Трюк к сердцу женщины

Новорожденного Андрея Миронова отец в шутку назвал подарком всем женщинам на 8 Марта. После «Невероятных приключений итальянцев в России», где актера без страховки вывешивали из окна «Астории» и запирали в клетке со львом, он стал еще и мечтой всех советских женщин.

Эльдар Рязанов любил использовать в кино каскадёрские трюки – чтобы подчеркнуть образ или интригу, сгустить динамику и усилить накал страстей между героями. В фильме «Человек ниоткуда», снятом в 1961 году, главный герой в лице Сергея Юрского прыгал с высокого здания к любимой девушке, хватался голыми руками за оголённый кабель, царапался и ушибался, но выходил отовсюду живым. И всё это ради заострения повествования.

Снимая «Берегись автомобиля», Рязанов обнаружил себя большим любителем автогонок, которые обогатили смыслом и без того насыщенную им комедию. Трюки выполнял Александр Микулин – профессиональный каскадёр, который не терпел комбинированных эпизодов и привил любовь к натуральным съёмкам Эльдару Рязанову. В фильме он действительно на полной скорости проскакивал под мчащимся трубовозом, резко разворачивался, заезжал на быстро идущий трейлер, лихо гонял по кочкам и рытвинам бездорожья.

После того как эпизод бывал снят, Микулин предлагал Рязанову прокатиться с ним в машине, чтобы испробовать трюк на себе и снять эпизод на всякий случай ещё раз. Тот потом вспоминал, что пролетая под трубовозом, даже зная разницу между высотой «Волги» и пузом тягача, он все равно втягивал голову в плечи. И впитывал вкус риска. Погони он с удовольствием использовал позже в «Стариках-разбойниках» и «Иронии судьбы» – в последнем случае они были даже не к месту, но критики простили Рязанову слабость.

В фильме «Невероятные приключения итальянцев в России» трюки и погони должны были составить основную канву повествования. Картину Рязанову откровенно навязали – если бы не возможность поехать в Италию на съемки, и он, и его соавтор Эмиль Брагинский отказались бы работать. Да и начиналось всё, кажется, как афера. После съёмок советско-итальянского проекта «Ватерлоо» продюсерская фирма Дино Де Лаурентиса задолжала «Мосфильму». Возвращать деньги наличными итальянцы не собирались и предложили новую совместную работу в счёт долга. Работать советским кинематографистам предлагалось по жёсткому итальянскому контракту, благодаря чему они узнали, что правила капиталистического кинопроизводства вынимают душу ещё настойчивей, чем соцреализм. И если провести вокруг пальца советскую цензуру всё-таки реально, то заставить буржуя платить за то, за что он платить не хочет, нет совсем никакой возможности.

Де Лаурентис хотел трюковую комедию – наподобие «Этого безумного, безумного мира». Рязанов с Брагинским как сценаристы его устраивали не полностью, так что он пригласил итальянских коллег. В итоге в финальном тексте Рязанов увидел чистый экшн с погонями, понятными шутками и максимально простой историей. Хотя бы претензия на художественную ценность для продюсерской группы была так непринципиальна, что Рязанову казалось даже стыдно выполнять такую работу.

Иннокентий Смоктуновский в главной роли сниматься отказался, но согласился Андрей Миронов, а Евгений Евстигнеев сыграл вездесущего инвалида в коляске. С итальянской стороны актёрскую команду составили Антония Сантилли, Алигьеро Носкезе, Нинетто Даволи, Тано Чимароза и Луиджи Баллиста. Советский зритель о них не знал ровным счётом ничего, зато увидел, как выглядят итальянцы. В бюджете экономилась каждая копейка, времени на репетиции контракт не предусматривал – фильм требовалось снять за два месяца, итальянская часть съёмочной группы приехала за день до начала съёмок.

Их каскадёры должны были снять основные трюковые эпизоды под руководством Серджо Миони, группу советских трюкачей возглавлял всё тот же Александр Микулин. Итальянцы удивлялись, что советские коллеги ничего не слышали о страховочных ремнях, русские – что за руководителем итальянской группы приходится проверять и править трюковые расчёты. О Миони как о каскадёре меж тем Микулин отзывался очень уважительно. А вот Ольга Аросева рассказывала, что перед началом съёмочного дня Миони истово молился, чем вводил в недоумение русских киношников.

Одну сверхзадачу Рязанов всё-таки смог реализовать – в фильме не было ни единой комбинированной съёмки. Всё, что видит зритель, на съёмочной площадке происходило взаправду, ну или с минимумом подмен. Колоссальная по своим временам сцена, когда авиалайнер садится на шоссе среди движущихся легковых машин снималась на загримированной под автостраду взлётно-посадочной полосе Ульяновского аэродрома. Но ехало всё по-настоящему. Сажал самолёт заместитель начальника школы пилотов Иван Таращан. Рязанову не удалось добыть для него разрешение летать с нарушением инструкции, потому он потребовал, чтобы роли водителей автомобилей, среди которых будет усаживаться самолёт, выполняли профессиональные пилоты: доверить эту опасную работу каскадёрам он не мог.

Таращану совсем не нравилась идея полёта в нарушение инструкции, но Рязанов был уверен, что упустить шанс выполнить такую сложную задачу высокопрофессиональный пилот не сможет. И оказался прав – по его просьбе Таращан сажал Ту-134 шесть раз. Бензоколонка взорвалась тоже по правде, хотя сама по себе постройка была, разумеется, бутафорская. Проектировалась она так, чтобы взорвалось всё как можно более масштабно, но в указанных рамках. Снимали с шести камер, расставленных вокруг съёмочной площадки так, чтобы они ничего не пропустили. Ведь сделать это можно было только один раз.

Без дублёров снимались и сами актёры. В знаменитой сцене погони на пожарной машине Андрей Миронов, Нинетто Даволи и Алигьеро Носкезе по выдвинутой над движущимся асфальтом лестнице карабкались самостоятельно и сами забирались в движущиеся «Жигули». Водитель пожарной машины по сценарию не должен был попадать в кадр, ведь машина двигалась якобы без него – он лежал на сиденье в кабине и управлял ею вслепую. Из всей команды, писал Рязанов, Миронов никогда не отказывался от экстремальных сцен, Даволи старался от него не отставать, а Носкезе, превозмогая смертельный страх, соответствовал своим партнёрам. Не удалось встретить ни одного упоминания, что жизнь актёров на время съёмок была застрахована, но известно, что трюк с риском для жизни стоил всего 50 рублей. Если рисковал народный артист, то они прибавлялись к стоимости его съёмочного дня – к 75 рублям.

Режиссёры и актёры вообще всегда называли Андрея Миронова сверхответственным, и в этом фильме он совершил ещё несколько подвигов. Сам висел на ковре из окна гостиницы «Астория», также сам болтался и на крыле разведённого над Невой Троицкого моста, когда под ним проплывал теплоход. Высота там была, между прочим, с 15-этажное здание. И со львом, которого так жаждал увидеть в картине продюсер, Миронов снимался тет-а-тет.

Царя зверей звали Кинг – это был домашний, выросший в бакинской семье архитектора, здоровенный и добродушный лев. Его хозяин был уверен, что питомец пестрит талантами, хотя тот не был даже дрессирован и на поверку оказался ленивым и совершенно равнодушным к требованиям режиссёра котом. С Антонией Сантилли при виде его случалась истерика, даже если лев был привязан, мужская часть иностранной группы актёров держалась, хоть и заметно с трудом. Прямо во время первой съёмки зверь полез обниматься к Нинетто Даволи и расцарапал ему спину, за что мгновенно получил костылём Евстигнеева от дрессировщика, дублирующего его в инвалидном кресле.

Лев критически растянул по времени съёмки сцены с матрёшками и посадку в лодку: выполнять требуемое он начинал обычно, когда у съёмочной группы умирала последняя надежда. Миронов работал в привычном для него режиме «надо так надо», благодаря чему итальянцам приходилось поджимать свои страхи и тоже выходить на площадку с хищником. Сцену, где он слезает со сфинкса и пытается уговорить льва не позорить Советский Союз перед иностранными гостями, снимали без дублёра, без защитных стёкол и какой-нибудь страховки вообще. Так что весь букет переживаний, переливающийся по лицу актёра вблизи льва, был истинным. Рязанов писал: «Он трижды спускался со сфинкса и точил лясы со львом».

К участию в этом проекте почти вся русская сторона съёмочной группы отнеслась как к проходному эпизоду своей биографии. Возможность попасть на съёмки в Италию казалась ценней репутационных потерь. Рязанов, кажется, так и вовсе хотел забыть об этом фильме. Однако только за первый год в СССР фильм посмотрели порядка 50 млн человек, и даже жаль, что советское кино пренебрегало лёгким жанром. Зато Андрей Миронов, исполнив роль очаровательного майора уголовного розыска – искреннего, прямого, с отличным чувством юмора и сердцем рыцаря, – в очередной раз доказал, что он не просто великолепный актёр, но ещё и мечта всех советских женщин. Недаром родился накануне праздника 8 Марта.