Наследница Цвейга

Ее прапрадедом был главный раввин Моравии и Австрийской Силезии Самсон Рафаэль Хирш, автор книг «Девятнадцать писем о еврействе» и «Эссе об обязанностях еврейского народа в Диаспоре». Он был уверен: ортодоксию можно практиковать в светском обществе. Когда Самсон Рафаэль стал раввином во Франкфурте-на-Майне, первое, что сделал, – организовал две начальные еврейские школы для мальчиков и для девочек. Один из его сыновей – Мендель Хирш – также стал прославленным комментатором Торы, просветителем и ученым. Дочь же Менделя – Тереза – вышла замуж за купца Йозефа Альтманна. Жили они попеременно в Германии и в Польше, где у Йозефа было поместье и магазин промышленных и электротоваров. Вскоре в их семье появились три сына: Ханс, Манфред и Ричард – и дочь Шарлотта, будущая «секретарша» Стефана Цвейга, ставшая его женой.

По окончании Первой мировой войны и признания независимости Польши у членов семьи Альтманн был выбор: остаться в Польской Республике, сохранив гражданство, либо уехать жить в Германию с правом получения немецкого паспорта. С этого исторического момента семья Альтманн будет разделена на части – вновь собрать осколки в единое целое им уже никогда не удастся.

Ханс и Ричард остались в польском Катовице и – несмотря на юный возраст, одному было 23, другому 13 лет – продолжили управлять бизнесом отца, поддерживая товарооборот магазина в самые трудные послевоенные годы. Манфред и Лотта уехали с родителями во Франкфурт, где у них был дом и гарантия безбедной жизни. Во Франкфурте, а затем в Берлине Манфред изучал медицину, стал врачом общей практики. В период обучения он познакомился с девушкой Ханной. Именно в союзе двух любящих сердец 16 августа 1929 года в Берлине на свет появилась их единственная дочь с библейским именем Ева.

До мая 1933 года еврейская семья Альтманн оставалась в Германии. Но вскоре новая власть лишила Манфреда и Ханну работы, юную Лотту – учебы, пожилых Йозефа и Терезу – благополучия, а четырехлетнюю Еву – элементарных радостей: уличных прогулок, игрушек и детского веселья. Тереза покинула Франкфурт последней, вскоре после смерти мужа в 1934-м – она уехала в Лондон к детям и внучке, жившим там с середины 1933 года. Специализируясь на радиологии и лучевой терапии, Манфред организовал в Англии частную практику, помогая многим немецким, австрийским, польским беженцам. Ханна в Англии нашла призвание в области психотерапии и – надо сказать – довольно преуспела. С 1938 года она была коллегой дочери Зигмунда Фрейда, Анны.

Всё это время подрастающую Еву обучали на дому. Осенью же 1940 года – при содействии Цвейга – девочку пароходом отправили в США в специальный приют для детей-беженцев Amiti Hall в Кротоне-на-Гудзоне, к Ольге и Альбрехту Шеффер, создавших учебное заведение при финансовой поддержке Томаса Манна. В Нью-Йоркском порту Еву встречали Леон и Этель Салмон, друзья брата Стефана Цвейга. Несколько дней девочка прожила в их квартире, потом отправилась в школу, в которой оставалась вплоть до 1943 года. Там же она узнала о самоубийстве любимой тети Шарлотты и автора «Шахматной новеллы».

В прощальном письме к Ханне каждая строка, написанная дрожащей рукой Шарлотты, передает глубокое волнение и переживание за жизнь хрупкой Евы: «Дорогая Ханна, поступая так, мое единственное желание состояло лишь в осознании, что это лучший выход для Стефана, страдающего от нацистского господства, да и для меня, окончательно измучившейся от астмы. Хотелось бы, чтобы мы лично могли сделать для Евы больше, будь она с нами всё это время. Но с другой стороны, я искренне убеждена, что Еве лучше с миссис Ольгой Шеффер, чья любовь и чей подход к детям настолько сильно похож на ваш собственный. Если бы Ева была у нас, она бы почувствовала наше настроение. Она была бы одинокой и, вероятно, да даже без сомнения, испытывала бы больше трудностей, адаптируясь в совершенно другом окружении. На миссис Шеффер вы можете рассчитывать, как на члена семьи. Жена брата Стефана тоже будет следить за Евой и, возможно, даже предложит забрать её к себе или отправить в другое место. Но я, зная вас и ваши планы, посоветую вам оставить Еву у Шеффер. Будем надеяться, что пройдёт не так много времени и вы сможете забрать её к себе домой. Большое спасибо вам за всё и простите меня за причинение боли Манфреду. Поверьте, лучше всего, если мы сделаем это сейчас»!

«Прекрасная юная девочка» – так Фредерика Цвейг, первая супруга писателя, отзывалась о Еве. Она приезжала к ней несколько раз в США для совместной поездки на полуостров Кони-Айленд, где они вволю гуляли по набережной Лонг-Айленда и даже ходили купаться – обе в первый раз! – на пляж Лонг-Бич. В 14 лет Ева оказалась в Великобритании вместе с родителями. Через пять лет – в 1948-м – Лондонский университет издал указ, обязывающий столичные медицинские школы предоставлять желающим вне зависимости от пола бесплатное медицинское образование. Благодаря этому целеустремленная Ева попала в первый поток студенток-медиков.

Будучи студенткой, 15 июня 1952 года Ева вышла замуж за Кеннета Бернарда Альбермана, и только-только личное счастье и горизонт будущей профессии стали проступать из темноты, как очередная трагедия надолго лишила ее сна и покоя. Второго сентября 1954 года в Швейцарии произошла автокатастрофа с гибелью знаменитого политолога, одного из основателей современной политической науки в ФРГ – Франца Леопольда Неймана. В машине с Нейманом было еще два пассажира, его близкий друг Манфред Альтманн с супругой Ханной. Ужасное событие сделало 25-летнюю Еву сиротой.

Весной следующего года Ева закончила Медицинский колледж Лондонской больницы, а через пять лет получила звание доктора общей практики. В последующие 30 лет Ева Альберман-Альтманн была профессором клинической эпидемиологии и сделала очень многое в вопросах изучения синдрома Дауна. После 1991 года она стала почетным профессором Института профилактической медицины.

При этом Ева не только заслуженный и почетный профессор в области медицины. Она – хранительница литературного наследия Цвейга, части его коллекции автографов и картин, а также имущества и недвижимости писателя в английском Бате. Наследницей Ева стала еще в 1941-м: согласно завещанию Цвейга, после его смерти все должно было достаться его жене Лотте, в случае же ее смерти – ее племяннице Еве.