Новый Шейлок

Ростовщик Шейлок из шекспировского «Венецианского купца» – безусловно, самый известный еврейский образ в британской литературе. На днях этот персонаж обрел новую жизнь в романе Shylock Is My Name, написанном в рамках проекта по адаптации творений Шекспира в современной прозе. В адаптированной версии «новый» Шейлок встречается с шекспировским, обсуждает с ним еврейство в современном мире, спорит о причинах антисемитизма и вновь приходит к простой мысли, что у христианства нет монополии на сострадание и милосердие.

Shylock Is My Name – новый роман знаменитого британского прозаика Говарда Джейкобсона. Книга написана на сюжет «Венецианского купца» и создана в рамках проекта издательства Hogarth, целью которого является переписать в прозе творения Шекспира и приспособить их к современной «политкорректной» реальности. Проект приурочен к 400-летию смерти гениального драматурга, которое отмечается в этом году. Инициатива издательства призвана также упростить восприятие несколько архаичного языка Шекспира и привлечь к главному классику английской литературы внимание молодых читателей.

В общей сложности в проекте Hogarth Shakespeare согласились принять участие шесть современных литераторов, в том числе Маргарет Этвуд, переписавшая «Бурю», и Джилиан Флинн, создавшая адаптацию «Гамлета». Читателей, конечно, интригует, смогут ли современные авторы в своих опусах передать гениальный дух шекспировских творений, или же все сведется к нравоучительным, но бездарным сочинениям, достойным лишь скорого забвения. Кстати, в англоязычной литературе существует давняя традиция адаптации шекспировских сюжетов. Например, американская писательница Джейн Смайли получила в 1992 году Пулитцеровскую премию за роман «Тысяча акров», представляющий собой вольное переложение шекспировского «Короля Лира».

Переписать Шекспира Джейкобсон решился в 2012 году, когда в Британии была предпринята попытка запретить участие в международном шекспировском фестивале ведущего израильского театра «Габима» с постановкой «Венецианский купец». В качестве основной причины называлась «неполиткорректность» текста пьесы. Группа деятелей искусства, в том числе известная актриса Эмма Томпсон, опубликовали в Guardian открытое письмо с требованием не допустить участия в фестивале израильтян с «неполиткорректной пьесой». «С письмом, опубликованным в Guardian, в Британию пришел маккартизм. Слышно, как с треском захлопывается сознание людей, которых мы привыкли считать олицетворением творческой свободы», – заявил тогда Джейкобсон.

Как отмечают сразу несколько рецензентов, Джейкобсон идеально подходит в качестве адаптатора «Венецианского купца», поскольку главной темой его творчества на протяжении десятилетий являются взаимоотношения англичан с евреями. Роман «Вопрос Финклера» (премия «Букер» в 2010 году) посвящен дружбе англичанина, который мечтает стать евреем, и еврея, стыдящегося своих корней. В следующей его книге J показана вымышленная Англия, переживающая последствия массового геноцида своего еврейского населения. По мнению писателя, быть евреем в Англии чрезвычайно трудно, ибо отношение коренного населения к евреям постоянно колеблется в диапазоне от восхищения до ненависти.

Шейлок, безусловно, является самым известным еврейским образом в британской литературе. Кажется, что он вышел за пределы пьесы, главным героем которой является, и зажил самостоятельной жизнью, превратился в нарицательный образ. Шейлок воплощает собой все еврейские пороки, существовавшие в сознании средневекового христианина: алчность, мстительность, жестокость. Многие западные критики пытаются изобразить главный конфликт пьесы как противопоставление идеалов христиан-европейцев идеалам еврейства. По их мнению, Шекспир хотел разоблачить в «Венецианском купце» порочность евреев и написал, таким образом, антисемитскую пьесу. Это, конечно, грубейшее искажение шекспировского замысла.

В целом ряде своих пьес Шекспир проводит идею равенства людей всех рас, наций, вероисповеданий, всех общественных положений. Но почему же в таком случае он сделал Шейлока евреем? Прежде всего, эту черту Шекспир придумал не сам, а заимствовал из итальянской новеллы, послужившей ему источником. Он воспроизвел ее потому, что она соответствовала действительности. В XVI веке евреи, жившие в разных странах Западной Европы, не имея доступа к очень многим и притом наиболее выгодным и почетным профессиям, активно занимались торговлей и ростовщичеством. Но самое существенное – как именно и насколько разносторонне обрисовал своего Шейлока Шекспир, ибо он создал чрезвычайно многогранный образ. Вспомним замечание Пушкина в его высказывании о разносторонности характеров Шекспира: «Шейлок скуп, сметлив, мстителен, чадолюбив, остроумен».

В этой связи весьма показателен знаменитый монолог Шейлока: «Он меня опозорил… насмехался над моими убытками, издевался над моими барышами, поносил мой народ… А какая у него для этого была причина? То, что я еврей. Да разве у еврея нет глаз? Разве у еврея нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей?.. Если нас уколоть, разве у нас не идет кровь?.. Если нас отравить, разве мы не умираем? А если нас оскорбляют, разве мы не должны мстить?» Хотя согласно давней литературоведческой традиции «Венецианский купец» классифицируется как комедия, по своему реальному содержанию пьеса ближе к трагедии.

Композиция романа Джейкобсона весьма многопланова и неоднозначна. Писатель не ограничивается перенесением шекспировского сюжета в наше время, но задает собственные вопросы философского плана. Шейлок в его версии преображается в современного британского коммерсанта-еврея Саймона Струловича, главной заботой которого является обеспечение будущего его красивой, но непокорной юной дочери Беатрис. Меланхоличный купец Антонио выведен как арт-дилер с неоднозначными сексуальными пристрастиями по имени Д'Антон. Молодой дворянин Бассанио, находящийся в долгах и решивший жениться на богатой красавице Порции, показан как туповатый клерк Барнаби. Сама же красавица Порция предстает в образе гламурной Плюрабеллы, звезды телешоу, живущей в самом фешенебельном районе Лондона.

Вдобавок ко всем коллизиям с дочерью Струлович сталкивается на еврейском кладбище с подлинным Шейлоком, неизвестно почему продолжающим жить, хотя ему по всем расчетам должно быть около 500 лет. Этим приемом Джейкобсон придает Шейлоку черты еще одного нарицательного еврейского персонажа мировой литературы – «Вечного жида». Струлович приводит Шейлока в свой дом, тот дает ему советы по воспитанию дочери и рассказывает истории из собственной жизни. Струлович видит, что его биография во многих деталях поразительно напоминает шейлоковскую. Сходство усиливается, когда Беатрис убегает из дома с футболистом Грэтаном, глуповатым красавчиком (подобно тому, как Джессика, дочь Шейлока, совершает побег с Лоренцо, другом Бассанио). И когда Струлович говорит, что он никогда не согласится на брак дочери с гоем, если он не согласится сделать обрезание, мы видим здесь намек на знаменитую сцену из «Венецианского купца», когда Шейлок хотел вырезать из тела должника фунт живого мяса.

Философская суть романа Джейкобсона содержится в беседах, которые Струлович ведет с Шейлоком. Они спорят о том, что такое еврейство в современном мире, и о причинах антисемитизма. Струлович спрашивает, действительно ли Шейлок был готов вырезать кусок плоти из тела должника, перешел ли он в конце концов в христианство (к этому, а также к передаче половины состояния Антонио его приговорил суд). На все эти вопросы Шейлок отвечает отрицательно: «Моя жизнь ограничивается сюжетом пьесы, когда Шекспир поставил точку, я уже не существовал».

Шейлок в романе заявляет, что не только христианам присуще милосердие. У евреев это качество тоже присутствует и называется «рахмонес»: «Тот, кто выказывает рахмонес, не умаляет справедливости. Вся суть еврейства – в соблюдении закона. Тот, кто соблюдает закон, выказывает уважение Тому, кем этот закон был создан».

Сострадание и милосердие, подчеркивает Джейкобсон, не являются монополией христианства. В равной мере эти качества являются и еврейскими добродетелями. В своем новом романе писатель продолжает исследовать место еврея в современном западном мире и дополняет созданный им ранее литературный мир новыми неожиданными образами и идеями.