Утром деньги, вечером – смерть

Гениальный врач, он так любил музыку, что возглавил Немецкую оперу. Когда евреев начали вычищать, Курт Зингер создал опальный «Культурбунд». Сам Геринг дал на это денег – но лишь чтобы легче всех убить.

Совсем не многие евреи Германии сразу осознали опасность прихода Гитлера к власти – и решились на эмиграцию. Остальные же считали, что все происходящее вокруг – бойкот еврейских предприятий, костры из неугодных книг и постепенное исключение евреев из немецкого общества – лишь временные трудности, которые нужно пережить. Подобное смятение умов отчасти стало результатом циничного расчета нацистов, умело подпитывавших до поры до времени иллюзию относительной безопасности для евреев.

Непосвященным «сообщником» в этом деле нацисты избрали еврейскую культуру, утвердив в июле 1933-го Ассоциацию культуры немецких евреев – Kulturbund Deutscher Juden. «Значит, все не так плохо», – успокаивала себя еврейская интеллигенция. В течение года только в берлинское отделение ассоциации вступили десятки тысяч еврейских деятелей культуры, уволенных с предыдущих мест работы после прихода к власти нацистов. Евреи вновь получили возможность творить, ставить спектакли, давать концерты. Ассоциация, со слов нацистского пропагандиста Ханса Хинкеля, должна была «опровергнуть клеветнические слухи, циркулирующие за границей и предполагающие варварское обращение с евреями в Германии». Но, к сожалению, она оказалась лишь муляжом свободы, да и то весьма быстро разрушенным.

Ассоциацию возглавил полный надежд на лучшее Курт Зингер – талантливый врач, а по совместительству блестящий дирижер и музыкант, до прихода Гитлера к власти работавший заместителем директора государственной Берлинской оперы. Курт родился в семье раввина в городе Кобленц в 1885 году, затем отучился, получил степень доктора медицины и стал работать неврологом в одной из берлинских клиник. Параллельно он, с детства увлеченный музыкой и прекрасно игравший на нескольких инструментах, писал обзоры на музыкальные события города. А в 1912 году сам организовал первый в Германии «Хор врачей» и стал в нем дирижером.

Всю Первую мировую он прослужил на фронте военным врачом – и был награжден Железным крестом. После войны, продолжая врачебную практику, Курт работал редактором музыкального отдела в берлинской газете Vorwärts. Смесь медицинских и музыкальных интересов находила отражение в его исследовательских работах: он писал о целебной силе музыки и профессиональных заболеваниях музыкантов. С 1923 года Зингер возглавлял медицинский консультационный центр при Музыкальном университете, в конце же 20-х стал заместителем, а затем и директором Немецкого дома оперы в Берлине.

Вскоре после прихода к власти нацисты приняли закон «О восстановлении профессионального чиновничества», согласно которому служащие «неарийского происхождения» должны были быть уволены из всех госучреждений. И Зингер, и тысячи его коллег остались без работы. Тогда-то, радея за коллектив, Курт и придумал Ассоциацию культуры немецких евреев – еврейский «Культурбунд». Идею горячо поддержали главный раввин Берлина Лео Бек, журналист Вернер Леви и дирижер Йозеф Розеншток. Воодушевленный, Зингер отправил предложение главе Общества германской культуры Хансу Хинкелю. В документе не было никаких заявлений о поддержке курса правящей партии, слезных прошений и прочей лирики – в основном это были математические расчеты убытков, связанных с увольнением деятелей искусств еврейского происхождения. Предлагаемая организация подразумевалась дотационной, но гарантировала трудоустройство десятков тысяч человек с минимальными затратами. Откровенно говоря, особой надежды, что заявку одобрят, не было даже у членов инициативной группы. Но вдруг в начале мая 1933-го Зингера вызвали в Министерство науки, искусства и народного образования. После обсуждения деталей предложение отправили председателю рейхстага Германии Герману Герингу. И тот заявку великодушно утвердил.

Вслед за Берлином ассоциации культуры немецких евреев возникли и в других городах Германии – к 1935 году насчитывалось уже более 36 региональных и местных культурных объединений. Возможность трудоустройства получили порядка 70 тысяч евреев. Всего же евреев, так или иначе задействованных в проводимых мероприятиях, было более 200 тысяч. Первые два года деятельность ассоциации почти не вызывала раздражения властей. Все изменилось в конце 1935-го – видимо, после того как почетные представители МОК накануне Олимпийских игр 1936 года совершили турне по Германии. Из первоначального названия Kulturbund Deutscher Juden власти потребовали убрать слово «немецкий». Все мероприятия уже Jüdischer Kulturbund – театральные и оперные представления, концерты, кабаре, показы фильмов, лекции и выставки – стали подвергаться цензуре.

Затем в еврейском «Культурбунде», под эгидой которого к 1937 году было объединено 120 независимых организаций, включая синагоги, появился и отел самоцензуры, отвечавший за четкое следование указаниям руководителя Имперской палаты культуры Ханса Хинкеля. На мероприятия перестали пускать немцев – до этого многие сочувствующие, не боясь обвинений в лояльности к евреям, могли их свободно посещать. Во многих городах к зданиям «Культурбунда» стал курсировать специальный автобус – только для евреев. В Берлине поначалу это было здание старого городского театра. Но оно было снесено в 1935-м, после чего все мероприятия еврейского «Культурбунда» проводились в обветшалом помещении на краю города. Еще в 1934-м были запрещены к постановке пьесы Шиллера и Гете, а затем и всех немецких классиков. Даже в шекспировском «Гамлете» запретили монолог с извечным вопросом «Быть или не быть?». То же самое происходило с музыкой. Запрещалось, согласно докладу Хинкеля, все, что «могло хоть как-то служить утешением еврейству и укреплению еврейских сердец».

Несмотря на все запреты, «Культурбунд» продолжал работать. Правда, Курт Зингер порой отстаивал право своего детища на жизнь способами, граничащими с безумием. Например, известно, что в 37-м он обращался к своему бывшему музыканту Курту Зоммерфельду, за год до этого уехавшему в Палестинский филармонический оркестр. Зингер просил его «предотвратить дальнейшую миграцию музыкантов “Культурбунда” в новый оркестр». В этом, конечно, не было никакого злого умысла. «Культурбунд» стал смыслом жизни Зингера – он проникся им настолько, что оторвался от реальности.

В ноябре 1938-го Зингер отправился в США – навестить сестру и прочитать несколько лекций в Гарвардском университете. Уже там он узнал о страшных погромах Хрустальной ночи. Ему предложили остаться в Америке, давали должность в университете, но он первым же рейсом направился в Берлин – в надежде «спасти то, что еще было можно спасти». Родственники в Роттердаме, где он совершал пересадку, буквально силой заставили его остаться на несколько дней и открыли глаза на происходящее. Поняв, что «Культурбунд» завершает свою историю в Германии, Зингер остался в Голландии.

По печальной иронии судьбы, через два года после того, как нацисты оккупировали Голландию, он стал участником Joodsche Schouwburg – еврейского театра, который нацисты организовали в Амстердаме по образцу берлинского «Культурбунда». А еще через два года, в 1942-м, нацисты превратили здание еврейского театра в Амстердаме в депортационный центр для голландских евреев. Оттуда Курт Зингер был направлен в концентрационный лагерь Teрeзиенштадт. Он погиб там в январе 1944 года.

Почти все отделения «Культурбунда», как и большинство еврейских учреждений, были закрыты после Хрустальной ночи. Разрешение продолжить работу получил лишь Берлинский культурный союз, который Геббельс использовал для пропаганды. Но число его активных членов по известным причинам неуклонно уменьшалось – как и число зрителей. В сентябре 1941 года гестапо окончательно распустило «Культурбунд», депортировав всех участников в концлагеря.