На мышцах любви

Нарастить евреям мышцы задумали они – и у них получилось! Вскоре первый еврейский клуб «Хакоах» громил всех на чемпионатах Европы.

В 1909 году венский еврей Игнац Кюрнер прочитал заметку другого еврея – Макса Нордау. Тот придумал термин «мускулистый иудаизм» – и убеждал евреев заниматься спортом. Это нужно, утверждал Нордау, чтобы преодолеть стереотип о «слабых евреях» – и доказать всему миру, что «иудеи» крепки и могут дать отпор.

Кюрнера осенило. Он обсудил идею со своим другом, композитором-либреттистом Фрицем Лёнером-Бедой. Пара заняла денег и сняла помещения в центре Вены. Спустя несколько дней Кюрнер уже прибил на двери вывеску: «Хакоах – первый еврейский спортклуб». Мужчины дали объявление в газетах об открытии шести секций: фехтования, футбола, плавания, борьбы, легкой атлетики и хоккея на траве. Скоро от желающих не было отбоя. В то время в Вене была одна из самых крупных еврейских общин в Европе: она достигала, по разным оценкам, до 200 тысяч человек. Те из них, что пришли в «Хакоах», горели желанием в буквальном смысле обрасти мускулами – не столько для спорта, сколько для сопротивления антисемитам.

Люннер-Беда и Кюрнер недолго раздумывали над названием клуба: «хакоах» переводится с иврита как «сила». История не сохранила протоколы первых собраний и описания тренировок. Но о том, каким был настрой, можно судить, например, по одесской хронике – там спустя восемь лет по примеру венского «Хакоах» открылся еврейский спортклуб «Маккаби». В 1917 году одесский физкультурник Коган писал о пользе спорта: «И пусть тогда погромные Розановы (философ, известный в том числе своими антисемитскими взглядами. – Прим. ред.) кричат, что евреев бить легко и удобно, потому что они не умеют сопротивляться. Довольно будет двух-трех приемов хорошего бокса... чтобы всякий охочий Розанов отлетел на несколько саженей, припал к матери сырой земле и зарыдал: “Вот оно что! Кто бы мог подумать!” И, поднявшись, раскланялся бы: “Благодарю, не ожидал”».

В конце концов, не только отбиваться от врагов, но даже устроиться на работу спортивному еврею будет легче, чем неспортивному – полагали адепты физкультуры. «Расскажу вам такую историю, – писал одессит Коган. – Один юноша искал работы и зашел в банковскую контору с предложением своих услуг. “Что вы знаете?” – спросил его банкир. “Бокс и ручной спорт”, – ответил юноша. И был немедленно принят на службу. Банкир отлично сообразил, что он получил выносливого служащего. Нашпиговать человека профессиональной премудростью – вещь недолгая и нетрудная. А вот дать ему здоровье, выдержку, выносливость – это намного потруднее».

После Первой мировой войны спортсмены из «Хакоах» стали проявлять себя на соревнованиях по всей Австрии. Быстрее других секций заявила о себе футбольная. Клуб «Хакоах» начал с товарищеских районных матчей и низших лиг. Но уже в 1920-м добился права выступать в Высшем дивизионе и заполучил к себе одну из главных футбольных звезд того времени – венского еврея Шимона Лумика. Увы, вскоре Лумик покинул клуб: вдохновленный идеями алии, он переселился в Палестину, где вошел в состав тель-авивского «Маккаби» и, по некоторым данным, стал одним из активистов подпольного движения «Лехи».

На счастье, упрочить позиции футбольной секции «Хакоах» помогли новые «приобретения»: Макс Шойер и Бела Гуттманн. Первый позже вошел в состав национальной сборной. А второй вообще случайно появился на поле, но быстро зарекомендовал себя как отличный игрок, тренер и менеджер. Стать футболистом Гуттманну помогла эпидемия испанского гриппа, которая в 1918 году выкосила игроков в его родной Венгрии. Так 19-летний проспект неожиданно стал получать предложения от топ-клубов – хотя до этого просиживал на скамье запасных.

В «Хакоах» принимали и женщин. Молодых евреек заманивали в спорт объявлениями в газетах, где давали примерно такие тексты: «Девушки! Хотите быть красивыми? Тогда знайте: вам помогут не пудры и помады, а физические упражнения!» В середине 20-х в клубе сформировалась самая мощная в Европе команда пловчих: Хеди Биненфельд, Фритци Леви, а позже и Джудит Хаспел. На троих девушки собрали целый веер медалей европейских чемпионатов. В 30-е Хаспел поставила два национальных рекорда и получила звание «Выдающийся атлет Австрии». «Антисемитские ограничения выдавливали спортсменов-евреев из других клубов. Или они сами предпочитали переходить под крыло “Хакоах”. К началу 30-х членские карточки имели около 8000 человек», – писал Джозеф Зигман, историк и автор книги о клубе.

С середины 20-х футбольная команда «Хакоах» осваивала новую бизнес- модель, которая вскоре станет эталонной для европейских клубов. А именно – отправилась в «выставочное турне». В 1923-м клуб сенсационно разгромил британский «Вэстхэм» со счетом 5:1 на чужом поле. Впервые в истории англичане проиграли на своей территории иностранной команде. «Уже тогда правые силы в Австрии обыграли поражение британцев себе на пользу. Венская газета “Нойес Винер Тагеблатт” восхваляла футболистов в раздражающе высоких милитаристских тонах. То, что они евреи – старались не афишировать. В Берлине газета “Берлинер Тагеблатт” не стала посылать на матч своего корреспондента – она просто перепечатала у себя венскую заметку», – рассказывала Паула Роза Леу, автор популярного в Австрии подкаста «В этот день сто лет назад».

Дважды «Хакоах» приезжали в Палестину и дважды заставляли палестинских евреев краснеть за свой футбол. В первый раз венский клуб обыграл тель-авивский «Маккаби» со счетом 5:1. Во второй – со счетом 12:1. А в 1927 году команда отправилась покорять Америку и «потеряла» там бóльшую часть состава. С подачи Белы Гуттманна девять игроков основы решили не возвращаться в Австрию и остались в местных клубах. Сам Гуттманн выступал за Нью-Йорк – в перерывах же между матчами подрабатывал инструктором по танцам.

«Мы, евреи, совершенно забыли старые и верные слова в воспитании детей: “В здоровом теле здоровый дух!” Мы думали только о том, что новое поколение должно быть образованно. Мы пренебрегли тем, что сегодня весь мир признает единственным правильным принципом воспитания: сделать наши тела сильными», – писал Давид Хербст, президент клуба «Хакоах», в 1934 году.

Но сильные тела не помогли. В 1936-м пловчиха «Хакоах» Джудит Хаспел отказалась принять участие в Олимпиаде в нацистском Берлине. Зато туда поехала ее младшая сестра Ханни. «Когда спортсмены клуба вышли на стадион, овации, сопровождавшие других спортсменов, неожиданно смолкли, – вспоминала она. – Мы шли в полной тишине, в которой ясно ощущалась атмосфера ненависти».

После аншлюса в 1938-м немцы закрыли раздражающий их еврейский клуб одним из первых. Имущество «Хакоах» передали «правильным» арийским командам. Пловчихам повезло: Биненфельд успела сбежать в Британию, Леви – в Швейцарию, Хаспел – в Палестину. На Земле обетованной оказался и Игнац Кюрнер, основатель клуба. А вот его сообщнику Фрицу Люннеру-Беде скрыться не удалось: нацисты арестовали композитора в 1938-м – в рамках политики нейтрализации еврейских интеллектуалов. В 42-м больной и истощенный Беда не смог выйти на работу в лагерной смене в Моновице – и его забили до смерти охранники.

Печальная судьба ждала и Макса Шойера, футбольную звезду «Хакоах». После аншлюса экс-капитан команды уехал во Францию – и там в начале 40-х был арестован коллаборационистами. Это произошло во время неудачной попытки футболиста выехать по подложным документам в Швейцарию. Шойера отправили сначала во французский транзитный лагерь Дранси, а оттуда – в Освенцим. Он умер в газовой камере в 1943-м.

В свою очередь, Беле Гуттманну – человеку, который в 1927-м подговорил футболистов «Хакоах» остаться в США – улыбнулась удача. В 30-х нужда заставила его вернуться в Европу: во время Великой депрессии он потерял в Нью-Йорке все свои накопления. Спасаясь от нацистов, Гуттманн бежал из Вены в Будапешт, скрывался на чердаке у знакомых, был пойман и отправлен в Освенцим – и снова бежал. До конца войны его следы потерялись, но в 1946-м он снова «всплыл» на футбольной арене: Гуттманн тренировал «Милан», «Порту», «Бенфику» и даже бразильский «Сан-Паулу». Современники сравнивали его со старым пиратом, у которого нет ни малейшей верности флагу – где пахнет деньгами и славой, туда без раздумья устремляется и он. Бела Гуттманн умер в 1981 году в Вене. Ему было 82.

Венские евреи неоднократно предпринимали попытки восстановить «Хакоах». Но только в 2000-м они увенчались успехом – диаспора за десять миллионов евро выкупила землю в парке Пратер, которая раньше принадлежала клубу. Тогда же было принято решение реорганизовать футбольную команду. Но о былой «Силе» речи больше не шло. Сегодня клуб выступает в одной из низших лиг Австрии.