Общество
Еврейский волкодав
Сумерки приносили Одессе налёты, убийства и ограбления...
Неудача «еврейского князя»
26.12.2013
Восемнадцатого ноября 1890 года в порт Яффо вошел трехмачтовый корабль из России. На берегу собрались все уважаемые люди из числа новых еврейских иммигрантов. В стороне сидят турецкие чиновники, курят кальян и пьют кофе, не обращая внимания на еврейскую суету. Несколько встречающих на небольших лодочках подплывают к кораблю.
На берег сходит чернобородый человек, который на голову выше всех окружающих. Встречающие шепчутся: «Лицо у него, как у царя… Ротшильд велел встретить его с почетом... Смотрите, даже турецкие чиновники в его присутствии почтительно стоят…»
Прибывшему нет еще и тридцати, официально зовут его Зеев Темкин, но больше знают под русским именем Владимир. Он был одним из основателей всероссийского союза «Ховевей Цион» («Любящие Сион»). Теодор Герцль в те дни еще писал пьесы для венских театров и думать не думал о Земле Израиля. А во всех концах Российской империи евреи уже носились с одной мыслью: «Надо ехать!»
Десятки тысяч из них ищут лучшей жизни в Новом свете. Но «любители Сиона» направляют свой взгляд не туда, а на кусок земли, который всему миру кажется заброшенной провинцией, а евреям — воплощением их тысячелетних мечтаний. Сион! Палестина!
«Ховевей Цион» не сразу, но удается получить официальный статус: указ Александра III создает Общество вспомоществования евреям-земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине или просто Одесский комитет. Этот комитет и направляет Владимира Темкина в Яффо, чтобы упорядочить помощь еврейским эмигрантам.
Однако Темкин не мог удержаться в рамках, которые определил ему Одесский комитет. Поддержка нескольких крошечных поселений — что это для мыслителя, творца, народного трибуна, выдающегося оратора? Видя за своей спиной мощное движение по всей России, в том числе среди состоятельных людей, Темкин стремился создать реальную основу для освоения Земли Израиля. Программа его была такова: выкупить эту землю за народные деньги, а затем отстроить ее.
Понимая, что не каждый, кто хочет купить себе кусок поля, может это сделать, он считал, что комитет должен сосредоточить в своих руках большие участки земли в разных местах страны, делить их на мелкие наделы и продавать эмигрантам. Ближайшим помощником Темкина стал выдающийся «выкупатель» земель Йегошуа Ханкин, который к тому времени уже приобрел земли, на которых был основан Реховот, а в дни, о которых идет речь, готовился приобрести те, где впоследствии появился город Хадера. У Ханкина был преданный компаньон в лице местного араба со связями в среде высших чиновников и немало партнеров с капиталом. Младший товарищ Темкина, Моше Смилянский, вспоминает, как воспринимали того современники: «Арабы на улицах уступают Темкину дорогу. Старики и старейшины, сидящие на своих стульях вдоль улицы, встают в его честь и приветствуют его. Вокруг стоит шепот: “Рас эль яхуд!” (князь евреев)...»
Комитет, возглавляемый Темкным, располагался в узком переулке, петляющем, как змея, и соединяющем таможню с городской улицей, на втором этаже арабского дома, куда ведут узкая и темная каменная лестница. Ступени ведут в узкий коридор, из которого попадаешь в большой зал на два окна, выходящих в переулок. Зал целыми днями гудит от множества людей, как пчелиный улей. Это «первопроходцы», которых русские корабли сотнями извергают каждый вторник.
Возле кабинета Темкина целыми днями толпятся люди, ожидая своей очереди увидеть его. У одних к нему дело, они слышали о нем еще до приезда из галута, а у некоторых никакого дела нет, они просто хотят его увидеть. Первые заходят по очереди в его кабинет, а последние стоят и смотрят на этих счастливчиков с завистью. У выходящих лица светятся надеждой...
Это совершенно особое положение, которое занял Темкин в Яффо, почет со стороны и евреев, и арабов, и турок, частично объясянется его личной харизмой, а частично — привезенными им миллионами франков от Одесского комитета. Однако значительную роль, видимо, играло то чувство, что в его лице многомиллионное еврейство Российской империи вышло наконец на авансцену истории. Евреи возвращаются на землю предков.
Темкин надеялся, что выкуп палестинских земель станет общенародным усилием, а не уделом множества мелких покупателей, частью просто авантюристов. Однако довольно скоро зависть и конкуренция между евреями стали главным препятствием на его пути. Маклеры и посредники заполонили Яффо, буквально охотясь за еврейскими покупателями. Чем больше Темкин и Ханкин стремились централизовать процесс выкупа земли, тем хуже вели себя их конкуренты — взвинчивали цены, натравливали людей друг на друга. Смилянский вспоминает: «Темкин ходил, как тень. Печаль и отчаяние пропахали глубокие борозды на его лбу. Он был обременен заботами, загружен работой по двадцать часов в сутки, не зная отдыха ни днем, ни ночью. Из-за множества хлопот он забросил работу: не писал в Одесский комитет, не вел необходимые записи в книгах и не занимался бухгалтерией. В результате он вышел за рамки бюджета. Денежные дела запутались, исчезла грань между личными и общественными деньгами. Растерянность росла с каждым днем».
Между тем среди иммигрантов все больше распространялась эпидемия малярии, затем к ней добавился еще и тиф. Многие из недавних иммигрантов осаждали Темкина, требуя вернуть их в Россию.
И вот в один несчастный день вышел запрет турецкого правительства на иммиграцию евреев и на покупку земли. В один день были потеряны все деньги, вложенные как задаток в сделки по приобретению участков. Все приезжавшие вынуждены были возвращаться. Турецкие чиновники издевались над иммигрантами с привычной жестокостью.
Темкин не сдался. Он боролся с запретом, и даже поначалу немного преуспел. Он установил порядок выплаты «бакшиша» — взяток туркам, благодаря которому в Яффо продолжали впускать иммигрантов. Он находил различные уловки, чтобы помочь Ханкину завершить дела с покупкой земли. Но это не могло продолжаться долго. Вскоре комитет отозвал Темкина, не пробывшего в Палестине и года, назад в Одессу.
У неудачи Темкина было множество причин. Например, у него не было поддержки со стороны евреев Западной Европы и правителей великих держав — той поддержки, которую смог получить Герцль десять лет спустя. Однако и полного провала тоже не было. Ханкин продолжал покупать земли — на приобретенных им участках стоят сейчас несколько еврейских городов и десятки поселков. И поток еврейских иммигрантов из России в Землю Израиля не прекращался с того самого дня.
Вскоре по возвращению из Яффо Темкин был назначен казенным раввином Елисаветграда и оставался в этой должности до самого 1917 года, продолжая активно участвовать в сионистском движении. После революции же он переехал в Европу и присоединился к Жаботинскому. Два последних года своей жизни Темкин возглавлял союз сионистов-ревизионистов.
Незадолго до кончины Темкин еще успел выступить в качестве свидетеля во французском суде, дав показания в пользу Ш. Шварцбурда — еврея-анархиста, который отомстил за гибель тысяч евреев и застрелил в Париже Симона Петлюру. Суд, кстати, Шварцбурда оправдал.
Скончался Владимир-Зеев Темкин 25 декабря 1927 года в Париже, так что эта заметка приурочена к годовщине его смерти.
В статье использован перевод воспоминаний М. Смилянского, выполненный Г. Майзель. Воспоминания являются частью книги А. Яари, которая готовится к выходу в издательстве «Место встречи».
