Доля шутки №254

Какие скидки дают на Привозе лицам некоролевского происхождения, попробовал ли Наум Лазаревич «Виагру», что нового Гарри Берман обнаружил в Чикаго и как поэт Игорь Шаферан сочинял гимн пограничных войск.

***

Одесса. Привоз. Две кондитерские лавки в одном ряду.
На первой вывеска: «У нас к каждому покупателю относятся как к королю».
Хозяин второй лавки вывесил такой плакат: «Лицам некоролевской крови скидка 10 %».

***

— Наум Лазаревич, я слышала, вы недавно попробовали «Виагру». Ну, и как, это понравилось вашей Саре?
— Думаю, скорее всего нет: она в тот день как раз ночевала у своей мамы.

***

Владелец нью-йоркского магазина тканей отправил своего служащего Гарри Бермана сопровождать партию товаров в свой чикагский филиал.
— Ну, что нового в Чикаго? — спросил хозяин, когда Берман вернулся из поездки.
— Да ничего нового, — лаконично ответил Гарри.
— Не может быть, чтобы в таком большом городе, как Чикаго, не было ничего нового!
— Ну, разве что собаки разлаялись...
— С чего бы это?
— Так ведь когда магазин загорелся, там столько пожарных понаехало, и потом эта толпа — зеваки, полицейские...
— Полицейские? А что они там делали?
— Ну как же? Они ведь обязаны были арестовать поджигателя. По правде говоря, я и сам сразу догадался, что это ваш братец устроил пожар. Думаю, он рассчитывал получить страховку.
— Да уж, от этого мошенника — моего братца другого я и не ожидал! В этом нет ничего нового для меня!
— Вот и я говорю: в Чикаго ничего нового.

***

На каком-то банкете в конце 80-х годов знаменитый поэт-песенник Игорь Шаферан оказался рядом с генералом пограничных войск. Сначала все было вроде ничего — выпивали рюмку за рюмкой, но потом генерал стал доставать Шаферана.
— Вы, — говорит, — такой известный поэт, а почему для пограничных войск ничего не пишете?
Шаферан пытался отшутиться, но генерал раскипятился не на шутку:
— Мы стоим, понимаешь, охраняем, понимаешь, а вы тут сидите и не можете про нас песенку слепить!
— Ну, хорошо, — сказал Шаферан, — давайте прямо сейчас... Записывайте начало: «Я границу, как зеницу, стерегу — отлучиться помочиться не могу!»
Продолжение не потребовалось — генерал вскочил, опрокинув с грохотом стул, и немедленно ретировался.