Сирийская сага

Около 1300 еврейских детей из Сирии были тайно перевезены в Палестину в 1945-1946 годах. Организатором секретной операции был Менахем Лозия.

Фреда Ашкенази, хотя ей было тогда всего 10 лет, помнит тот день во всех подробностях: «Стояла середина мая. Мама укладывала мои вещи в кожаный чемодан. Она велела мне одеться как можно наряднее. Как сейчас помню: на мне были гольфы и новые красные сандалии». Таким Фреде запомнился последний день в родительском доме. «Я была убеждена, что мы отправляемся в краткое путешествие, — вспоминает Фреда. — Отец взял меня и моего 14-летнего брата Ицхака и мы поехали на поезде в Бейрут. В Бейруте отец передал нас говорившим по-арабски молодым людям, прибывшим из Эрец Исраэль. Нас посадили в большой грузовик и велели молчать».

Так началось путешествие Фреды на историческую родину. Подобное путешествие в 1945-1946 годах проделали более тысячи еврейских детей из Сирии и Ливана. В итоге Фреда стала израильтянкой и родила четверых детей, один из которых, Габи Ашкенази, стал начальником штаба Армии обороны Израиля.

«Около полуночи отец попрощался с нами, а грузовик отправился в путь. Никто за время поездки не проронил ни слова. Примерно через час автомобиль достиг реки Баниас. Речка была очень мелкая. Мы должны были идти вдоль берега по камням. Я потеряла одну сандалию. Так мы достигли границы Эрец Исраэль. Нас отвезли в киббуц Айелет а-Шахар. Я помню палатки со скрипучими железными кроватями, колючие одеяла и несмолкаемый собачий лай. Мне было страшно, но я не плакала. Утром нам дали завтрак: черный хлеб с маргарином и джемом и горячий чай, который совсем не был похож на тот чай, который мы пили дома».

Фреда Джамал (в замужестве Ашкенази) оказалась в числе 1300 детей и подростков из Сирии, которые нелегально репатриировались в Израиль в 1945-1946 годах в рамках операции «Алия-1000», организованной движением «Пальмах» при помощи сирийских евреев, иммигрировавших в Палестину ранее.

В рамках этой операции в Палестину прибыл мальчик по имени Йехуда Дангури, впоследствии ставший подполковником разведки ЦАХАЛа. На его счету немало рискованных операций, но когда он вспоминает день расставания с родителями, его голос дрожит от волнения. Ему было тогда шесть лет.

Дангури родился в еврейском квартале Дамаска, рос в теплой любящей атмосфере. Родители отправили его в начальную школу организации «Альянс», в которой еврейских детей приобщали к французской культуре. По вечерам он посещал школу талмуд-тора, где изучал еврейскую традицию и основы иврита. Правда, тот старомодный «высокий» иврит, который он изучал в религиозной школе, не очень помог ему впоследствии при общении с киббуцниками.

Йехошуа Лави, еще один ребенок, прибывший в Эрец Исраэль благодаря «Алие-1000», напоминает, что ее «мотором» был человек по имени Менахем Лозия.

Во время Первой мировой войны в Дамаске возникло сионистское движение, у истоков которого стояли три молодых еврейских интеллектуала, высланных турецкими властями из Палестины: Йехуда Бурла, Йосеф-Йоэль Ривлин и Бецалель Басрави. Благодаря их усилиям в Дамаске возникло отделение молодежного сионистского движения «Хехалуц». Город посещали лидеры ишува, в том числе основатель «Гистадрута» Берл Кацнельсон.

Лозия, родившийся в Сирии в 1910 году, и его жена репатриировались в 1932 году и вступили в киббуц Афиким. В середине 30-х можно было иммигрировать из Сирии в Палестину свободно. В эти годы на историческую родину переселились примерно 1500 из 6000 сирийских евреев.

Во время Второй мировой войны из ишува в Сирию были посланы эмиссары, помогавшие в организации алии. Менахем Лозия обратился за помощью к Генриетте Сольд, возглавлявшей мощную международную еврейскую организацию «Хадасса», благодаря которой осуществлялась программа «Молодежная алия». Благодаря этой программе тысячи детей и подростков из оккупированных нацистами стран Европы смогли репатриироваться в Эрец Исраэль. Лозия предложил Сольд, чтобы действие программы распространилось на еврейских детей Сирии и Ливана. Такое согласие было получено.

В итоге 1300 детей и подростков иммигрировали в Палестину, большинство на военных грузовиках из ишува. Некоторых задерживали на границе британские патрули, но, продержав под арестом несколько дней, отпускали.

Менахем Лозия встречал детей на границе, заносил персональную информацию о каждом в блокнот и распределял в один из киббуцев или мошавов.

Маленькие дети, разлученные с родителями, зачастую чувствовали себя неуютно и тосковали по дому. Фреда Ашкенази вспоминает, что постоянно тосковала по дому: «Я сидела под деревом в школьном дворе и думала о том, что сейчас происходит в Халебе. В мошаве, где я жила, большинство составляли болгарские евреи. Они говорили на ладино и называли меня “арабской девчонкой”, не зная, что я понимаю этот язык».

Дангури вспоминает, что расставание с родителями нанесло ему серьезную психологическую травму. «Впоследствии, познакомившись с детьми из Европы, пережившими Холокост, я понял, что мои страдания по сравнению с их — детский сад. Родители отправили меня в Палестину после того, как посланник ишува рассказал им, что Эрец Исраэль похожа на рай».

Лишь спустя 14 лет Фреда Ашкенази вновь увидела своих родителей, которым удалось покинуть Сирию. Им тоже пришлось нелегко в новой стране. Авраам Джамаль, зажиточный торговец, бежал из Сирии, оставив там всю свою собственность и стал чернорабочим, а впоследствии почтовым служащим.

В течение многих лет Менахем Лозия следил за судьбами сирийских детей. После того как Сирия запретила эмиграцию в Израиль, он боролся за права сирийских евреев. «Если вы спросите меня, кто, кроме родителей, оказал наибольшее влияние на формирование моей личности, я отвечу: Менахем. Если вы спросите, с кем в первую очередь у меня ассоциируется Эрец Исраэль, я скажу: с Менахемом», — вспоминает Йехошуа Лави.