Корабельное дно на крыше синагоги

Засушливым выдался 5643 год. До самого конца месяца кислев не выпало ни одной капли дождя. Лишь на седьмой день Хануки хлынул ливень, и у поселенцев отлегло от сердца. Теперь они могли выйти в поля и начать пахать, не опасаясь засухи и последующего за ней голода. Именно этот день, 12 декабря 1882 года, и был впоследствии выбран как день основания, а точнее, возрождения поселка Рош-Пина.

Впервые семнадцать еврейских семей из Цфата, решившие отказаться от халуки (денежных отчислений евреев диаспоры в пользу евреев Эрец-Исраэль) и зарабатывать себе на жизнь крестьянским трудом, поселились в этом месте четырьмя годами ранее. Вот только без навыков, да еще с разразившейся в стране засухой и эпидемией скота стать крестьянами первопроходцам не удалось. Вскоре большинство из них, бросив хозяйства, вернулись в Цфат.

Однако Элиэзер Роках, публицист, убежденный сторонник идеи возрождения еврейских крестьянских хозяйств и один из владельцев оставленных земель, сдаваться не собирался. Он отправился в Румынию, где на конгрессе сионистского движения «Ховевей Цион», состоявшемся в начале 1882 года в Фокшанах, сумел заинтересовать группу местных евреев в переселении на место оставленного поселка. Здесь и начинается забавная история, которую рассказал мне один из старожилов Рош-Пины, потомок тех самых первых эмигрантов из Румынии.

Одним из главных энтузиастов переезда в Эрец-Исраэль стал Давид Шув из румынского городка Мойнешти. Он организовал ядро группы переселенцев и прежде других отправился на новое место, чтобы разузнать, что и как.

После Хануки 1881 года Шув добрался до Цфата и, впечатленный красотами отрогов галилейских гор, спускавшихся к долине Хула, написал письмо в Румынию, спрашивая разрешения на приобретение земли для поселка. «Отсюда открывается вид на заснеженную гору, — писал он своим друзьям, имея в виду Хермонский кряж, — а неподалеку протекает река».

Для принятия решения о покупке участка к Давиду Шуву выехал другой член инициативной группы, Давид Букшестер, который считался самым сведущим в сельском хозяйстве среди сторонников проекта. На пару тезки объездили всю страну, побывав и в приморской низменности, и в окрестностях Иерусалима, и пришли к выводу, что место под Цфатом — лучшее.

Оставшиеся в Румынии тоже не теряли времени даром. Зачитав до дыр письмо Давида Шува, они решили, что раз рядом с выбранным местом протекает река, то у будущего поселка должен быть и причал, и корабли, которые по этой реке будут ходить. Одного из будущих переселенцев даже делегировали изучать кораблестроение.

К концу лета несколько десятков хасидских семей из румынских городов доплыли до Бейрута. Оттуда, пересев на ослов и мулов, они вскоре добрались и до Цфата.

Прежнее название места, данное первой группой поселенцев, — Гай Они, созвучное старому арабскому и означавшее «долина страданий», — решили заменить на новое, более оптимистичное Рош-Пина, «краеугольный камень». Впрочем, одной заменой названия обойтись не удалось. Опыта в сельскохозяйственных работах у поселенцев было немного, а проблем вокруг хватало. Первые годы оказались невероятно тяжелыми.

В дополнение ко всем невзгодам османские власти запретили строить новые дома: возможно, просто рассчитывали на бакшиш, на который у первопроходцев не осталось уже ни гроша. Так и пришлось им жить в полуразрушенных домах, оставшихся от предыдущих хозяев.

К тому же оказалось, что представление румынских хасидов о реке сильно отличалось от того, что подразумевали под этим словом жители Земли Израиля, неизбалованные водными богатствами Европы. Выяснилось, что река, по которой поселенцы намеревались пустить корабли, зимой еще хоть как-то текла, но летом пересыхала. Расстроенный мастер корабельных дел остался без работы и был вынужден срочно осваивать крестьянские навыки.

На следующий год, однако, филантроп и спаситель первых еврейских хозяйств барон Эдмонд де Ротшильд взял Рош-Пину под свою опеку. Прошло пять лет. Поселенцы понемногу встали на ноги, Ротшильд выхлопотал разрешение на строительство и в один из своих приездов поинтересовался, на что жителям требуются деньги в первую очередь.

— Синагога! — немедленно отвечали ему крестьяне. До сих пор «домом собраний» служило старое полуразрушенное здание, оставшееся от прежних поселенцев.

Ротшильд дал денег, и работа закипела. Точнее, сначала закипели споры о том, какой быть новой синагоге. Дело было непростое. На два молельных дома средств не хватало, а ведь, как гласит известная байка, один еврей строит сразу две синагоги: одну — где будет сам молиться, а другую — куда ни за что в жизни его нога не ступит. После долгих пересудов все же было найдено решение — строить здание, которое сочетало бы в себе элементы и ашкеназской, и сефардской синагог, чтобы каждому жителю поселка было в ней уютно.

Молельный дом возвели из камня и глиняных кирпичей с купольным сводом и бимой посреди зала, как у сефардов, а скамьи расположили по направлению к арон а-кодеш (ковчегу, где хранятся свитки Торы), как это принято у ашкеназов.

Заминка вышла с внешней частью крыши. Ее было решено на европейский манер покрыть черепицей. Вот только как уложить черепицу поверх круглого купола? Тут и вспомнили про горе-корабельщика, которому за неимением судоходной реки так и не пришлось применить полученные знания на практике. Используя технологии для изготовления корабельного дна, он сумел подогнать доски так, чтобы покатая черепичная снаружи крыша аккуратно «оделась» на круглый каменный купол.

С тех пор прошло почти 130 лет, но удивительная синагога по-прежнему украшает старинную часть Рош-Пины.