По Газе танки грохотали

Он брал Газу, захватывал Шарм-эль-Шейх и обращал врагов в бегство. В мирное время генерал Авраам Иоффе охранял природу – именно он восстановил в Израиле популяцию редкой месопотамской лани.

«В моей дивизии служат исключительно штатские – от командующего до рядового. Я сам был штатским последние два года, но мне пришлось уйти из Управления охраны природы, чтобы охранять не природу, а страну. Обычное дело в Израиле». Эти слова принадлежат генералу Аврааму Иоффе, командиру одной из трех танковых дивизий, обеспечивших молниеносную победу над египтянами на Синайском полуострове во время Шестидневной войны. Вместе с генералами Исраэлем Талем и Ариэлем Шароном он на практике доказал, какой грозной силой могут быть танки, если ими управляют израильские резервисты.

Авраам Иоффе родился в 1913 году в семье выходцев из Российской империи. Его родители жили в мошаве Явнеэль, расположенном в полусотне километров на юго-восток от Хайфы, и занимались сельским хозяйством. Своих четверых сыновей, в том числе Авраама, они также отдали учиться в сельскохозяйственную школу – Микве-Исраэль. Это учебное заведение, находившееся в одноименном поселении, было известным центром сионизма в подмандатной Палестине. Именно на территории школы в 1898 году состоялась встреча Теодора Герцля с тогдашним канцлером Германии Вильгельмом II.

Неудивительно, что Авраам с детства проникся идеями сионизма и в 1928 году вступил в «Хагану» – тогда еще подпольную сионистскую организацию, созданную для защиты еврейских сельскохозяйственных поселений от погромов со стороны арабов. Позднее именно на ее основе будет создана Армия обороны Израиля. К членству в «Хагане» 15-летнего Авраама подтолкнули постоянные набеги арабов: те регулярно уничтожали посевы и виноградники, угоняли скот, устраивали погромы.

Тремя годами позднее, уже после окончания Микве-Исраэль, Иоффе присоединился к молодежному движению «Ха-шомер ха-цаир» – сионистскому аналогу скаутских организаций. Там он познакомился со своей будущей женой Иехудит. В 1936 году они вместе побывали на еврейской молодежной конференции в Чехии, хотя поездка была небезопасной на фоне крепнущего в Европе нацизма. После свадьбы супруги поселились в одном из кибуцев, в 1937 году у них родился сын.

В 1938-м Иоффе получил от Орда Уингейта предложение вступить в Специальные ночные отряды – своего рода спецназ, противостоявший арабским погромщикам. Уингейт лично отбирал бойцов в эти отряды, в том числе из состава «Хаганы». Иоффе был назначен командиром отделения. Его сослуживцем оказался Моше Даян, также отобранный Уингейтом. Тогда ни тот, ни другой не предполагали, что в будущем им предстоит вместе отстаивать сначала право Израиля на государственность, а потом – на существование.

Когда началась Вторая мировая, Иоффе призвали в британскую армию. Службу он нес у себя на родине, не считая кратковременного перевода на Кипр в 1943-м. После войны британское командование отправило его на офицерские курсы в Европу, где он оставался до 1946 года. По возвращении Авраам женился во второй раз: его первая жена погибла в 1941 году в дорожной аварии.

Вместе с семьей он вновь занялся сельским хозяйством в одном из кибуцев, но спокойная жизнь продлилась недолго: началась Война за независимость. В 1947-м Иоффе вернулся в ряды «Хаганы» и сформировал два батальона в составе бригады «Голани». Во главе 13-го батальона он в ходе операции «Гидеон» захватил город Бейсан в долине Иордана. Во время операции «Хирам» по захвату верхней Галилеи Иоффе подорвался на мине, но, к счастью, остался жив и отделался ранением. После же Войны за независимость, в 1950–1951 годах, Авраам Иоффе командовал всей бригадой «Голани».

В дни Суэцкого кризиса Иоффе возглавлял 9-ю пехотную бригаду, которая в ходе операции «Кадиш» захватила Шарм-эль-Шейх. Позднее из пехотной ее преобразовали в танковую – случилось это как раз накануне Шестидневной войны. Сам Иоффе к тому времени уже вышел в отставку. Но когда альянс арабских государств во главе с Египтом решил уничтожить Израиль, Моше Даян, занявший пост министра обороны, призвал Иоффе обратно и поставил во главе одной из трех израильских танковых дивизий.

Этим трем дивизиям предстояло сразиться с семью дивизиями египтян. У последних был перевес и в танках, и особенно в живой силе. Израильтяне действовали по трем направлениям: генерал Таль повел свою бригаду на север, генерал Шарон заходил с юга, а Иоффе совершил прямой бросок через пустыню. Он направил танки единственной дорогой, которая не охранялась египтянами: враги считали, что машины все равно не пройдут по дюнам и завязнут в песке.

Тем не менее Иоффе сумел провести машины, лавируя между дюнами. В силу опыта, полученного в прошлых сражениях, он без труда определял, где находятся минные поля. Командир дивизии то и дело останавливал танки и высылал вперед саперов. Благодаря предусмотрительности Иоффе ни один его танк не подорвался на мине.

За девять часов дивизия преодолела около 100 километров, вошла к египтянам в тыл и заняла стратегически важные позиции в районе Бир-Лахфара. Тем самым генерал преградил путь, по которому египтяне могли бы перебросить подкрепление. В итоге силы врага, вместо того чтобы пройти на север и помешать Талю захватывать северные районы, включая Газу, встретили горячий прием от Иоффе. Завязался ночной бой, в ходе которого египтяне несли тяжелые потери. К утру подоспела авиация, и враг решил спасаться бегством, побросав часть своих машин.

Пленных Иоффе и другие израильские командиры почти не брали – но не в том смысле, в каком это делают сейчас террористы из ХАМАСа. Арестовывали только старших офицеров уровня генералов и полковников. Остальных египтян разоружали и отпускали на свободу. «Мы снабжали их водой и указывали дорогу к каналу, – вспоминал Иоффе. – Нам было бы не под силу содержать целую армию военнопленных. Поэтому мы просто помогали им переправиться через канал».

А вот вражеские танки Иоффе охотно забирал с собой, хотя порой это было не так просто. Машины с топливом не успевали за продвижением дивизии, враги тоже старались не оставлять полных баков. Так что генерал оказался в ситуации, когда горючего не хватало даже для собственных танков, не то что для трофейных. Но он не растерялся и взял машины с пустыми баками на буксир. После Шестидневной войны арсенал ЦАХАЛа увеличился на несколько сотен танков – конечно, не только стараниями Иоффе, но и он внес солидный вклад.

После победы над арабами Иоффе вернулся к битве за израильскую природу, прерванной войной. Как глава Управления природы и парков Израиля, он воплощал в жизнь программу по воссозданию популяции животных, упоминаемых в Библии. Для этого ему приходилось разрабатывать ничуть не менее сложные и опасные операции, чем на фронте.

Чтобы восстановить фауну библейских времен, Иоффе создал на территории страны несколько заповедников. Из-за границы его усилиями завозили виды, которые успели истребить еще до создания Израиля. Так в стране вновь появились сомалийские дикие ослы, страусы, а также несколько видов горных козлов, в том числе белые ориксы и ибексы.

Самой остросюжетной оказалась история с возрождением популяции месопотамской лани. Дело в том, что ее успели уничтожить не только на территории Израиля – во всем мире счет вели на десятки. Наконец удалось купить самца в Германии, но самок найти никак не могли. В конце концов небольшое стадо ланей было обнаружено в Иране – на территории шахских охотничьих угодий. Иоффе с большим трудом удалось убедить шаха уступить четырех ланей.

За ланями он лично отправился в Тегеран в 1978 году – как раз в тот момент, когда там началась исламская революция. Да и у него самого по дороге случился инфаркт – прямо из аэропорта его отправили обратно в Израиль для срочной госпитализации.

Животных по просьбе Иоффе забрал и доставил в Тель-Авив известный голландский зоолог Мик ван Гревенброк, которого наняли для разведения этих самых ланей. Без приключений опять не обошлось: аэропорт уже контролировался военными, ланей долго не хотели выпускать. Буквально чудом Гревенброку удалось их вывезти на последнем рейсе «Эль Аля» в Тель-Авив. Усилия Иоффе и Гревенброка не прошли даром: на сегодняшний день поголовье месопотамской лани в Израиле составляет более 600 особей.

От инфаркта Иоффе благополучно оправился – он даже встречал парнокопытных пассажирок в аэропорту. Но проблемы с сердцем, увы, на этом не закончились. В 1983 году неустанный защитник Израиля и его природы скончался на семидесятом году жизни. Его именем названы улицы в Афуле, Холоне и Беэр-Шеве, а также мост возле национального парка Эшколь и сквер в Рахмат а-Шароне.