Братья по оружию

“Минутку, минутку. Вы еще ничего не слышали”. В середине 1920-х годов эта легендарная фраза, так же как и образ чернокожего Мамми — Эла Джолсона, была знакома всем американцам. Когда 6 октября 1927 года зрители услышали эти слова, они приобрели еще большую популярность.

До этого времени зрители на самом деле не слышали ничего, а могли только читать титры на голубом экране. 75 лет назад Эл Джолсон произнес эту фразу, и в этот момент один из самых известных эстрадных артистов Америки превратился в первую говорящую кинозвезду. Случилось это в первом звуковом фильме “Певец джаза”. Как и сам американский кинематограф, фильм, совершивший революцию в киноиндустрии, был создан совместными усилиями евреев. Это были братья Уорнеры – Гарри, Альберт, Джек и Сэм – сыновья бедных еврейских иммигрантов из Польши. “Певец джаза” – произведение про сына кантора, сбежавшего от веры, которого заманили яркие огни Бродвея, а звезда Джолсон был… сыном кантора, сбежавшим от веры, ослепленным яркими огнями Бродвея.

Как ни странно, но актер, урожденный Аса Йоэлсон, не был первым в списке братьев Уорнеров в кандидаты на роль джаз-певца Джэка Робина, урожденного Джекки Рабиновича. Сначала они выбрали другую еврейскую звезду тех дней – Джорджа Джесселя. Но он попросил слишком большую сумму в качестве страховки за участие в рискованном кинопроекте. И он был не единственным, кто сомневался в успехе звукового кино. Как говорит глава видеостудии при университете Portsmouth Сирл Кохберг, звуковые технологии были изобретены задолго до 1927 года, но ни одна студия еще не была готова ввести в оборот рискованную новинку. “Коммерческий императив требовал преодолеть это, и первый шаг в неизведанную пропасть сделали Уорнеры, – рассказывает Кохберг. – Это была очень маленькая кинокомпания. Уорнеры купили звукозаписывающую систему, чтобы выработать стратегию, которая позволила бы им стать главными игроками на арене кинобизнеса. В 1926 году они выпустили серию экспериментальных короткометражных фильмов, чтобы проверить оборудование. Успех был ошеломляющим, и братья решили инвестировать деньги в звуковой кинематограф”.

В результате появился “Певец джаза”. Кохберг, который также читает курс “Голливуд и евреи, евреи и фильмы: факт и вымысел” в Еврейском культурном центре Лондона, говорит: “Почти все руководители студий того времени были евреями, но они ничего не предпринимали, чтобы еврейская тематика стала главной сюжетной линией фильма. В 30-е и 40-е годы все были так заинтересованы зарабатыванием денег, что идея переезда в среднюю Америку была их первой заботой. Так что шаг, сделанный братьями Уорнерами на пути к “Джазовому певцу”, стал огромным достижением для них”.



Фильм заканчивается на драматичной ноте: Джек Робин возвращается в синагогу, чтобы спеть Kol Nidrei, приезжает на место, где умирал его отец. Но основная мысль картины выражает собственные убеждения киномагнатов. Кохберг говорит: “Их мнение было таким: хотя ты и еврей, в первую и главную очередь ты являешься американцем. У еврея есть свои ценности, но он вынужден согласовывать свою жизнь с американскими ценностями. Каждый должен стать частью системы”.

Очереди у билетных касс ясно доказывали, что аудитория была готова принять американского гражданина, который не полностью отказался от своей религии. Кохберг заметил, что Уорнеры начинали с крошечной компании, чья стоимость в 1925 году оценивалась в 5 миллионов долларов, а к 1929 году она возросла до 280 миллионов долларов.

Эксперимент сработал и со всей полнотой был использован в других фильмах. Другие студии попытались быстро присоединиться к успеху кинолидера. Но не все. Как ни иронично, но компания MGM, создавшая фильм “Пение под дождем”, была одной из тех, кто не спешил вводить новшества. Это стоило огромных денег, и киностудия решила, что звуковой фильм долго не продержится. Но публика, однажды услышавшая фильм, быстро привыкла к этому.

Что же касается Джолсона, он стал менее значимым, чем звук сам по себе. В 1928 году он сыграл главную роль в “The Singing Fool”. Хотя картина произвела больший фурор, чем “Певец джаза”, Кохберг говорит о Джолсоне так: “Он не киноактер. Джолсон был театралом, а камера требует более тонкой и чувственной игры. И уже к началу 1930-х его фильмы перестали быть популярными”.

Всего лишь за одно десятилетие его карьера завершилась: Джолсон пережил прощание с Голливудом, Бродвеем, радио и примирился со статусом ветерана водевиля. Во время Второй мировой войны он ездил по военным частям и выступал для поднятия морального духа солдат. В 1949 году, чтобы напомнить о существовании Джолли, как называли его друзья, была снята музыкальная картина “История Джолсона”, но это уже было не более чем воспоминание.

Спустя полвека многие стали ассоциировать “Джазового певца” с другим еврейским актером – Нейлом Даймондом. В 1980 году он сыграл сына кантора, отступника от своей веры. Кохберг об этом говорит следующее: “Римейк не оправдал себя. Нельзя повторить оригинальность первого фильма. Эта тема была более актуальна в 1920-е годы: ассимиляция и проблема “быть американцем или евреем” были тогда на повестке дня. И еще, новшество звука и жизнь Джолсона были тогда сняты камерой спонтанно и естественно”.