Ария камикадзе

Великие оперы, как правило, освещают тему жестокости начиная c уровня насильственной смерти работника испанской сигарной фабрики, павшего жертвой подпольной торговли в Париже. Акты всемирного терроризма, однако, вдохновляют творцов классической музыки довольно редко.

Но времена меняются. Английский композитор Кейт Барштейн написал новую работу о группировке террористов-смертников “Аль-Каиды”, которая будет поставлена на театральных площадках Лондона этой осенью. Опера “Манифест судьбы” рассказывает историю о Лейле, обучающейся в британской столице писательнице прозападных взглядов, которую волею судеб угораздило влюбиться в еврейского композитора. Вернувшись к себе домой, на Ближний Восток, она становится террористкой-смертницей, готовящейся отомстить за смерть своего отца, палестинца. Но оказывается жертвой предательства влюбленного в нее друга, состоящего в той же самой экстремистской группировке и питающего надежду, что арест предотвратит ее гибель. Арестованную Лейлу заключают в американскую тюрьму Camp X-Ray, что в Гуатанамо-Бей на Кубе, после чего формулируется главная мысль произведения: любовь выше насилия.

Работая над новой оперой, Барштейн, чьи произведения были показаны по BBC в День памяти Холокоста, сотрудничал с драматургом Диком Эдвардсом. Его творением заинтересовался “Кокпит-Театр” (Cockpit Theatre), который планирует поставить “Манифест судьбы” в новом сезоне.

Хотя содержание оперы и вызывает споры (главным образом, из-за того, что среди героев присутствуют президент Соединенных Штатов, глава ЦРУ и террористы-смертники), композитор подчеркивает, что он не единственный музыкант, проникнувшийся темой терроризма на Ближнем Востоке.

Так, опера Джона Адамса “Смерть Клингоффера”, которая недавно демонстрировалась по IV американскому телеканалу, была написана после войны 1991 года в Персидском заливе и исследует тему угона самолета “Ахилле-Лауро” (Achille Lauro) в 1985-м. Леоном Клингоффером звали прикованного к инвалидному креслу человека, которого террористы избрали в качестве жертвы.



“Не думаю, что это случайное совпадение: двух композиторов заинтересовало музыкальное освещение столь сложной темы, — говорит Барштейн. — Я хотел показать эмоции, которые владеют людьми, творящими ужасные преступления. Каждый из них сам боится стать объектом такого нападения”.

Барштейн привлек к себе внимание публики благодаря выступлениям против современной атональной музыки, считая, что мелодия и гармония являются ключевыми моментами к проникновению в чувства слушателей. Два года назад Барштейн оказался в центре внимания прессы, выиграв по суду 8 000 фунтов стерлингов в качестве возмещения морального ущерба, нанесенного ему газетой “Таймс” (Times), которая опубликовала статью, обвинявшую его в организации нападения группы “ораторов” на концерты композиторов, исполнявших неприемлемую для него музыку.

“В новой опере я хотел рассмотреть эмоциональную сторону жизни в среде террористов и показать миру другую точку зрения, которая находится за пределами наших представлений о Ближнем Востоке, — говорит Барштейн. — Мои герои наделены человеческими чувствами”.

“Манифест судьбы” начал свою творческую историю полгода назад, когда Барштейн попросил Эдвардса написать либретто. Название оперы относится к политической линии, которой придерживалась Америка XIX столетия, используя ее как оправдание при завоевании территорий, заселенных племенами местных индейцев. Барштейн и Эдвардс утверждают, что те же самые оправдания использовались и при создании идеологии “белого человека”.

Эдвардс подчеркивает, что опера отнюдь не в пропагандистских целях. Это попытка показать мотивацию, толкающую террористов к самоубийству: “Мы пытались создать человеческую историю. Они же обыкновенные люди, которые, в конце концов, приходят к выводу, что должны прибегнуть к экстремальным действиям”.