Эфраим Ильин: капитан израильской экономики

В 30-х годах он охранял во время погромов молящихся у Стены Плача и боролся против англичан, запрещавших европейским евреям въезд в Палестину. В 40-х годах скупал и отправлял кораблями из Венеции оружие, чтобы поддержать становление еврейского государства. В 50-х годах выстраивал одно успешное производство за другим, принося миллионы в бюджет и решая параллельно дипломатические проблемы Израиля. Пять лет назад не стало Эфраима Ильина – успешного промышленника, щедрого мецената и великого патриота Израиля.

Весть о решении создать-таки еврейское государство настигла его в Англии, куда он прибыл за несколько дней до этого. Услышав сообщение по радио, он не скрывал ни от кого слез радости – ведь сбылась его многолетняя мечта. Теперь он мог жить в своей стране. На своей, свободной, а не подмандатной земле. Это было 29 ноября 1947 года, и Эфраим Ильин, осознавая необходимость участия каждого в дальнейшей судьбе Израиля, без долгих сборов направляется на континент. По его собственным завуалированным словам: «искать старых знакомых, налаживать связи, защищать свою страну».

Всех, кого искал, он, видимо, нашел и в апреле 1948 года отправил из венецианского порта к берегам Палестины старенькое коммерческое суденышко, трюмы которого были забиты картошкой, а всю палубу загромождали штабеля досок. Это судно под названием «Нора» по прошествии десятилетий вспомнит в строках своего поздравления президент Израиля Шимон Перес: «Дорогой Эфраим! Я слышал, что ты отмечаешь свой день рождения. Ты заслужил право праздновать: неоценимы твои заслуги перед страной. Никогда не забуду, что именно благодаря тебе сюда прибыли первые корабли с оружием. Это оружие открыло нам дорогу к Иерусалиму».

И действительно, неизвестно, что было бы с Израилем, если бы «Нора» и отправленные вслед за ней аналогичным образом еще три судна не достигли берега Палестины. Ведь под мешками с картошкой на каждом корабле было по шесть тысяч винтовок, пять сотен пулеметов и шесть миллионов патронов. Это было оружие, решившее исход сражения за Иерусалим. Но в тот день, когда от берегов Венеции отправлялось первое судно, Эфраим Ильин не знал, удастся ли его замысел.

Он родился в Харькове в 1912 году в традиционной еврейской семье, но с сионистскими устремлениями. В семье, например, говорили на иврите, что тогда можно было встретить не часто. Эфраим учился в школе, которую основал отец и где позднее разместится подпольный еврейский центр. Его отец был крупным фабрикантом, одним из руководителей харьковской еврейской общины. Так что талант к бизнесу у Ильиных – семейный. Был у Эфраим и невероятный талант к языкам: в последствии он будет знать семь языков, а понимать еще на четырех. Способствовало и постоянное общение с европейцами: например, гувернанткой у состоятельных Ильиных служила немка. Когда Эфраиму исполнилось 12 лет, семья переехала в Палестину. Отец купил апельсиновую плантацию и переквалифицировался из промышленника в агропроизводителя, а Эфраим учился в гимназии «Герцлия», где впервые и услышал Владимира Жаботинского.

«Это было в 1925 году, – рассказывал потом Ильин. – Вышел небольшого роста, худой, не очень привлекательной наружности человек и заговорил. Вдруг я почувствовал, что он словно обращается ко мне и читает мои мысли». Одну из услышанных тогда фраз, цитату из Танаха, Эфраим запомнит на всю жизнь: «В огне и крови Иудея пала, в огне и крови Иудея восстанет!» Идеи Жаботинского были созвучны мыслям молодого Ильина, и он вступил в его молодежную сионистскую организацию «Бейтар». Позже они встретятся в Вене, где Эфраим был делегатом первого конгресса новой сионистской организации, созданной Жаботинским.

Но это будет после, а пока, окончив школу, он продолжит образование в Европе, благо семейные доходы позволяли. Он отправится в Бельгию, в Льежский университет, изучать экономику и бизнес, но по возвращении домой вовсю окунется в подпольную борьбу с англичанами в рядах «Эцеля», одновременно помогая нелегальной эмиграцией евреев в Палестину. А когда к власти в Германии пришли нацисты, он с единомышленниками организовывал прибытие нелегальных пароходов из Европы к берегам Святой Земли. Вот как описывает это время сам Ильин: «Покупали самые паршивые судна в Греции, добывали визы-транзиты, перевозили евреев и высаживали их возле Нетании, а однажды причалили прямо у тель-авивского пляжа. Так удалось спасти около 14 тысяч евреев». Из-за этого британские власти объявят Ильина террористом и до конца английского мандата он успеет несколько раз побывать в тюрьме. Что не помешает ему в расколе, случившемся в сионистских кругах во время Второй мировой войны, примкнуть к группе, считавшей необходимым поддержать англичан в борьбе в фашисткой Германией и ее союзниками на Ближнем Востоке. Он даже поедет записываться на фронт, но по дороге попадет в аварию и выпадет из активной жизни почти на год.

После войны Эфраим уходит в бизнес и начинает производить одежду. «В Египте были завалы хлопка, – вспоминал потом Ильин. – А в Италии перед войной создали колоссальную текстильную индустрию, но своего сырья у них не было. Мне осталась “самая малость”: найти корабли и перевезти хлопок из Египта в Италию. В декабре 1945 года мой капитал составлял 20–25 тысяч долларов, а в апреле-мае 1946 года я уже был миллионером в фунтах стерлингов. Я развернул мультимиллионное дело, перевез семью в Италию – это был сон. Но мечтал я об одном: жить не в подмандатном, а в своем, еврейском государстве и способствовать там развитию национальной промышленности. Да, я всю жизнь плыву против течения».

В годы становления государства за ним постепенно закрепляется негласный пост «атташе по решению проблем». Он смог наладить взаимоотношения с Югославией, потому что убедил американцев, которым сначала даже въезд на территорию этой балканской страны был запрещен, построить там металлургический комплекс. «А уж после того, как я завез в Югославию 12 автомобилей лично для Тито, с нас перестали брать деньги за использование их портов. Так мы перевезли 50 чешских самолетов: югославы не только предоставили нам аэропорт, но и одолжили керосин. Думаю, не было бы Югославии – не было бы и Израиля. Чехи продавали нам оружие, но они продавали его и Сирии. Правда, в итоге это оружие всё равно попало к нам, но это уже другая история». (О том, как израильтяне перекупали и перехватывали оружие в первые годы после создания государства, можно прочитать в статье «Во всей боевой красе». – Прим. ред.)

В те же годы Эфраим Ильин добудет для Израиля подводные лодки. Он найдет в Италии находящуюся на грани банкротства компанию, специализирующуюся на производстве подводных лодок, выкупит ее и профинансирует строительство подводных лодок для Израиля. Именно они в 1949 году потопят несколько египетских военных кораблей, а Бен-Гурион скажет, это помогло добиться подписания соглашение о прекращении огня. Ильин же проведет и фантастическую операцию по репатриации 150 тысяч евреев из Румынии. Затем организует, на первый взгляд, «случайное» знакомство с американским миллиардером Кайзером, при содействии которого создаст первый в Израиле автомобильный завод – Kaiser-Renault. Он будет производить и экспортировать джипы в десятки стран, и доходы от их продаж будут составлять чуть ли не треть доходов от всего израильского экспорта. Кроме того, грузовые автомобили и джипы, изготавливаемые на предприятии, будут использоваться Армией обороны Израиля и во время Синайской компании 1956 года, и во время Шестидневной войны, и Войну Судного дня.

Но, «не найдя должной поддержки израильского правительства», Ильин в какой-то момент продаст все свои заводы и уедет в Европу. Исследователи его биографии считают, что произошло это из-за того, что его деятельность как предпринимателя не вписывалась в тогдашнюю израильскую социалистическую систему управления. В Европе Ильин решит вложить свой капитал в то, что, по его словам, он всегда знал и любил, – в искусство. Любовь к искусству привили родители ему еще в детстве: в юности, в Европе, он случайно за тридцать франков приобрел маленький рисунок, на обороте которого стояла подпись – Модильяни. Художник станет знаменитым лишь через три года, но Эфраим почувствует энергетику его рисунка сразу. Врожденное чувство прекрасного позволит открыть ему многих художников, способствуя их мировому признанию. Несколько лет он даже был советником Ватикана по искусству XX столетия, выкупив для его музеев картины Марка Шагала и Реувена Рубина.

Часть своей коллекции современного и прикладного искусства, состоящую из работ Дали, Эрнста, Армана, Кадишман, того же Шагала, он в конце жизни передаст Музею университета им. Бен-Гуриона, будучи убежденным, что «заложенное в юности духовное начало питает и поддерживает человека на протяжении всей жизни». Ильин будет многолетним спонсором Израильского филармонического оркестра, театра «Гешер» и многих других художественных коллективов.

Инвестировал в искусство он лишь при полной уверенности, что картина «чистая». Еще во время Войны за независимость ему поступило предложение купить практически за бесценок партию бриллиантов и картин в одной из немецких деревень. Эфраим вместе с приглашенным им специалистом по бриллиантам прибыли на место и начали их осматривать товар. Неожиданно, только взглянув на камни, спутник Ильина упал без сознания и пришел в себя в больнице только через сутки. «Он узнал бельгийскую огранку бриллиантов, ранее принадлежавших знакомым ему евреям, бесследно сгинувшим в газовых камерах. Картины, очевидно, были того же происхождения», – расскажет Эфраим. После этого случая он тщательно проверяет «биографию» предлагаемых ему картин.