнать о Нишчоте ничего особенного, кроме того, что, как отмечали некоторые его знакомые, в юности он был пылким католиком. Видимо, эта пылкость и увлечение юных лет – единственный указатель на склонность к неожиданным поступкам. При этом Нишчота время от времени заезжал в родной город, когда уже стал познанским раввином. Но тогда он убедительно рассказывал всем знакомым про успешный ресторанный бизнес, которым он занимается в Норвегии. Все верили и радовались за земляка.

Где теперь лжераввин и чем он будет заниматься, никто сказать не может. Говорят, что в Познани он оставил подругу, которая теперь тяжело переживает, что встречалась не с раввином из Хайфы, а с поваром из Цеханува, но можно надеяться, что она переживет этот удар и найдет какое-нибудь утешение. Познанская община будет, по-видимому, жить, как и жила. А мир по-прежнему – большое поле для Яцеков Нишчот всех стран и народов.