Одиссея капитана Стива

Эстебан Эрнандорена Зубиага – баск из Испании, католик по вероисповеданию, блестящий морской офицер и многоопытный капитан, неистово боровшийся с диктатором Франко и его режимом. Как так получилось, что в его честь назвали улицу в израильской Хайфе?

Эстебан Эрнандорена Зубиага родился в 1905 году в католической семье в Испании, в городке Соморростро, который находится в 17 километрах от Бильбао. Закончил начальную школу и в восемь лет начал работать продавцом молока. Его отец работал на судоверфи, а друг, мечтавший стать моряком, заразил своей мечтой и Эстебана. Им было по 12 лет, когда они поступили в мореходное училище. Трехлетний курс обучения Эстебан закончил за два года. И начал плавать в 14 лет кадетом, уже в 17 лет стал офицером, а в 1927 году, в 22-летнем возрасте – капитаном.

В 1936-м, как только в Испании вспыхнула гражданская война, Эстебан вступает в ряды Республиканской армии, чтобы сражаться с франкистами. Служит вначале старшим помощником, потом командиром подводной лодки. Последнее его назначение – командование кораблем, вывозящим бойцов потерпевших поражение интербригад в эмиграцию, на другую сторону Атлантики.

Путь обратно в Испанию ему был заказан, капитан Эрнандорена вместе с семьей поселился в Мексике. На суше работы для него не нашлось, тогда он устроился капитаном торгового корабля во французскую компанию и проработал в ней до начала Второй мировой. Как пережил капитал войну, история умалчивает, но после ее окончания старые знакомые капитана предложили ему подзаработать – поплавать между Панамой и Европой под британским флагом. Он соглашается, так как хочет вернуться в Европу, в родную Испанию, чтобы продолжить борьбу с режимом Франко.

Эрнандорена набирает экипаж из 24 человек, преимущественно таких же, как он, политэмигрантов из Испании. Бывших моряков среди них двое – испанец и англичанин. Первый становится старшим механиком, второй – радистом. На грузопассажирском корабле «Мартон» они доходят до Марселя. Там капитан встретил других знакомых моряков, предложивших ему работать на «Моссад ле-Алия Бет» – организацию, занимающуюся нелегальной эмиграцией евреев в Палестину. Разумеется, капитаном корабля.

Pan Crescent и Pan York – два одинаковых корабля водоизмещением 4570 тонн каждый, крупнейшие в истории нелегальной иммиграции в Палестину, были закуплены в США через подставную компанию. В мае 1947 года американский экипаж привел их в Средиземное море. Для сравнения, водоизмещение популярнейшего в СССР пассажирского речного теплохода дальнего плавания типа «Родина» – 1500 тонн. То есть по размерам каждый Pan втрое больше «Родины», но на них должно было находиться в 19 раз больше пассажиров – по 7500 человек. Корабли были переоборудованы: подвешены гамаки для увеличения числа спальных мест, смонтированы дополнительные туалеты и кухни, перестроена система кондиционирования. На борту установлено заграждение из колючей проволоки – чтобы британские власти не могли взять корабль на абордаж. Операцию с двумя «Панами» разрабатывал Шауль Мейеров, руководитель «Моссада ле-Алия Бет». Годом позже его сын Гур погибнет в бою во время Войны за независимость, и Шауль сменит фамилию на Авигур – «отец Гура».

Эрнандорена поднялся на борт Pan York, предполагая, что будет командовать этим кораблем. Но, к его удивлению, выяснилось, что на корабле будет другой капитан – Гад Хилб. Увидев такой расклад, Эрнандорена заявил, что раз ему не доверяют, он собирает манатки и уходит. Хилб с трудом сумел уговорить его остаться в качестве старшего помощника капитана. И новый старпом активно включился в подготовку к рейсу. Например, у радиста по прозвищу Пупхен не было документов. Эрнандорена обратился за помощью в консульство Панамы, генконсул которого был его другом еще со времен гражданской войны, и тот выдал документы моряку, за что получил в подарок два ящика апельсинового сока.

Как вспоминает Гад Хилб, команда состояла всего из трех профессиональных офицеров-израильтян, одним из которых был он сам. Было еще три офицера, шесть опытных испанских моряков, семь американских евреев-добровольцев, а также три человека из «Моссада ле-Алия Бет». Оба корабля сопровождали будущие офицеры военно-морских сил Армии обороны Израиля, тогда еще – бойцы еврейской подпольной организации «Хагана».

Британские власти, наблюдавшие за кораблями с момента их появления в Средиземном море, прилагали все усилия, чтобы не дать «привезти в Палестину целую бригаду большевиков». Во Франции они попытались добиться ареста Pan York – и кораблю пришлось срочно покинуть Марсель. На корабле Pan Crescent, стоявшем в Венеции, неожиданно обнаружилась мешавшая ему выйти в море поломка, за которой, вероятно, стоял акт саботажа со стороны англичан. Когда неполадка была исправлена, корабль, пусть и с задержкой, смог покинуть итальянский порт.

Оба судна направились в Румынию. Власти этой страны выдали разрешение на выезд 15000 восточноевропейских евреев, переживших Холокост, при условии, что корабли отплывут из болгарского порта, хотя подготовку к плаванию можно было произвести и в румынской Констанце.

Английские власти попытались через американских союзников оказать политическое давление на руководителей еврейской общины Палестины, чтобы те не позволили двум кораблям отплыть из Европы. Им почти удалось убедить Моше Шарета и Давида Бен-Гуриона, что прибытие новой крупной партии переселенцев может помешать претворению в жизнь резолюции Генеральной ассамблеи ООН о разделе подмандатной Палестины на два независимых государства – еврейское и арабское. Но срочно прибывший в Палестину 9 декабря 1947 года Шауль Мейеров переубедил Бен-Гуриона, рассказав, что речь идет о тысячах людей, у которых нет зимней одежды и жилья. Если они останутся зимовать в Европе – произойдет новая катастрофа.

26 декабря 1947 года на двух кораблях 15 336 переживших Холокост евреев покинули болгарский порт Бургас и взяли курс на Палестину. В проливе Дарданеллы их встретили пять британских военных кораблей. Англичане сделали запрос: «Куда вы направляетесь?» И получили ответ: «В Колумбию». Англичане сообщили, что знают о намерениях плыть в Хайфу, и попросили разрешения подняться на борт. В пять часов вечера 31 декабря по 50 английских военных моряков поднялись на каждый корабль. В таких условиях пассажиры и члены экипажей встретили Новый, 1948 год.

Напившийся в новогоднюю ночь Стив, как стали вскоре называть пассажиры Эстебана Эрнандорена, узнал от сильно расстроенного капитана Хилба, что тот получил приказ от «Моссада ле-Алия Бет» – сдаться английским властям. Корабли встали на якорь на Кипре, пассажиры и часть экипажа сошли на берег и были отправлены в лагерь, часть моряков осталась на борту вместе с британской охраной. Вынужденная стоянка на Кипре продлилась до середины мая. За это время оставшиеся на кораблях члены экипажа смогли втайне от англичан накопить достаточные запасы топлива. В день провозглашения независимости Государства Израиль, 15 мая 1948 года, англичане сняли охрану с кораблей, совершенно не ожидая того, что произойдет дальше – корабли, переименованные к тому времени в «Ацмаут» и «Коммемиют», немедленно снялись с якоря и пошли в Хайфу.

Поскольку город еще контролировался англичанами, при приближении к хайфскому порту на кораблях подняли желтый карантинный флаг – в «карантине» суда оставались довольно долго, ожидая развития ситуации на берегу. Наконец 20 июня 1948 года агентство Reuters со ссылкой на The New York Times сообщило: «Гад Хилб, 24-летний владелец корабля Pan York с еврейскими иммигрантами на борту, арестован британскими военными моряками в субботу, когда его корабль прибыл в Хайфу, где он предстанет перед британским военным трибуналом по обвинению в умышленном неповиновении приказу офицера ВМФ Великобритании». После этого ареста к старпому Стиву перешли обязанности капитана корабля «Коммемиют». Еще несколько дней спустя, когда англичане покинули Хайфу, корабли под израильским флагом зашли в порт. Оформив все необходимые бумаги, корабли вернулись на Кипр за оставшимися там переселенцами.

Капитан Стив принял решение остаться в Израиле. В мае 1949 года к нему присоединилась семья, проделавшая для этого долгий путь: из Мехико в Нью-Йорк, оттуда на польском корабле «Советский» в Канны, оттуда в Марсель, а потом уже – в Хайфу. На уже знакомом капитану корабле «Ацмаут», в компании 5000 переселенцев. Вся семья получила израильское гражданство, и следующие десять лет капитан Стив прослужил в торговом флоте молодого еврейского государства. А 29 декабря 1966 года именем капитана Стива назвали улицу в Хайфе, ведущую к одним из ворот хайфского порта. «В честь капитана Эстебана Эрнандорене, которого “нелегальные иммигранты” знали как капитана Стива. Он родился в Испании в 1905 году и умер в прошлом году в Хайфе, где его сын сейчас служит офицером», – говорилось в официальном сообщении Еврейского телеграфного агентства.

Кстати, еще одна улица, носящая имя капитана, есть в Португалете, пригороде Бильбао. Жители Бильбао посчитали капитана своим земляком по ошибке: в израильских документах город Бильбао был записан как место его рождения. Капитан очень плохо знал иврит, а служащий, оформлявший ему документы, не знал испанского, но в путаных объяснениях Эрнандорены разобрал слово «Бильбао». Позднее дочь капитана помогла испанским краеведам разобраться с его подлинным местом рождения, но улицу, разумеется, никто переименовывать не стал – ведь капитан Стив все равно остался их земляком, пусть не из их города, но все равно из Страны Басков.

У капитана Стива было четверо детей. Старший сын пошел по стопам отца – в моряки. Некоторые из потомков капитана перешли в иудаизм, а фамилию Эрнандорена, не самую типичную для Израиля, носит его внук Джейми, дизайнер. А вот сколько в Израиле живет детей и внуков тех 15 тысяч человек, которых капитан Стив перевез в Землю обетованную, – это уже совсем другая арифметика.