Медаль на тюремной робе

Поваром папа стал по приказу командования после контузии. За плечами – гибель родителей во время погрома в Одессе, бродяжничество, служба у Блюхера, лагеря Беломорканала, сапёрный взвод. В общем, дорога советской жизни.

Он шествовал по Большому Фонтану – высокий и стройный, с идеальной осанкой, в ореоле седых волос. Открывал калитку во двор, устраивался на стуле и просил стакан чаю. Обязательно очень крепкого и сладкого. Потом принимался готовить что-то невероятно вкусное. «Наполеон» и тёртый пирог, рассольник с почками и фаршированная шейка, холодец и блины, бульон с домашней лапшой. Отец из любой чепухи творил шедевры. А уж если в эпоху дефицита попадались приличные продукты, то соседи тянулись на аромат.

Для папы, Исаака Лехтмана, всё началось в 1908 году в Одессе на улице Мясоедовской. Он тогда родился в семье Бориса Лехтмана, торговавшего зеленью, вскоре стал ходить в синагогу на Осипова – туда же хожу, кстати, сейчас с детьми и я. А потом – 1917 год: хаос, грабежи и погромы. В один из тех дней на дом Лехтманов напали бандиты. Девятилетний Исаак был спрятан мамой на чердаке в бочке – она накрыла его сверху мешком и присыпала мукой. Строго наказала сидеть тихо, не высовываться. Мальчик слышал, как крушили мебель. Когда всё стихло, спустился вниз и увидел, что родителей убили.

Была поздняя осень, маленького Исаака в подвале заброшенного дома приютили бродячие псы. Согревали своими телами и делились пищей, которую находили, охраняли. «О такой охране можно было лишь мечтать», – вспоминал через 60 лет отец. Так он пережил зиму. В 1918 году его отловили как беспризорника – отправили в приют. Там обучили русской грамоте и ремеслу, позже – направили работать курьером обкома комсомола, призвали в армию. Исаак начинал служить на Дальнем Востоке у Василия Блюхера. Вспоминал, что Блюхера «любили и уважали солдаты». Говорили, что Блюхера боялся Сталин. В 1938 году Блюхера арестовали, а чуть позже арестовали и Исаака.

Блюхера расстреляли, Исаака – всего лишь приговорили к каторжным работам. Направили в лагерь Беломорканала. Кормили ужасно, люди умирали как мухи, но каждый день привозили новых. В день давали 500 граммов мокрого хлеба и бурду, которую нельзя было взять в рот. Отец рассказывал, что верховодили там «блатные» и воры. Они не работали, лишь издевались над политическими: приписывали себе их работу – политическим снижали и без того крошечный паек. Начальство это устраивало: чем меньше политических, тем больше порядка в стране.

Отец говорил, что сам не понимает, как выжил в этом аду. Ему, на самом деле, повезло – в 1939 году началась Финская война, отправили в штрафбат. Но после окончания финской кампании опять арестовали. Снова «повезло» – в 1942 году взяли в новый штрафбат. Исаак служил в сапёрных войсках, под бомбежками и артобстрелами в ледяной воде наводил переправу через Ладожское озеро. Там-то его ранили. Он получил тяжёлую контузию, орден Красного Знамени и новую профессию – повара.

Отец поваром не был, но делать нечего, приказали – и он стал учиться готовить. Причем быстро. В конце войны уже кормил генералов. Папа до конца дней своих боялся, что его опять арестуют. Историю жизни рассказал лишь незадолго до смерти. Спиртное не употреблял вообще. На фронте привык к крепкому чаю, потом в день у него запросто уходила пачка грузинского чая № 36.