Осторожно, министр!

Ровно полвека назад, 7 июля 1965 года, ушел из жизни Моше Шарет, первый министр иностранных дел и второй премьер-министр Израиля. Прекрасно образованный, воспитавший целую плеяду будущих дипломатов, он всегда обвинялся лишь в одном – излишней осторожности. Он не хотел терять поддержку США, поэтому отказывал в дружбе Китаю; хотел угодить СССР, поэтому держался поодаль от европейских стран. Именно он стал отцом современной израильской дипломатии.

«Я спокоен, сдержан и внимателен. Он импульсивен, порывист и интуитивно понятен. Мое достояние — осторожность, его – мужество», — так предельно точно и коротко описывал сам Моше Шарет свой конфликт с премьер-министром Бен-Гурионом. Действительно, политическое кредо Шарета характеризовалось исключительной верой в мирные, дипломатические средства. Он был убежден, что Израиль должен стремиться к дружбе с соседними государствами, к полному международному признанию своих границ. Бен-Гурион, в отличие от него, считал, что дипломатия должна лишь обеспечивать «прикрытие» для действий, выгодных Израилю, что Израиль для собственного выживания должен стремиться к максимальному расширению границ.

Начало конфликту было положено еще за неделю до провозглашения независимости Израиля в мае 1948 года. К тому моменту Моше Шарет — начальник политического отдела «Сохнута», в принципе выполняющего тогда функции министерства иностранных дел. У него за спиной — фундаментальное образование. Он выпускник гимназии «Герцлия» в Тель-Авиве, факультета права Стамбульского университета и Лондонской школы экономических и политических наук. Он знает несколько иностранных языков и, конечно, находится на передовой линии переговоров с США. В Израиле – тяжелая война за независимость, но госсекретарь Америки Джордж Маршалл требует отсрочить провозглашение государства на три месяца и согласиться на прекращение огня.

«Моше Шарет: "Если мы пойдем на это, не будучи уверенными, что по истечении назначенного срока государство будет создано, нам придется держать ответ перед еврейской историей".

Джордж Маршалл: "Начнется новая война, и вы попадете в большую беду — не приходите тогда жаловаться".

Моше Шарет: "Правительство США проголосовало за Израиль, и мы никогда этого не забудем, но в войне мы сражались в одиночку, без всякой помощи. Вы отказались предоставить нам оружие, военный инструктаж и даже стальные листы для обшивки гражданских автобусов. Теперь мы не просим помощи, мы просим лишь прекратить вмешательство в наши дела"». (М. Бар-Зоар. Бен-Гурион)

Тем не менее, вернувшись в Израиль, Шарет передает просьбу Бен-Гуриону и просит его повременить. «Шарет был весьма озабочен, даже испуган реакцией американцев и по приезде в Тель-Авив немедленно рассказал обо всем Бен-Гуриону, которому на следующий день предстояло голосование в Национальном совете Ишува, — пишет в своих воспоминаниях Соломон Динкевич. — На повестке единственный вопрос — провозглашать независимое государство или нет. Бен-Гурион запер Моше Шарета в комнату, и не выпускал его до тех пор, пока тот не поклялся ему лично (они были близкие друзья), что ни слова не расскажет остальным членам Национального совета о позиции США. Шарет слово сдержал. Голосование закончилось победой Бен-Гуриона: 6 — «за», 4 — «против». Не сомневаюсь, что если бы Моше Шарет не сдержал свое слово, результаты голосования были бы другими».

Именно с тех пор Шарет всегда будет отговаривать Бен-Гуриона от резких, а порой и агрессивных решений, а Бен-Гурион – не прислушиваться к его советам. Тем не менее, вполне естественно, что после провозглашения независимости государства Израиль именно Шарету (как раз тогда он гебраизировал свою фамилию) было предложено возглавить его внешнеполитическое ведомство.

Шарет начинает собирать вокруг себя первый высококвалифицированный дипломатический аппарат, устанавливает официальные внешнеполитические отношения со многими странами Европы, Азии, Африки и Америки. С некоторыми из них налаживает внешнеторговые связи, особенно с Латинской Америкой. Живо и яростно отстаивает интересы еврейского государства в ООН и других международных организациях, на всемирных и региональных форумах. Однако все равно слышит в свой адрес обвинения в излишней осторожности. Особенно когда в 1950 году отклоняет предложение маоистского Китая установить нормальные дипломатические отношения, потому что опасается возможной отрицательной реакции на это США. Или когда почти в это же время отказывается присоединяться к коалиции европейских стран из опасений потерять поддержку со стороны Советского Союза.

Тем не менее, образованного Шарета в политических кругах крайне ценили. Все уважали самую сильную сторону министра – склонность к аналитическому мышлению. Каждую проблему он анализировал со всех сторон, не упуская ни малейшего аспекта. Вот почему, когда в конце 1953 года премьер-министр Давид Бен-Гурион совершенно неожиданно, без видимых причин уходит в отставку и поселяется в киббуце, Шарета выбирают на пост премьер-министра. Хотя все и знают, что Бен-Гурион прочил в преемники Леви Эшколя.

В период премьерства Шарета в стране царило фактическое двоевластие, поскольку Бен-Гурион в перерывах между кормлением овец и мытьем посуды на киббуцной кухне продолжал руководить государством. К нему за советом ездили министры и члены Кнессета, для которых только он один продолжал оставаться авторитетом. При всей дипломатичности Шарета отношения с СССР у Израиля не складывались. В 1953 году в Тель-Авиве открылась биржа ценных бумаг, и в Советском Союзе окончательно поняли, что социалистическим Израиль не станет. Через неделю после начатого в СССР в январе 1953 года «дела врачей» Моше Шарет выступает с откровенной критикой советской антисемитской политики.

Неудачи на международной арене сопровождались и внутренними политическими проблемами. Шарет не мог добиться достаточной поддержки со стороны других членов кабинета. Кроме того, у него были серьезные трения с высшим армейским командованием и руководством системы безопасности страны, особенно с начальником Генштаба Моше Даяном. Случалось, что масштабы и подлинные цели проводимых военных операций становились известны Шарету только после их завершения, иногда даже из сообщений по радио. Например, в 1953 году выяснилось, что израильские разведчики на территории Египта получали приказы взрывать бомбы в кинотеатрах, библиотеках и, по возможности, в английских и американских учреждениях. Предполагалось создать у англичан и американцев впечатление, что Египет не может обеспечить безопасность судоходства по Суэцкому каналу своими силами, а следовательно, выводить британские войска из Египта нельзя. Египтяне, однако, быстро арестовали всю сеть, кроме мистически уцелевшего израильского резидента. Судебный процесс над еврейскими шпионами был очень бурным. Двоих казнили, один покончил жизнь самоубийством во время следствия, остальных осудили на сроки от семи лет до пожизненного заключения. Выяснилось, что Шарет не был поставлен в известность об операции, было начато многолетнее расследование, в ходе которого министр обороны Пинхас Лавон был уволен, а на его место приглашен, к радости всего Израиля, Бен-Гурион.

Вскоре Шарет предпочтет подать в отставку, Бен-Гурион сформирует свое правительство и сначала предложит Шарету портфель министра иностранных дел, но позже все-таки заберет свое предложение обратно. Шарет окажется в довольно сложной ситуации. Он выедет из официальной резиденции, а собственного жилья у него нет, как и зарплаты. Однако позже Шарета изберут председателем исполкома Сионистской организации и на высокий пост в «Сохнуте», и он снова обретет землю под ногами.

Последние годы жизни Шарет посвятил литературному труду, был директором издательства «Ам овед». Скончался Моше Шарет 7 июля 1965 года в Иерусалиме. Социальная психология учит нас, что существует два типа лидеров: ориентированные на задачу и ориентированные на личностные отношения. Бен-Гурион был ориентирован на свои великие цели и мог поругаться с кем угодно – от ООН до товарищей по партии. Шарет был другим. Он постоянно думал именно о личностных отношениях. Будучи министром иностранных дел, он постоянно беспокоился о том, что подумают и что скажут об Израиле в мире. Во многом подобная противоположность взглядов в отношениях с другими странами, этот постоянный выбор между осторожностью и мужеством сохраняется и в современном политическом мире Израиля.