Камера просит огня

Он брал в плен генерала Паулюса под Сталинградом, звонил Геббельсу и доказал зверства нацистов в Нюрнберге. А ещё советский режиссёр Роман Кармен дружил с Хемингуэем, братался с Кастро и общался с Черчиллем.

На восьмой день Нюрнбергского трибунала в ноябре 1945 года американцы представили первое на процессе кинодоказательство – документальный фильм «Нацистские концентрационные лагеря». Кадры были сделаны в лагерях, освобожденных американскими войсками. Прокурор СССР Константин Горшенин тут же послал в Москву телеграмму о необходимости создать аналогичные документальные картины.

Дело поручили Роману Кармену – он прошел с камерой в руках всю войну и по праву считался главным режиссером-документалистом Советского Союза. Всю войну от него в приказном порядке требовали снимать эффектные наступательные операции Красной армии – для поднятия боевого духа советских людей. Но мотаясь по фронтам в поисках вдохновляющих сюжетов, Кармен снимал и «темные стороны войны», будучи уверенным, что рано или поздно они пригодятся. Вот почему в его кинохронике нашлось множество доказательств злодеяний нацистов: cтрашные кадры растерзанных немцами крестьян, мертвых детей и истощенных голодом узников концлагерей.

Эти пленки годами хранились под грифом «Секретно». И лишь некоторые из них попали в 45-минутный фильм «Кинодокументы о зверствах немецко-фашистских захватчиков», который Кармен смонтировал всего за месяц. Вот как описывал показ фильма в Нюрнберге американский военный психолог Густав Гилберт: «На экране появлялись горы трупов советских военнопленных, либо зверски умерщвленных, либо умерших от голода. Были показаны орудия пыток, корзины для отлавливания отрубленных голов с гильотины, раскачивавшиеся на фонарных столбах повешенные, изуродованные трупы. Перед глазами проплывали руины Лидице, женщины, оплакивающие своих погибших близких. Братские могилы. Подвергшиеся надругательствам и убитые женщины. Дети с проломленными черепами. Печи крематориев концлагерей и газовые камеры. Сваленная в кучи одежда, огромные кучи остриженных женских волос в Освенциме и Майданеке…»

Фильм произвел огромное впечатление на всех присутствующих в зале – даже на нацистов. Лишь Герман Геринг демонстративно зевал, называя фильм «грубой пропагандой». Бесчувственности Геринга тогда поразился даже Ганс Фриче, нацистский пропагандист, «золотой радиоголос» Третьего рейха. Фриче обозвал Геринга «толстошкурым носорогом» и «позорищем немецкого народа».

Кармен не собирался своим фильмом перевоспитывать военного преступника. Он выжидательно наблюдал за Герингом, чтобы в какой-то момент все-таки сделать снимок, облетевший весь мир. На нем Геринг потирает шею – подпись, сделанная Карменом, гласит: «Вы чувствуете петлю на шее, Герман Геринг?».

В своей работе он был абсолютным перфекционистом. Да и в жизни. Так, во время штурма Берлина в одном из районов города Кармен нашел телефон, имеющий связь с рейхсканцелярией. Недолго думая, Кармен решил позвонить министру пропаганды Йозефу Геббельсу. Он составил текст и призвал на помощь переводчика. Тот, дозвонившись до Геббельса, призвал Германию капитулировать. Нацист храбрился: «Немецкие войска способны сопротивляться еще долгие месяцы». «Что ж, тогда вас всех вскоре вздернут на виселице», – высказался наученный Карменом переводчик и положил трубку. Больше до Геббельса дозвониться никто не смог. Командиры грозили Кармену и переводчику трибуналом за упущенную возможность «по-нормальному» обсудить капитуляцию. Но через два дня Геббельс застрелился. Вскоре после этого капитулировал берлинский гарнизон, а 8 мая Кармен уже снимал подписание акта о капитуляции всей Германии. В общем, Кармен от дерзкого звонка Геббельсу не пострадал – но те, кто знали об инциденте, до конца жизни называли его «специалистом по капитуляциям».

Специалистом, лучшим из лучших, он был и в своем деле. Мало кто знает, насколько тяжелым был процесс киносъемок – да еще и во фронтовых условиях. Кинокамера весила почти пять килограммов, и ее нужно было постоянно перезаряжать – 30-метровых бобин с пленкой хватало лишь на минуту съемки.

Но у Кармена еще до начала Второй мировой войны был опыт ведения фронтовой кинохроники – в 1936 году вместе со своим коллегой Борисом Макасеевым он снимал Гражданскую войну в Испании. Отснятые ими 20 выпусков «К событиям в Испании» были куда как более популярны, чем крутившиеся в те годы в прокате художественные фильмы. Миллионы советских зрителей буквально штурмовали кинотеатры, сопереживая героической борьбе испанского народа. На основе этих выпусков режиссер Эсфирь Шуб сняла в итоге фильм «Испания» – признанный шедевр мировой кинодокументалистики.

В Испании Кармен пробыл полгода. За это время он крепко сдружился с Эрнестом Хемингуэем, тоже приехавшим в Мадрид для создания документального фильма. Их дружба продлится до самой смерти писателя в 1961 году. Кстати, в рабочем кабинете Хемингуэя висела его фотография с Карменом. Такая же была и у Романа Лазаревича.

Впрочем, кого только не было на фотографиях из его личной коллекции. На одной его обнимает известная испанская коммунистка Долорес Ибаррури, на другой жмет руку генсек Итальянской компартии Пальмиро Тольятти, на третьей он беседует с генсеком Французской компартии Морисом Торезом. Ну, а на прочих встречается с Фиделем Кастро, Мао Цзэдуном, Индирой Ганди и Хо Ши Мином, снимает Уинстона Черчилля и Луиса Корвалана.

Фотография занимала особое место в творчестве Кармена – именно с нее он начинал свой путь режиссера-документалиста. Первый любительский фотоаппарат марки «Кодак» он получил в подарок от отца, одесского писателя и журналиста Лазаря Осиповича Кармена. К сожалению, отец рано умер от туберкулеза – Роману тогда было 14 лет. Получив гонорар за издание рассказов мужа, его вдова – переводчица художественной прозы с идиша Дина Львовна Лейпунер – переехала в Москву и устроилась в журнал «Огонек». По ее просьбе в 1923 году фотокорреспондентом в журнал был принят и Роман.

В поисках интересного кадра он был готов забраться на строительный кран, крышу высотного дома или движущегося вагона поезда. Имя молодого репортера все чаще мелькало в числе лауреатов многочисленных премий, ему доверяли все более ответственные задания, а вскоре поручили и правительственную съемку. Постепенно талантливому фотографу стало тесно в рамках одного кадра, его все больше влекло движение. Тогда Кармен поступил на операторский факультет Государственного института кинематографии – и после его окончания в 1932-м быстро вошел в число лидеров отечественной кинохроники. И да, помимо таланта он обладал и крайне нужным для его эпохи здравым смыслом. Слишком стремительно складывалась его карьера. Именно поэтому, вернувшись в 37-м из Испании и трезво оценив обстановку, он организовал себе длительную командировку в Арктику, где дрейфовал среди айсбергов с группой полярников, а затем снимал войну в Китае.

После Второй мировой войны его посылали в джунгли воюющего Вьетнама, Индию, Вьетнам, Албанию, Бирму и Индонезию. Много раз бывал Кармен и в странах Латинской Америки, неоднократно посещал Кубу. Итогом каждой поездки были новые документальные фильмы. А почти в 70 лет Кармен принялся за создание 20-серийного фильма о Второй мировой войне. Проект создавался в сотрудничестве с американскими фронтовыми кинооператорами. В итоге в CCCР лента вышла под названием «Великая Отечественная», в США – как «Неизвестная война».

В одном из писем от 5 апреля 1978 года Роман Лазаревич Кармен писал: «Я сейчас весь без остатка погружен в завершение трудного и очень сложного дела с этими фильмами для американского телевидения. Поднимаюсь в шесть утра, а завершаю рабочий день далеко за полночь. Силы иссякают, сердце напоминает о себе постоянно, ведь два инфаркта я уже имел, казалось бы, нужно беречь себя, а я вот так играю с огнем». Письмо было написано за 23 дня до смерти. Едва смонтировав последнюю серию, Роман Кармен умер.