Каренина и муж-еврей

Этот бунтарь снимал фильмы, от которых ахал Хрущев, и опаздывал на свидания к звёздам. Как путешественник и режиссер Соломон Шульман превратил свою жизнь в феерию.

«В детстве я не думал о кино. Мы все мечтали стать физиками. Казалось, что физики всё знают – даже как долететь до звезд», – рассказывал о временах своей молодости Соломон Шульман. Он родился в Бобруйске в 1936-м и сам называл этот город «белорусской Одессой» – потому что там «абсолютно все плохо произносили букву “р”». «Всем было легче произнести сто раз слово “пшенка”, чем один раз слово “кукуруза”», – шутил он.

Его мать была известным в городе педиатром, но попала под волну «дела врачей» – её уволили в рамках программы по «очищению медицины от безродных космополитов». Уже повзрослев, Шульман вспоминал, как видел ребёнком, что голосовавшие за увольнение матери коллеги потом ночью стучали к ним в дверь и просили прощения: мол, обстоятельства требовали, объясняли они.

Следуя за этой классической советской мечтой – стать физиком, – юный Соломон Шульман уехал учиться в Свердловск, а по окончании института попал по распределению инженером в Минск. Именно там он неожиданно, похоже, даже для самого себя снял свой первый фильм. Сделал он это на любительскую камеру, которую купил на вырученные от сдачи металлолома деньги. «Кино вышло лирическое: про купание, солнце, девочек, – говорил он. – Отправил по совету друга этот 10-минутный фильм на фестиваль, и вдруг он что-то там получил. После этого я преисполнился уверенности: теперь все мои дороги ведут во ВГИК!»

Таких, как он – «возрастных» и уже с одним высшим образованием за плечами, – во ВГИКе вообще не жаловали, но его на удивление приняли. А уже через год студент Шульман попал в скандал. Он поехал на практику в Душанбе и снял там короткометражный студенческий фильм о том, как местные жители празднуют мусульманский праздник. В том числе – режут баранов и совершают намаз. Но среди празднующих оказалось несколько членов ЦК компартии Таджикистана. А появление на экране кадров с участием местных партийных лидеров в религиозном мероприятии означало полный крах их будущего в советском атеистическом государстве.

И Шульману начали угрожать, заблокировали выезд из Таджикистана и посадили под фактический арест – заперли в гостиничном номере. Но позабыли отключить телефон. «Я был в панике, делал звонки в Москву, – рассказывал многие годы спустя Шульман. – И неожиданно самым фантастическим образом дозвонился до Аджубея!» И так был спасён: зять Хрущёва и главный редактор «Известий», ставший одним из символов «оттепели», обладал достаточным административным ресурсом, чтобы вызволить столичного студента из тисков республиканских органов. «Он выслушал меня, успокоил и сказал, что организует борт до столицы – такой борт, с которым в пути ничего не случится», – вспоминал Шульман.

С подачи Аджубея его скандальную короткометражку показали самому Хрущеву. Как говорят, после просмотра Хрущёв спросил: «Где Романов?», имея в виду председателя Госкино СССР Алексея Романова. А когда тот встал, Хрущёв брякнул: «Слушай, Романов, я тебя сниму, а этого парня поставлю!»

Такое признание таланта на высшем уровне открыло начинающему киношнику многие двери. «После этого я получил приглашения чуть ли не со всех студий Союза. Звонил Сергей Михалков, звал работать в киножурнал “Фитиль”, – перечислял Шульман. – А потом раздался звонок от Владимира Шнейдерова, делавшего “Альманах кинопутешествий”: “Пойдем к нам? Поездок будет много, страну посмотришь”. Это было для меня! Романтика! Моя стихия!» – вспоминал о навсегда изменившем его жизнь звонке Шульман.

Примерно в то же время он, изрядно нашумевший вгиковец, познакомился с актрисой Татьяной Самойловой – уже тогда настоящей звездой. В 1958 году на фестивале в Каннах она получила специальную премию жюри как «самая скромная и очаровательная актриса» за главную роль в фильме «Летят журавли», а сама картина удостоилась «Золотой пальмовой ветви». Но первое свидание со звездой всесоюзного, если уже не мирового, масштаба Шульман – сложно в это поверить – проспал!

«Лежу и думаю: идиот, тебя такая девушка пригласила в ресторан, а ты!» – рассказывал Шульман. Но когда он заявился с опозданием в ресторан, то звезда была уже не одна – а с другой звездой. «Сидит Таня за столом, а рядом стоит хорошо выпившая Белла Ахмадулина. И она говорит: “Тань, так ты из-за этого никого не пускала меня за стол?” А через три дня мы с Таней решили пожениться», – делился воспоминаниями Шульман.

Но брак этот в итоге не был зарегистрирован и остался гражданским. И продлился всего четыре года. Но до конца жизни Шульман вспоминал о Самойловой с теплом, называл ее «белочкой». По его словам, их развели обстоятельства: Самойлова снималась в «Анне Карениной», а Шульман ездил по командировкам от «Альманаха»: плыл на лодках, летал на вертолетах, побывал на Северном и Южном полюсах, на Камчатке и Памире. «Жизнь как-то сама распорядилась, что мы разошлись», – говорил он.

Он проработал в «Альманахе» 10 лет и снял за это время больше 40 фильмов, а затем неожиданно для многих ушёл со студии. Лишь единицы знали тогда об истинных причинах. «Всю жизнь мне хотелось снять художественный фильм об истории атомной бомбы, о том, как создавалось это оружие в разных странах мира», – объяснял Шульман. Более того – он два года проработал над сценарием, запершись, по его словам, «в подвальной комнате, откуда видны с улицы только ноги прохожих».

«Это была сумасшедшая работа. По ночам мне снились атомные взрывы, политики, шпионские страсти. Во сне я был на “ты” с сильными мира сего», – говорит он о том периоде жизни. Когда сценарий был закончен, его даже одобрила советская цензура. Но гром грянул откуда не ждали: на совещании по кинематографии выступил один из членов ЦК: «А ведь Шульман – еврей! И как это еврей будет снимать про русскую бомбу?» Почему-то члену ЦК не пришло тогда в голову, что именно евреи – Харитон и Зельдович, Ванников и Славский – это бомбу Советскому Союзу и создали!

«Конечно, я знал, что в стране есть антисемитизм. Но для меня лично это было первое соприкосновение с ним. Страна, которую я любил, оскорбила и унизила меня, фактически назвав человеком второго сорта!» – столь остро воспринял эти слова Шульман. И решил уехать.

Однако и для него, уже объехавшего весь мир, оказалось непросто снова пересечь железный занавес. Можно было, конечно, просто не вернуться из одной из зарубежных поездок. Но тогда путь обратно оказался бы навсегда отрезан – его бы просто лишили советского гражданства. Но помог брак с девушкой-югославкой: в братскую социалистическую страну Шульмана согласились отпустить.

Сначала он осел в Белграде, где продолжил писать сценарии, но спустя несколько лет получил экзотическое приглашение – от студии из Австралии. В очередной раз собрал вещи – и перебрался на далекий континент. И уже там продолжил путешествовать, залезая с камерой в каждую расщелину и общаясь с местными аборигенами.

Уже в 90-е Шульман стал наведываться в обновлённую Россию, а в 2011-м даже стал гостем программы «Школа злословия», которую вели писательница Татьяна Толстая и сценаристка Дуня Смирнова – нынешняя супруга Анатолия Чубайса. И на вопрос: «Где вы живете?» – Шульман ответил: «В двух странах! В Австралии и России». А потом добавил: «И ещё в самолете».

Он скончался в 2017 году в Мельбурне. Ему было 82. «Мой собственный характер всегда выталкивал меня из мирной, тихой жизни, был этаким хищником», – говорил он в одном из последних интервью. И вспоминал эпизод 50-летней давности, который определил для него всё. Тогда он для «Альманаха кинопутешествий» снимал фильм на Памире. Было жарко, и 32-летний Соломон Шульман сидел на берегу реки Пяндж – смотрел на противоположный берег. Там, всего в сотне метров, начинался Афганистан.

А потом рядом с ним уселась ворона. Он бросил в неё камушек, и птица, каркнув на прощание, легко перелетела реку. «Я остолбенел. Эти несколько секунд вороньего полёта подняли бурю в моей душе, – вспоминал Шульман. – На моих глазах произошло чудо. Рухнула непробиваемая стена. Ворона оказалась хозяйкой мира, а я его рабом. Ей было наплевать на выдуманные человеком запреты и идеологии. В эту секунду я уже твердо знал, что любой ценой увижу мир».