«Теснота» из Нальчика

Нальчик, 1998 год, в еврейской семье сразу две беды: младший сын похищен, а старшая дочь завела роман с кабардинцем. Это сюжет фильма «Теснота» 26-летнего ученика Сокурова Кантемира Балагова, на днях получившего специальную награду в программе «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля.

В конце прошлого года прямо перед Международным культурным форумом в Санкт-Петербурге режиссер Александр Сокуров рассказывал о выпускниках своего курса в Кабардино-Балкарском государственном университете. Руководить кафедрой режиссуры кино и телевидения в стенах этого учебного заведения в Нальчике он начал с 2010 года, а итогом пятилетней работы сначала стали 12 дипломных работ его выпускников, а затем и их первые фильмы. Фамилии этих молодых режиссеров, конечно, пока мало известны широкому зрителю. Отчасти это связано с тем, что фондов, финансирующих дебютное кино в России, очень мало. Ну, а прокатным концернам такое авторское кино не интересно.

Так вот, рассказывая о своих выпускниках и их полнометражных картинах, Сокуров назвал и Кантемира Балагова, который к тому моменту закончил съемки и уже монтировал «ленту об истории любви еврейской девушки и парня-кабардинца». После этого Сокуров несколько акцентированно добавил: «От этого фильма я многого ожидаю, очень хочу, чтобы он получился». Как оказалось, ожидания режиссера его не подвели: прошло полгода, и фильм «Теснота» Кантемира Балагова вошел в программу «Особый взгляд» 70-го Каннского международного кинофестиваля. Мало того что вошел, так еще и привлек всеобщее внимание и в итоге завоевал награду Международной федерации кинопрессы.

Режиссер Кантемир Балагов родился в Нальчике. Сейчас ему 26, и кино – самая большая его страсть. Однако в юности он видел себя сначала экономистом, потом юристом – эти два факультета он и опробовал в местном университете. А потом, как оно иногда бывает, почувствовал, что все это не для него. «Я был киноманом, любил смотреть фильмы, причем совсем не те, которые я сейчас смотрю, – рассказывает о том времени Балагов. – У меня были зеркалка и горячее желание делать кино, так что я просто ходил и снимал со своими друзьями. Я делал веб-сериал про местных, нальчикских молодых ребят, которые сталкиваются с разными проблемами: криминалом, грязными деньгами, кровной местью. О нескончаемом круговороте насилия, который очень часто сопряжен с молодостью и с жизнью на Кавказе. Хотя это сейчас на словах так красиво звучит, а на деле реализация сильно хромала, все это было на уровне любителя. Фильм был полон недостатков – профессиональных, драматургических. Он был в интернете, одну серию в среднем смотрело 5–7 тысяч человек, местная публика в основном, но я его потом отовсюду удалил. Мне за него немного стыдно, как вообще бывает стыдно за многое, что делаешь в молодости».

По словам Балагова, в какой то момент он понял, что «уперся в потолок» и хочется ему чего-то большего. Правда, чего – он и сам еще не знал, но по совету знакомого написал письмо Александру Сокурову, рассказав немного о себе и попросив встретиться. Курсы Сокурова в Нальчике к тому моменту уже шли более двух лет, но ни о них, ни о самом Сокурове Балагов ничего не знал, фильмов своего будущего учителя тоже не видел. Впрочем, преградой это не стало. Сокуров взял Балагова к себе в мастерскую сразу на третий курс. Как и все подопечные Сокурова, Балагов каждые полгода снимал короткометражки, а выпустился с дипломным фильмом об истории взаимоотношений молодого парня и глухонемой девушки, сталкивающихся с множеством жизненных проблем из-за недуга главной героини.

В дебютный же фильм были заложены события 1998 года. Историю о похищении еврейской пары, жениха и невесты, Балагову сначала рассказал отец. Уже потом он стал расспрашивать местных жителей и по крупицам собирать информацию для своего фильма. Балагов сразу предупредил: «Я не хотел “выезжать” на еврейской тематике, не хотел, чтобы потом упрекали, что молодой режиссер приехал на фестиваль с еврейской историей, но это всё – реальный случай, и он не единственный. Кабардинцев или балкарцев не воровали».

Оказалось, что случаев подобно тому, что рассказал отец, было очень много – евреи, если можно так выразиться, были самыми привлекательными жертвами для похищений на Кавказе в то время. Как считали бандиты, у евреев есть деньги, родственники, община, связи в Израиле, что расценивалось ими как залог успешного выкупа. Когда же оказывалось, что денег у похищенного просто нет, заставляли писать письма чуть ли не всем олигархам еврейских корней. К примеру, лишь несколько месяцев назад Верховный суд Кабардино-Балкарии огласил приговор похитителю гражданки Израиля, которой чудом удалось спастись после нескольких месяцев насильственного удержания в одной из квартир Ингушетии. Преступники требовали за девушку миллион долларов.

К сожалению, чудо в подобных преступлениях было скорее исключением. За кадром фильма Балагова остается и судьба похищенных жениха и невесты, которые лишь накануне заявили родственникам и представителям общины об обоюдном намерении связать свои жизни. Похищение показано словно часть рутинной жизни, отнимающей все силы. Жизни тесной, из которой так хочется вырваться. Картина развивается вокруг сестры похищенного жениха – бунтарки, противящейся семейным устоям. А ко всему прочему и любящей кабардинца, что совсем не поощряется ее родственниками.

Как отметил сам режиссер: «У меня был роман с еврейской девушкой. Но она поняла, что не сможет выйти замуж за человека не своей национальности, и мы расстались. Моя личная история повторяется в фильме: главная героиня, еврейка Илана, встречается с кавказцем по имени Залим. Но в итоге она делает выбор в пользу семьи». О том, что предшествует ее выбору, направленному на помощь брату, в спасении которого не помогает даже община, и повествует фильм. События эмоционально напряженной жизни одной семьи неотделимы от жизни и всей страны того времени – всё происходит на фоне «сникерсов», «баунти», «варенок», песен Булановой и распространяемых видеокассет с записью казни российских солдат чеченскими боевиками.

«Название картины выбрано не случайно. Оно охватывает все понятия тесноты, – так комментирует свою картину Балагов. – Прежде всего, это внутренняя теснота, когда внутри человека все заполнено самим собой и не хватает места для близкого. Также это теснота традиций, теснота внутренних рамок, менталитетов, а еще шире – теснота территориальная, когда два народа не могут сосуществовать рядом, и это приводит к конфликтам».

Как признается режиссер, помимо реальной сцены похищения в картине, конечно же, не обошлось без авторской выдумки, но многие моменты восстановлены почти досконально. Стремясь к полной достоверности, Балагов связывался и с еврейскими общинами, чтобы задействовать в картине не только профессиональных актеров, но и тех, в ком выражена даже не столько «принципиально еврейская внешность», сколько «внутренняя правда», способная передать отдельные детали жизни общины. Насколько правдиво это получилось, решит каждый для себя после просмотра. Что касается самого режиссера, то еще за полгода до премьеры картины на Каннском кинофестивале Балагов сам для себя резюмировал: «Мне кажется, у евреев даже более сильные семейные ценности, чем у кавказцев, они еще более сплоченный народ».