Штирлиц в двух цветах

Кто украл цветную плёнку для «Семнадцати мгновений весны», где её достал еврей с Тверской – и почему Штирлиц всё равно вышел чёрно-белым.

Вышедший в 1973 году на экраны телефильм «Семнадцать мгновений весны» начали снимать в 1970 году. Тогда уже не только кино, но и телевидение в СССР было цветным. Почему же историю про Штирлица сделали черно-белой?

Сегодня считается, что это изначальная находка режиссера. Мол, таким образом создаётся эффект кинохроники – как будто смотришь документальный фильм. При этом ссылаются якобы на рассказы самих создателей картины. Однако ни режиссер сериала Татьяна Лиознова, ни автор сценария Юлиан Семёнов публично это никак не комментировали. По крайней мере, лично мне их высказывания по теме не попадались. Впрочем, настоящую причину того, почему фильм не стал цветным, я и так знаю с детства.

Директором этой картины был Давид Пробер – брат моего деда. И большую часть своего рабочего времени он что-нибудь доставал. Помните советских снабженцев? Этаких ушлых дядек, которые дарили шоколадки секретаршам и выпивали с завскладами, лишь бы выбить для своей организации нужные комплектующие. В СССР всё самое нужное было дефицитом, и директор фильма становился ключевой фигурой. Замыслил, например, режиссер выстроить банальные декорации. Так, ничего особенного – стену замка из досок и картона. Деньги есть. Но картона и досок нет – и их нужно доставать хитрыми извилистыми путями. Сколько советских фильмов выглядят иначе, потому что никто попросту вовремя не нашел нужных материалов!

Кстати, много лет ходила байка, будто бы Давид Пробер на роли эсэсовцев – часовых в здании рейхсканцелярии – пригласил всех родственников. Мол, как раз потому, что они все евреи! Ответственно опровергаю: всех его родственников я знаю – их там не было. Не было у брата моего деда и киноплёнки…

«Семнадцать мгновений весны» – фактически первый отечественный телесериал. Двенадцать связанных в последовательный сюжет серий. До Татьяны Лиозновой в СССР так никто не делал. Фильм «Тени исчезают в полдень», съемки которого начались в том же 1970 году, состоял всего из семи эпизодов. Впрочем, и это тогда, кажется, было рекордом. Даже вышедшая в 1965 году «Война и мир» Бондарчука, определённая как киноэпопея, уложилась в четыре серии. А тут целых двенадцать! Это ж такую прорву плёнки достать надо! А с ней были проблемы.

В том году советский кинематограф получил на 40 миллионов метров плёнки меньше, чем требовалось студиям. Да и та, что получили, была плохого качества – много брака, низкая светочувствительность. Не то, что импортная пленка Kodak – вот за нее шли настоящие бои. Её распределяли буквально на уровне ЦК.

Но на момент съемок авторы «Семнадцати мгновений весны» были мало кому интересны. Это потом фильм станет культовым, получит Государственную премию РСФСР им. братьев Васильевых и даже премию КГБ СССР. В 1980 году до сериала наконец дойдут руки и у генсека Брежнева, и тот так расчувствуется, что пожалует сыгравшему Штирлица Вячеславу Тихонову звание Героя Социалистического Труда, а Татьяну Лиознову наградит орденом Октябрьской Революции. Но на этапе съемок в 1970 году отношение начальства к фильму было скептическое – рассчитывать на особые преференции не пришлось. Короче, хорошую плёнку на 12 серий давать не хотели.

А тут еще год такой, 1970-й, столетие вождя мирового пролетариата Ленина. Снимали кучу фильмов, включая видеоотчёты с мероприятий по празднованию с размахом. Пленки совсем не хватало. Но не зря Лиозновой рекомендовали именно Давида Абрамовича Пробера. Когда ему отказали в Кинокомитете, Министерстве химической промышленности и прочих ведавших плёнкой конторах, директор картины обратился в будку чистильщика ботинок.

Недалеко от Дома кино – кажется, на 1-й Тверской-Ямской – стояла будка чистильщика обуви. Там и чистили ботинки, и продавали разную обувную мелочевку. К той будке была пристроена впритык ещё одна. В ней пожилой еврей торговал мужскими ремнями, подтяжками и женскими поясами – деньги на этом зарабатывал сумасшедшие! Звали его Александр Борисович, фамилию не помню – в памяти лишь его прозвище, Рыба-меч.

Рыба-меч вник в проблему. И плёнка появилась. Она была из каких-то сэкономленных запасов – выписана по особым лимитам, но почему-то не использована. Её прислали из какой-то южной республики. Возможно, из Грузии, но я не уверен. Просто в Грузии, говорят, бытовал такой трюк – Минобороны СССР заказывало местной киностудии снять фильм с грифом секретности. Посмотреть его кроме военной комиссии никто не мог. В итоге на просмотре было не кино, а грузинское застолье! Но пленка под эти фильмы выписывалась – и потом по своим каналам раздавалась.

Достал, в общем, Рыба-меч киноплёнку. И это был Kodak! Причём какой-то очень хороший. Это-то всё и погубило. Будь «Тасма» или «Свема», да даже гэдээровская Agfa, Штирлиц бы вышел цветным. Но весть о цветной пленке Kodak тут же облетела всю киноокругу. И ее отняли! По звонку из какого-то очень высокого кабинета. Мол, есть более достойные фильмы. Произошло это ограбление буквально в последний момент. Чуть ли не Тихонов с Броневым уже стоят в гриме и эсэсовских мундирах, а режиссеру сообщают, что плёнку забрали. Деваться было некуда – пришлось снимать на чёрно-белую.

Форс-мажор, который от директора картины никак не зависел. Но Лиознова эту черно-белую плёнку не простила именно Давиду Абрамовичу. Между ними начались конфликты – с четвертой серии с ней работал уже другой директор картины.

Но в итоге чёрно-белый формат придал фильму особый дух. Раскрашенную в 2009 году версию лично я смотреть не могу. Правда, авторы фильма тут совсем ни при чём. Как говорили у нас дома, «Додик просто не достал цветную плёнку».